Рожденный Грешником

Его слова проникают сквозь мой затуманенный разум, и я лихорадочно оцениваю свое тело. К моему облегчению, я полностью одета.

Но мысль о незнакомце... этом монстре... прикасающемся к моей обнаженной коже...

– Ты осмотрел меня?

– Если коротко, то да. Я врач, между прочим. Я просто осмотрел ушиб и сделал несколько записей о любых отличительных знаках.

– Ты прикасался ко мне?
– Я хочу закричать, но выходит сдавленный хрип.

– Пожалуйста, Иден. Успокойся. Я не причиню тебе вред.

– Вы накачали меня наркотиками, похитили и прикасались ко мне, даже не сказав и слова о том, почему я здесь. И я должна верить тебе? Какому-то уроду, которого я даже не знаю!

Мужчина кивает.

– Было бы идеально. Я Феникс. Мой напарник Джин. Я надеялся поговорить с тобой.

Я перевожу взгляд с Феникса на Джина, чье лицо не выражает каких-либо эмоций.

– Я говорила вам - у меня ничего нет. Я ничего не знаю. Вы схватили не того человека.

Феникс качает головой, от чего длинные, смотанные дреды, перевязанные на затылке, слегка касаются его темной туники.

– Я не верю в то, что мы ошиблись. Ты та, кого мы так долго искали.

Тем не менее, здесь есть ... неувязочка. Я надеюсь, ты поговоришь со мной, чтобы мы смогли выяснить это по-хорошему, насколько это возможно. Ты найдешь мои методы более ... приятными... чем моих коллег.

Я борюсь с ядом, помутившим разум, пытаясь найти доводы в его словах.

– Приятными?
– Я отодвигаюсь от него так далеко, насколько позволяет мое вялое тело. Бессмысленно покидать кровать; такое чувство, что мои ноги не двигались в течение года.

– Мои друзья склоняются к грубой силе, - отвечает он, и смотрит на меня с другой стороны кровати.
– Я отдаю предпочтение интеллекту.

– А он?
– спрашиваю я, указывая подбородком на Джина. Он стоит, словно статуя и только его мрачные глаза двигаются под палантином, венчающим его голову. Я даже не уверена, что он дышит.

Прежде чем ответить, Феникс смотрит на своего друга.

– Джин руководствуется строгим кодексом этики, сильно отличающимся от всех наших. Уверяю, он не представляет угрозы.

– Тем не менее, я здесь не по своей воле. Он соучастник моего похищения.
– Я смотрю на Джина обвиняющим взглядом, как раз вовремя, чтобы увидеть небольшое подергивание уголка его рта. Его руки сжаты в кулаки по бокам.

Я определенно дразню зверя, но это хорошо. Это маленькая реакция говорит о том, что мне нужно знать. Она дает мне надежду.

Раскаяние. Он чувствует угрызение совести за то, что сделал со мной. Может быть, он даже был против.

– Не все является тем, чем кажется, - отвечает Феникс, возвращая мое внимание к нему.
– Ты скоро увидишь это. Или возможно нет.
– Он берет блокнот и ручку на кровати, которые я не сразу заметила.
– Это приказ, так что начнем. Ли не захочет ждать слишком долго.

Ли. Снова это имя. Хранитель моей судьбы.

В качестве акта доброй воли, я поспешно подвигаюсь немного к середине кровати. Я не буду уламывать его пошлостью. Возможно, очарую для получения ответов.

– Кто такой Ли?
– спрашиваю я самым нежным и сладчайшим голосом.

Феникс улыбается, идеально изгибая полные губы и сверкая белыми зубами. Он красивый мужчина. Трудно не признать это. Но есть что-то такое в его красоте, что кажется ...просто нереальным.

Он преступник. Он не должен быть необыкновенно красивым. Я не должна замечать, как безупречно обрамлены темными ресницами его миндалевидные, глубоко посаженные глаза.

Я не должна задаваться вопросом, на его скулах кожа такая же гладкая, как мрамор. Это обман. Побочный эффект от наркотиков в моем организме.

Я делаю глубокий вдох и выталкиваю себя за пределы тела, словно протягиваю руку, пытаясь прикоснуться своим разумом к его. Я хочу доверять ему.

Я хочу верить, что меня привезли сюда не для того, чтобы казнить. Но я не могу больше доверять улыбчивому облику. Его слова ничего не стоят. Но душа никогда не врет.

Боль. Изнурительная боль прорезается сквозь кожу головы, вырываясь мучительным криком из моего охрипшего горла. Я сжимаю голову, умоляя сквозь рыдания прекратить это.

Я чувствую, как пульсирует мой мозг, как давит на стенки черепа. Я представляю, как он сочится из ушей, мягким месивом розовой плоти, превращающейся в кровавую жижу.

И потом все прекращается.

– На твоем месте, я бы не делал этого снова, - отмечает Феникс, окинув взглядом мое покрытое испариной лицо.
– Ты сделаешь себе больно.

– Да?
– я судорожно дышу, моргая сквозь слезы. Боль исчезла, за исключением тупой головной боли, которая была у меня с момента моего пробуждения от медикаментозного сна.

Секунду назад, я могла поклясться, что мой мозг стерли в мелкий порошок, но сейчас... ничего.

– Ты пытаешься прочитать мою душу. Это не сработает. Так же как это не сработало с Лил.

– Что?..
– Как? Откуда он знает? Никто не знает обо мне. Никто с тех пор, как я совершила ошибку, рассказав матери о том, что могу делать. Она была уверена, что я одержима, и пыталась изгнать дьявола из меня. После этого, я никогда не говорила и слова об этом.

Феникс улыбается словно сожалея.

– Твои трюки не сработают со мной или с кем-нибудь еще здесь. Ты не сможешь согнуть нашу волю. Но можешь заработать аневризму, если один из нас решит впустить тебя.

– Но ... как?
– бормочу я, прижимая дрожащую руку к сухим, потрескавшимся губам.
– Откуда ты знаешь? Ты такой же, как я?

Он качает головой, прежде чем перевести свой взгляд на блокнот, в котором что-то записывает таким неразборчивым почерком, что я не могу прочесть.

– Не совсем.

– Тогда как ты узнал?

Черт, даже я не знаю, что я.

Медленная, хитрая улыбка растекается по его губам.

– Мы знаем все о тебе, Иден Фейт Харрис. Как я уже говорил ... мы искали тебя достаточно долго.

Сначала Феникс задает простые вопросы. Вес. Рост. Возраст.

Вещи, которые он уже знает. Он проверяет меня, пытаясь увидеть, лгу ли я, даже о чем-то несущественном. Затем он переходит к более трудному дерьму. Дерьму, которое я похоронила очень давно.

– Расскажи мне о своих родителях.