Рождение Зверя

— Знаю! Сейчас об этом у нас разве что собаки не слышали! Поэтому говори толком, что интересует…

Не сдержавшись и забыв про оторопь, Сергей выложил все свои соображения о язычестве, процветавшие в этих районах долгое время, о странном бессилии властей, безуспешно пытавших огнем и мечом крестить местных крестьян, о периодически исчезавших здесь отрядах «красных» и «белых»…

Он говорил с жаром, пытаясь увлечь собеседника рассказом, на что последний то многозначительно хмыкал в бороду и прихлебывал чай, то прерывал редкими репликами о других известных только ему случаях. Закончив через некоторое время монолог, Сергей спросил:

— А что вы по поводу всего этого думаете?

Отец Анатолий, немного помолчав, ответил:

— Да… занятная картина вырисовывается… Но не полная она, не хватает многих деталей.

Сергей, предчувствуя интересное продолжение беседы, отложил баранку, которую теребил все это время, и приготовился внимательно слушать.

— Язычество здесь действительно процветало; моления бывало собирали до нескольких тысяч человек… Христианство долго не могло в этих местах закрепится не смотря на все усилия церкви и власти. Дело иногда до настоящих боев доходило: священники приходили во главе целых рот а то и полков, да ничего хорошего из этого не выходило… Скроется местный люд в лесах — у них там целые селения были построены — и пережидает, а то нет да и потреплет солдат… Только ближе к 70–80 гг. XIX в. все меняться стало: слаб народ духом стал, мне думается. Соблазнов много душу нашу терзает… Вот и здесь так же было: постепенно, шаг за шагом, все меньше и меньше стало сторонников старых богов, забывать стали свои корни… Люди появились, готовые за червонцы любого провести в заповедные места и осквернить их…

Странно, но Сергею показалось, что в словах священника звучало сочувствие к судьбе языческих богов. Он говорил так, как говорят о бесславном конце сильного и уважаемого тобой врага… А священник тем временем продолжал:

— Тут ведь в округе сел 5–6 было и народу в них тысячи 3–4 проживало… И жили в них почитай почти все родственники; держались друг за друга — кровь чувствовалась… Горячая кровь! Ни пытки ни налоги не могли их сломить! Тут, что ни год, то волнение, что ни год то восстание! Сильно они миссионеров не любили. Да и те, тоже горазды… Им бы не спешить, не торопиться. Так нет, нужно, чтобы быстрее крестились да побольше народу в церкви ходило! А что ни по нраву, так изволь плетей или в костер. Кому думаешь это может понравиться?

Мы то сейчас думаем, что это только в горах живут свободолюбивые и воинственные люди. Но ведь и здесь, в этих самых местах, люди никогда не любили неволю и несправедливость!

— Кстати, капище здесь сохранилось. Очень любопытное, скажу тебе, сооружение… Огромные валуны кругом лежат, вокруг дубы чуть не стеной растут; мимо проходить будешь и не заметишь. Если есть время, могу сводить на место…

Предложение было с восторгом принято…

Далее разговор стал плавно закругляться, переходить с конкретных тем на более общие. В конце концов, чувствуя, что полученную информацию необходимо переварить, Сергей засобирался домой.

На улицу к этому времени уже опустился вечер, темную улицу прорезали светлые линии фонарей… Сергей практически уже дошел школы, когда буквально рядом с ним раздался непонятный шум. Через минуту из-за пышно разросшихся кустов сирени нарисовалась изящная фигурка явно чем-то испуганной девушки. Следом за ней выскочила и причина испуга, оказавшаяся большим рычащим рыжим барбосом.

В Сергее мгновенно проснулся джентльмен, но усилием воли он запихал его туда, откуда он только что выполз. В такой ситуации спасет лишь холодный ум и трезвый расчет…

…Быстрый разбег, ловкий замах и блохастая тварь получила такую путевку в небо, что оно ей показалась гораздо ближе, чем это было на самом деле. Как только затихло обиженное скуление, девушка прошептала:

— Спасибо… — и чуть громче продолжила. — Думала укусит…

На этот раз, заткнуть рот джентльмену ему не удалось, и он ответил:

— Ничего… Главное обошлось! — а потом немного таинственным голосом спросил. — Но что же делает столь очаровательная незнакомка в такой поздний час?

Однако как только свет фонаря коснулся её лица, Сергей понял, что незнакомка оказалась той самой Олесей из библиотеки. Высказанное им предложение проводить её, было тут же благосклонно принято и парочка медленно двинулась по тропинке.

Если бы кто-то подслушал их разговор, то он сильно бы удивился: они беседовали совершенно не о том, о чем могли бы говорить парень и девушка в столь чудесный вечер. Дело было в том, что коварный Сергей не мог упустить столь удивительно выпавший ему шанс. Он осторожно, вопрос за вопросом, вытягивал из девушки все, что она знала об отце Анатолии и его семье.

Священник вновь был охарактеризован с самой лучшей стороны и подозревать Олесю в необъективности, не было ни каких на то оснований.

Список положительных качеств святого отца становился излишне длинным. «Просто какой-то ангел в рясе, — подвел итог Сергей, который с упрямством крота все же пытался что-то раскопать на священника. — Опять тупик! Информации ноль…». Вдруг его размышления были прерваны восклицанием Олеси:

— Чуть не забыла — он же травник! О каждой травинке может столько интересного рассказать, все и не запомнишь!

Постепенно беседа (а точнее мини допрос — прим. автора) начала плавно переходить в дано ожидаемое русло: их голоса снизились до полушёпота, шаги замедлились, фигуры сблизились… и темой для разговора стала та милая чушь, по которой легко можно узнать влюбленных или почти влюбленных людей…

Утро неожиданно преподнесло Сергею очередной сюрприз. Пока он медленно просыпался, наслаждаясь дремотной слабостью и теплом, по стеклу кто-то громко постучал и уверенный бас спросил:

— И где постоялец?

Раздавшийся в ответ, голос бабули звучал тона на 2–3 пониже:

— Так спит еще… Умаялся вчерась, видать! Пусть поспит…

— Праздность — грех божий, Елена Владимировна. С ним бороться надо.

Столь нравоучительный голос, изрекавший прописные истины, было сложно не узнать. Более того, Сергей легко догадался, в чей огород был этот камень.

— Ха! Не дождешься! — пробурчал он.

Одежда по доброй армейской привычке, словно сама прыгнула на него, и вскоре перед священником стоял полностью одетый «боец», лицо которого являло собой полную готовность следовать хоть на край света.

Не смотря на возражения священника, сердобольная бабуля просто силой заставила Сергея перехватить пару пирожков и залить их парным молочком.

Отец Анатолий, наблюдая весь этот процесс кормления с некоторым неодобрением, сообщил ему:

— Пойдем не торопясь… Дорога тяжелая — там троп то толком нет, сплошной бурелом!

— Не торопясь, так не торопясь, — с готовностью отозвался Сергей, разумно решив довериться своему более опытному напарнику.

— Кстати, одежонка то слабовата… — собираясь выходить во двор, сообщил отец Анатолий. — Клещи, комары… Короче форма одежды — походная!