Рожденный Грешником

В унисон все они склоняют головы и закрывают глаза - за исключением меня. Они... молятся. Эти преступники, варвары. Все молча молятся, взявшись за руки.

Затем в тот же момент они поднимают головы и прежде чем наполнить тарелки едой, произносят "Аминь". Я вырываю руки и кладу их себе на колени.

– Что такое, Иден?
– спрашивает Лили, укладывая, по меньшей мере, восемь вафель себе на тарелку, перед тем как смазать их маслом, полить домашним сиропам, украсить взбитыми сливками и ягодами черники.
– Не голодна?

Я глазею на её переполненную тарелку и оглядываюсь кругом. У всех - за исключением Джина, который сидит с кефиром и обычной кашей - на тарелках много еды, больше чем они могли съесть. Больше, чем кто-либо мог съесть.

– Вот, - говорит Лили с полным ртом бекона. Она подносит блюдо и накладывает порцию макарон с сыром мне на тарелку.

Я открываю рот, чтобы поблагодарить ее, но что-то совсем другое вырывается.

– Какого черта здесь происходит?

Лязг вилок по тарелкам. Рты перестают жевать.

– Ты не сказал ей?
– задает вопрос Феникс, хмурясь на Ли, который даже не потрудился оторвать взгляд от тарелки, чтобы ответить.

– Я подумал, что для начала мы могли бы поесть.

– Сказать мне, что?
– К черту еду. Даже, несмотря на то, что паста и сыр на моей тарелке так восхитительно пахнут, я хочу получить ответы. Поем позже.

– Иден...
– Феникс склоняет голову набок, словно пытается подобрать нужные слова.
– Мои братья и сестра, а также я... мы не те, кем ты нас считаешь.

Убийцы. Лжецы. Психи.

– А? Так что же, во имя всего святого, вы такое?

Он поднимает брови на мой резкий тон.

– Мы привезли тебя сюда под ложным предлогом. И я прошу прощения за это.
– Он бросает хмурых взгляд на Ли, тот, кажется, на удивление поглощен горой из блинчиков и сосисок на тарелке.

Когда он смотрит на меня, его янтарные глаза полны тепла и раскаяние в содеянном.

– Иден... что ты знаешь о Библии?

– Что?

– Библии. Которая про ангелов и демонов.

С другой стороны стола слышится хихиканье.

– Не много. Моя мама была слегка фанатиком, и мы знаем, чем это закончилось. Поэтому, когда достаточно повзрослела, я восстала против всего этого. Это бред, если вы спросите меня.

– Это?
– Феникс приподнял брови.

– Полагаю, что ты сейчас скажешь, что я ошибаюсь.
– Я закатываю глаза, беру вилку и отправляю себе в рот макароны с сыром. Вкус во рту подобен раю и я прилагаю все усилия, чтобы не закатить глаза от удовольствия.

– Я не скажу, что ты ошибаешься. Тебя просто ввели в заблуждение. Руководствуясь сложившимися обстоятельствами в твоей жизни, ты не можешь считать иначе.

– И почему это?
– Я отправляю следующую порцию макарон себе в рот и даже тянусь за беконом, лежащим на соседней тарелке.

– Потому что, как могут существовать ангелы и не помочь тебе? Не спасти тебя? Как такое зло может существовать в мире без отсрочки на милость?

Я стараюсь полностью сосредоточиться на еде, хотя мой желудок стал словно свинцовым.

– Я давным-давно перестала в это верить.

– Печально. Крайне печально.

Я пожимаю плечами и натянуто улыбаюсь.

– Но это правда.

– Я вижу, почему ты в это веришь. Но ты никогда не была одна. И думаю, ты тоже знаешь об этом.

Я смотрю поверх еды, которая потеряла вкус. Во рту ощущается вкус пепла.

– Что ты имеешь в виду?

Красивый чернокожий мужчина улыбается, от чего в его карих глазах пляшут сверкающие золотые искры.

– Иден, мы не с этой земли. Наши истоки восходят к началу времен, задолго до того, как в глазах Творца заискрился мир. По происхождению мы всадники тьмы - посланники зла. Мы были выкованы из огня, грязи и крови проклятых. Иден, мы демоны.

Жар змеей обвивается вокруг моей шеи, опаляя щеки. Язык становится тяжёлым. В ушах стоит шум от того, что кровь бьет в голову.

– Что?
– Я не правильно его расслышала. Наверное, неправильно понимаю то, что он говорит. Демоны - это как плохие парни. Преступники. Не в буквальном смысле.

– Демоны, - кто-то произносит с другого конца стола. Я даже не смотрю кто.

– Но это... это...
– Невозможно. Смешно. Безумно. Ужасно.

– Знаю тебе тяжело все переварить ...

– Тяжело?
– Я с трудом сглатываю и качаю головой.
– Думаешь, мне тяжело поверить, что я похищена д...- Я даже произнести это не могу. И не буду. Произнеся это вслух, оно станет реальным.

– Не похищена. Спасена, - проговоривает Лили, обращаясь ко мне.
– Мы спасли тебя, Иден. Те люди в магазине были не просто обычные отморозки. Они были Призваны. Мы пытаемся спасти тебя именно от этого.

– Призваны? Призваны для чего? Или кем?

Читая вопросы, отраженные на моем бледном лице, Лили продолжает свою ужасающую... ложь.

– Есть те, кто будут Призваны. Прежде чем они родились, их выбрали, чтобы сделать орудием зла - серийными убийцами, террористами. Они этого не знают, но как только их активируют, они теряют всякий контроль. Их единственная цель - боль и разрушение.

Я набираюсь смелости, но она тут же сдувается. Я выталкиваю слова из пересохшего горла.

– Ты хочешь сказать, что я одна из этих... орудий. Или рождена, чтобы им стать.

– Да, - отвечает Феникс, его глаза переполняет сочувствие. Я не хочу этого. Не хочу ничего из этого.

– И вы... вы хотите остановить его.

– Да, - кивает он.

– Но вы...- Скажи это. Просто скажи. Выпали и покончим с этим.
– Демоны?

– Мы потратили более столетия, чтобы обуздать нашу истинную природу, в надежде на возрождение милосердия и мира твоего рода. Было слишком много... слишком много потрясений и боли. Но всё совсем по-другому. Должен существовать баланс. Но он был нарушен.

– И мы постарались исправить это, - добавляет Лили.
– Мы охотились на тех, кого выбрали и кончали с ними до того, как их Призовут. Надеясь, что убив одного, мы спасем тысячи... миллионы. Надеясь, что мы спасем твой мир.

Комната вращается, смазывая свет и цвета в хаотичное призматическое пятно. Оно падает и вращается, лишая меня равновесия. Рискнув, я перевожу взгляд на Ли, которого вижу до сих пор, даже несмотря на "американские горки" в моих глазах.

– Это, правда, - говорит он, обрушая на меня слова, словно двухтонные глыбы.