Рожденный Грешником

Большими пальцами мягко проводит по моим щекам.

– Ты не должна бояться меня, Иден. Я никогда не обижу тебя.

Я едва киваю, просто не зная, что делать или что сказать. Верю ли я ему? Я хочу. Но он уже обидел. Я видела ненависть в его глазах. Я чувствовала, как от его тела исходила ненависть, как она омывала меня, словно липкая, черная кровь.

Что остановит Ли от его обещания? Не задумываясь, вцепится в мою шею, когда устанет от моей неуклонной слабости?

– Хорошо, - шепчу я.

– Тебе нечего бояться, - произносит он, пристально смотря на меня и призывая поверить ему. Доверять ему, несмотря на то, кем он был.

– Пока я жив на этой земле, я всегда буду защищать тебя.

Я хочу отойти, но в тоже время хочу остаться рядом с ним. Остаться здесь, чтобы он прикасался ко мне, чтобы он ласкал меня словами и обжигающими прикосновениями. Когда в моей жизни все так неоднозначно, я хочу, чтобы он стал одной из постоянных, за которую я могу держаться.

И это пугает меня.

Стук в дверь рассеивает чары, заставляя Легиона зашипеть сквозь стиснутые зубы, прежде чем он опускает руки. Моя кожа все еще горит в памяти от его прикосновения.

– Пора, - говорит он.

Я киваю, борясь с нервозным состоянием, от которого все внутри переворачивается. Легион отходит от меня и открывает дверь.

– Время шоу, - слышу, как Тойол говорит позади меня.

Я делаю глубокий, успокаивающий вздох, чтобы унять подкатывающую от страха тошноту. Я не знаю, во что ввязываюсь. Ведьмы, колдуны... понятия не имею, чего ожидать. Они носят остроконечные шляпы и черные балахоны?

Они будут летать на метлах, собирать глаза жаб и куриные лапки, чтобы потом бросить их в котел? Черт, может быть это даже не отель. Может быть, это всего лишь иллюзия и мы в Хогрвартсе.

Серьезно, вся происходящая чертовщина, не кажется реальной.

Я качаю головой и поворачиваюсь, замечая, стоящих в дверном проеме, Феникса и Тойола, которые, как и Легион одеты в темные костюмы.

– Ну. Давайте покончим с этим.

– Очень мило, - замечает Тойол, выгнув брови.

– Да? Вероятнее мне придется переодеться перед матчем в Квидич?
– фыркаю я.

– Он колдун, а не волшебник, Иден.
– Его лицо становиться серьезным, а раскосые глаза светятся от веселья.

– Есть разница?

– Да, - отвечает Легион.
– И ты должна помнить об этом.
– Его тон спокойный, но не холодный. В нем скрыто невысказанное предупреждение для меня, чтобы я придержала при себе остроумие. Возможно, я была права, что нервничала, пока всматривалась в их каменные лица.

Мы отправляемся по длинному коридору к лифту, когда Феникс равняется со мной. К удивлению, но Легион оставляет меня.

– Уверен, ты задавалась вопросом, почему я не разговаривал с тобой после того, как ты меня спасла.

Я качаю головой.

– Да ерунда.

– Ошибаешься, Иден. То, что ты для меня сделала - для нас - настоящее чудо. После всего, что... ты выбрала оказать помощь. И за это я у тебя в долгу.

– Тогда почему ты избегаешь меня?
– возмущаюсь я, а в голосе просачиваются нотки обиды. Феникс замечает это, и от стыда опускает глаза медового оттенка.

– Я горжусь моей сдержанностью, почти, что как Легион. Благодаря тебе, я смог оправиться от физической травмы, однако моя стойкость ослабла. Полагаю, другие сообщили тебе об эффекте твоего особенного положения и его воздействия на наш вид.

Очарование Прыгуна. Оно взывает к их злорадству, соблазняя зверя внутри. Это то, что используют ангелы, чтобы заманить демонов и затем, в конечном счете, убить их.

Они почувствовали это в тот самый день, как только привели меня к себе домой. И с тех самых пор они борются с желанием насытить плотский аппетит.

– Сейчас я недостаточно силен, чтобы противостоять этому, - спокойно признается Феникс, отказываясь встречаться с моим удивленным взглядом.
– И мне стыдно. Прошу, не бойся меня. Я никогда бы не сломался под этим. А если бы такое произошло...- он переводит золотистый взгляд на напряженную спину Легиона, который идет в нескольких метрах впереди нас.
– Он забрал бы меня прежде, чем я бы смог прикоснуться к тебе.

– Забрал?
– шепчу я.

– Есть причины, по которым его называют Убийцей Демонов. Он Собиратель падших душ. Для него это было бы достаточно легко.

И в это время Легион на долю секунды поворачивает голову, и я вижу, как крепко сжата его челюсть. Убийца Демонов? Собиратель Падших душ? Как я действительно могу узнать его, если все о Ли покрыто тайной и мифами? И, если честно, хочу ли я узнать его?

Мы подходим к лифту, прежде чем я успеваю подробнее расспросить. Легион отводит глаза в сторону. Я знаю, он слышал каждое сказанное, словно Фениксом и мной, и он это не отрицает.

И даже если бы он опроверг вышесказанное, то зачем тогда Фениксу лгать мне?

В тишине, в напряжении, которое как туман повисло в стальной коробке, которой мы спускаемся на первый этаж отеля.

Тойол ведет нас по коридору, расположенному рядом с вестибюлем, когда Феникс и Легион встают по обе стороны от меня, словно пытаясь защитить от любых посторонних глаз. Они смешны. Здесь меня никто не знает.

Всем плевать. И даже, если бы здесь была невидимая угроза, что они могли сделать, чтобы избежать ее?

Разве только, я невидимая угроза. Если они не защищают меня от других, значит, они защищают других от меня.

Я качаю головой, отчаянно пытаясь не дать ужасным мыслям засесть и захватить меня. Легион говорил, что я гораздо больше, чем я позволила себе стать. Я должна верить в это. Потому что, если не буду...

То я сдамся, и меня Призовут прямо здесь и сейчас.

Мы подходим к большим резным дверям, цвета слоновой кости с золотыми ручками, напоминающие разбивающие волны. Они странные, но красивые, как и все в этом отеле. Элегантные, величественные и уникальные. И я совершенно не вписываюсь в это место.

Мы входим в конференц-зал и видим, что там никого нет. Длинный стол из красного дерева заставлен мясными нарезками, фруктами, сладостями и сырами, а также посередине стоят вино и чай.

Тойол уводит нас подальше от двери. Таким образом, у нас будет полный вид того, кто или что войдет в комнату.

Небольшое преимущество, учитывая, что мы в самом эпицентре смертоносного шабаша на земле, по данным Легиона. Я считаю, что для них это означает - полное отчаяние.

Здесь есть то, что они не сказали мне, чтобы держать в неведение или, чтобы защитить мое хрупкое человеческое сердце. Я чувствую на языке вкус презрения.