Рождественские зори

В первую очередь я распахал участок, который был за хатой, а это более пятидесяти соток, и засеял просом. За неделю напряжённого труда мы сделали ремонт в доме. В нем было две комнаты, а посередине маленькая кухонька с плитой. Одна комната была настолько низкой, что мне приходилось ходить, пригнувшись. Стали копать пол, углубили его на два штыка – вот теперь порядок. Переложили плиту. Каменок печи сделали в стене в маленькую спальню, которую мы определили для Юры, а чтобы отапливать нашу спальню, я разобрал перегородку между ней и кухней на пару досок от потолка и сделал, как я видел на Урале. Помазали, побелили и к концу мая отпраздновали новоселье.

Питьевой воды не было, нужно было ходить на кошару к роднику. Хозяйка показала нам колодец, который когда-то был действующим, там была хорошая вода. Она им не пользовалась, и он со временем просто зарос. Пришлось нанять товарища детства Николая Денисова, чтобы вычистить колодец. За два дня мы добрались до чистой воды.

В магазине в рассрочку взяли большой ковёр и радиолу, только вместо пластинок был плёночный магнитофон. При покупке спросил у Юры:

– Нравится тебе эта техника?

Он молча пожал плечами. Через какое-то время спрашиваю:

– Юра, ты чего не пользуешься радиолой? Я же для тебя купил.

– А ты у меня спросил?

Как мне кажется, с этого времени сын сильно изменился. А точнее, изменил отношение к нам. Разговора, сколько я ни старался, так и не получилось. Домашнюю работу делал, но надо было заставлять.

Ладно, наладится, главное, что мы устроились. В первом отделении продавали населению бракованных ягнят. Поговорили с Машей и решили, что надо покупать. Денег хватает на сто голов. Предварительно я договорился с чабаном, что всё лето они будут у него. Поехал в первое отделение, меня направили на кошару, которая на «ключике». Это родник, его когда-то освятили и до сего времени называют «святой ключик». На этой кошаре продавали ягнят.

Приехал, а там – Боже, все люди из моего детства. Иван Захарович Блохин, Михаил Семёнович Падальцын, Павел Федяев. Пока Александра Владимировна Куралесова готовила документы и поголовье к продаже, мы сели в беседке и предались воспоминаниям. Только и слышно: «А помнишь…».

Дядька Мишка обратился к Павлу:

– Павел, почитай стихи про наши годы.

– Да как-то неудобно.

– Неудобно штаны через голову надевать.

И Павел разразился стихом:

Часики стрелками тикают,Вторник сменяет среда.И пролетают по-тихомуВ задницу наши года.От понедельника к пятнице,Жизнь превращая в навоз,Сереньким шариком катитсяВремя собаке под хвост.Длится неделя рабочая,Нас погружая в дела.Вроде недавно закончили –Следом другая пришла.Тратятся силы последниеРади добычи бабла.Ждём выходных с нетерпением,Смотришь – и старость пришла.Хочется жить интереснее,Так надоело пахать.Плачем: «Скорей бы на пенсию»,Выйдешь – а там подыхать.

Вот ну дюже умный человек написал этот стишок. Это не поэт, это работяга написал. Тот, кто сам пашет.

Пришла Александра Владимировна и прервала нашу так прекрасно складывавшуюся беседу.

Выбрал я всего девяносто шесть голов, которые внушали уверенность, что дойдут до места. С помощью дяди, Николая Зимовцова, который на бричке сопровождал это неорганизованное стадо, перегнал ягнят к знакомому чабану. Но у него они будут только до осени, на зиму надо забирать, а куда? Значит, надо строить сарай. Две коровы, ягнята, свиньи, птица – всем места не хватит. Двор большой, почти гектар, но из чего строить? Придумал я сделать сарай из обыкновенного шифера. Но, чтобы сделать разбивку, нужен специалист-строитель. Поехал к Николаю Буняеву, а у него нога в гипсе.

Обратился на стройдвор к мастеру Куплеватскому, тот мне рассказал, что такое временные сооружения.

– Забей колья, скрепи рейками и прибивай шифер. Какие тебе разбивки? Ты что, фундамент будешь закладывать или перекрывать плитами? Всё получится, ты только начни.

Так я и сделал. А вот с шифером вышла такая проблема – думал, не разрешу. Дело в том, что шиферу столько, сколько мне нужно, продавали только на новое строительство. Значит, мне нужна справка из сельского Совета, что я являюсь застройщиком. С этой справкой – в райпотребсоюз, там поставят на очередь и, когда очередь подойдёт, пришлют открытку.

Справка не проблема, Маша составит, председатель подпишет, но шифер мне нужен сейчас. Поехал я в Изобильный, в райпотребсоюз, на разведку, там меня заставили вступить в члены этой организации. Уплатил взнос 30 копеек – и книжечка на руках. По этой книжке меня поставили в очередь за шифером. Женщина, которая меня консультировала и выписывала членский билет, так положительно реагировала на моё присутствие, что я подумал, а не предложить ли мне ей… Говорю:

– Скажите, а вы баранину любите?

– Да, конечно, – живо откликнулась она. – У меня муж абазинец, так что баранина на нашем столе присутствует.

– Давайте с вами договоримся: я вам хорошую, жирненькую тушку баранины, а вы мне шифер вне очереди.

Женщина мне немного рассказала, чем ей это грозит, но в конце концов согласилась. В течение недели мы провернули эту сделку. Вот и ладненько.

За две недели мы с Николаем Урядиным построили сарай, буквой «П», три метра в ширину и тридцать – в длину. Александра Притчина предложила нам купить у них лошадь с упряжью и бричкой, которая осталась после смерти отца. Купили. Вот теперь можно заниматься хозяйством.

Взял я двадцать поросят на доращивание – их нужно за год вырастить до убойного веса в сто и более килограммов. Совхоз давал немного корма. Три телка, также на доращивание. В Изобильном на рынке приобрели сто цыплят. У Гридасовых купили три индюшки и индюка, у Зайцевых – двух гусынь и гусака. Вот теперь мы настоящие станичники. Мимо дома протекал небольшой ручей, я его перенаправил бульдозером и сделал во дворе маленький прудик. Получился прекрасный водосборник для животных.

В это время приехали на каникулы наши детки. Мои любимые, как же я соскучился. Так надолго мы никогда не расставались.

Как-то в выходной к нам зашла тётка Нинка Гридасова.

– Зашла посмотреть, как устроились новые соседи.

– Да какие мы новые, тётя Нина.

– Нет, не скажите.

Осмотревшись, спросила:

– Маша, ты христианка?

– Да.

– А почему же не обустраиваешь жильё согласно христианским обычаям и церковным законам?

– Тёть Нин, так кто же их знает. Вот вы пожилой человек, научите нас, пожалуйста.

– Если есть желание и время, чего ж не рассказать. Дом или изба – это своё, противостоящее чужому. Человек обустраивает жилище, уподобляя его мироустройству, поэтому каждый угол, каждая деталь наполнены смыслом, демонстрируют взаимоотношения человека с окружающим миром.

В русской избе есть семь особенных мест: 1. Двери. Вот мы вошли в избу, переступили порог. Что может быть проще? Но для крестьянина дверь – не просто вход и выход из дома, это способ преодоления границы между внутренним и внешним мирами. Здесь таится угроза, опасность, ведь именно через дверь могут проникнуть в дом и злой человек, и нечисть. «Маленький, пузатенький, весь дом бережёт», «Не лает, не кусает, а в дом не пускает» – замок должен уберечь от недоброжелателя. Однако, помимо затворов, засовов, замков, выработана система символических способов, защищающих жилище от «нечистой силы»: кресты, крапива, обломок косы, нож или четверговая свеча, воткнутые в щели порога или косяка. При приближении к дверям надо читать краткую молитву: «Без бога – не до порога», перед дальней дорогой существует обычай присаживаться, путнику запрещается переговариваться через порог и смотреть по углам. И ещё, гостя нужно встречать за порогом и пускать вперёд себя.