Рожденный Грешником

– Что-нибудь еще?

– Да, - отвечает Лилит, когда парковщики подходят к затонированному автомобилю.
– Не давай своим гормонам взять над тобой вверх. У тебя овуляция. Нефилимы и Камбионы весьма желанные существа.

На этой ноте, она выходит из машины, оставляя меня с упавшей, прямо на мое слишком глубокое декольте, челюстью.

Размеренным шагом, взывая ко всей моей самоуверенности в полураздетом теле, я вхожу в особняк в окружении Джина, Тойола, Лилит и Андрас берут на себя инициативу. Легион, Феникс и Каин уходят вперед, чтобы разведать обстановку и потом связаться с остальной командой через микро наушники.

Гипнотический ритм Panic! At The Disco вибрирует вокруг, сгущая, источающую наслаждение, сцену, открывшуюся передо мной. У меня перехватывает дыхание. Красивые существа всех слоев общества танцуют, общаются и флиртуют, одетые в поддельные крылья ангела и красные остроконечные хвосты, каждый наряд смелее другого. И это я думала, что голая.

На самом деле, некоторые из этих людей действительно голые. Одна красивая женщина, которая, скорее всего днем является примером для модели, проходит мимо нас и на ней надето ни больше, ни меньше, чем перья, закрывающие ее соски и блестящие стринги.

Она облизывает вишневые губы и подмигивает Тойолу, после чего исчезает в толпе людей, соблазнительно покачиваясь в такт музыки под небом мерцающих ламп.

– Здесь все люди либо ангелы, либо демоны?
– шепчу я ему.

– Некоторые. Некоторые люди. Некоторые ...другие.

– И откуда ты знаешь, что мы можем доверять им?
– Откуда мы знаем, что они не попытаются убить меня?

– Ты удивишься тому, как многие из нас просто хотят вписаться. Просто хотят вести нормальную жизнь. Смертные вызывают интерес у нас. Ваша жизнь такая короткая и хрупкая, но вы так много чувствуете. Любовь, ненависть, боль, радость, страсть, ярость. Вами полностью правят эмоции без всякого бремени "почему" и последствий "как". Ты никогда не узнаешь, кого убьют, чтобы ты испытала радость, или какие будут уничтожены души, чтобы ослабить твою боль. Ты просто вбираешь их в себя безжалостно, нагло, не зная войн, которые бушуют во имя всепоглощающей любви. Мы даже завидуем, что не понимаем этого.

От изумления я теряю дар речи. Это же надо, бессмертные - древние существа, которые стары, как время, и всемогущественны, как Бог - завидуют слабым, ничтожным людям, как я?

К счастью, мне не приходиться думать о своей пустой смертности довольно долго. Лилит ведет нас на открытый танцевальный зал, где кажется, сконцентрировалась вся музыка.

Из колонок все еще льются истории сладострастных романов в исполнении Panic!, которые соответствовали поразительной энергетике вечеринки. Но не только музыка меня соблазняет, а они сами.

Играют на сцене в двадцати ярдах от того места, где я стою. Фронтмен Брендон Ури как всегда одет в кожаные черные штаны и без рубашки, проводит рукой по своей фирменной прическе, пока исполняет серенаду своим поклонникам.

На высоких шпильках я стою, как вкопанная. Святые угодники! Где, черт возьми, я? И кто этот Наблюдатель, который смог организовать такое?

– Пошли, - говорит Андрас, легонечко таща меня за локоть. Мы подходим к бару, который примерно в длину 50 футов, он украшен золотистыми листьями, черными и белыми перьями, и кроваво-красными розами.

– Ей бокал шампанского, - говорит он бармену. А себе и Лилит заказывает пунш.

– Я думала, ты сказал, что он опасен?
– спрашиваю я, выгнув брови в подозрении, когда он раздает бокалы.

– Для тебя. Но не для нас.

Тойол и Джин исчезли в толпе, и с того момента как мы приехали я не вижу Легион. Да я и не удивлена, это место как музей с, безусловно, живой энергетикой внутри.

Красно-тонированные стробоскопы отбрасывают манящие тени на извивающиеся тела. Каждый бокал наполнен напитком - шампанское, шоты, розовые коктейли и игристый пунш.

Совершенно незнакомые люди, одетые в богохульное нижнее белье целуются и ласкают друг друга. Трудно не чувствовать на себе эту атмосферу.

– Где все?
– спрашиваю я, вдруг почувствовав себя очень маленькой и неуверенной. Я слежу за взглядом Андраса, который уставился на двух, одетых лишь в узкие трусы, целующихся парней.

Они плотно прижимаются, друг к другу их языки извиваются в медленном грешном танце, пока эти двое страстно изучают друг друга руками.

– Ждем, чтобы увидеть Наблюдателя, - говорит он, не глядя на меня. Андрас облизывает губы, пока мужчины трутся друг от друга своими членами.

– Разве мы не должны идти с ними?

– Они позовут, когда придет время.

Затем без лишних слов, он залпом выпивает остатки своего напитка и идет к двум, целующимся, парням. Я смотрю, как они еще сильнее возбуждаются от предвкушения близости с Андрасом.

Засунув руки в карманы черных брюк, Андрас останавливается перед ними, парни кокетливо смотрят на него, их покрытые бронзой щеки пылают от страсти и возбуждения.

Он даже ничего не говорит им. Он просто стоит там и смотрит, как они извиваются в его подавляющем присутствии. Их дыхание становится тяжелым и прерывистым.

Их кожа блестит от выступающего пота. Глаза стекленеют от чистого возбуждения. И хотя я ненавижу себя за то, что смотрю, я вижу, как выпуклость в их трусах становиться толще и длиннее.

Молча, Андрас разворачивается и направляется в танцевальный зал. Двое мужчин следуют за ним, позволяя увести их в укромный уголок с кроватью с балдахином.

Там десятки таких - маленьких островков, украшенных большими шезлонгами, построенными для двоих с подвесными кроватями и гигантскими декоративными подушками, драпированными в яркие оттенки шелка. Место для любого вида наслаждения.

Почти все они заняты людьми, которые разговаривают и едят свежие, экзотические фрукты, целуются и даже более того. Я отворачиваюсь от сцены, от которой во рту пересыхает, а в животе разливается тепло от воспоминаний прошлого. Мужчина и женщина страстно целуются на кровати, покрытой лепестками белых роз.

Он покусывает ее и ласкает языком, а рукой разводит ее обнаженные бедра, давая тем сам другому мужчине доступ к ее лону. Один мужчина целует ее в губы, другой лижет и сосет ее складки, они поклоняются ее телу, словно богине-девственнице, лежащей на кровати цвета ее молочной кожи.

Дыхание перехватывает. Чтобы быть такой любимой, доставлять удовольствие на глазах у других... это должно быть наивысший кайф. Она не выглядит кроткой и покорной, пока они прикасаются к ней.

Она выглядит раскрепощенной - свободной, она с восхитительной смелостью следует желаниям своего тела, и я представляю себя на ее месте. Быть этой женщиной... чувствовать то, что она... только от одной такой мысли кружево между моих ног становится влажным.

– Представление начинается, - объявляет Лилит, вытаскивая меня из моих темных, чувственных мыслей. Она забирает пустой бокал из моих рук. Я даже не помню, как выпила шампанское.