Рождественский кинжал

– Думаю, – торжественно возвестила Паула, – это миссис Дин.

– О боже, уже? – воскликнула Матильда, вставая. – Как она выглядит?

– Именно так, как ты могла ожидать. А вот и Джо выкатился.

– Ну разумеется!

Но чтобы встретить новую гостью, вышел не один Джозеф. Прежде чем он смог пробормотать приветственную речь, Валерия бросилась на вызывающую благоговение грудь своей родительницы и запричитала:

– Мама, какое счастье, что ты приехала! Я не могу передать тебе, как все это ужасно!

– Конечно, мама приехала, детка! – сказала миссис Дин голосом не менее волнующим, чем голос Паулы. – В такое время мама должна находиться рядом со своей маленькой девочкой. – Она протянула руку в тугой перчатке Джозефу и лукаво улыбнулась: – Мне не нужно просить мою девочку представлять вас. Я знаю, вы Джозеф, дядя Стивена! Вал рассказала мне по телефону о вас и о том, как вы были добры к ней. Позвольте матери поблагодарить вас, мистер Хериард!

Джозеф порозовел от удовольствия и церемонно откликнулся, что по-доброму относиться к Валерии – привилегия, которая не требует благодарности.

– Я не позволю столь опытным ловеласам кружить голову моей девочке! – привычно кокетничала миссис Дин. – Она еще такой глупый ребенок.

– Ах, мама, это было просто ужасно! – всхлипнула Валерия. – Я всю ночь не могла сомкнуть глаз, и этот отвратительный полицейский меня ужасно расстроил!

– Боюсь, у нас не очень крепкие нервы, – призналась миссис Дин Джозефу. – Мы всегда были очень хрупкими, совершенно невероятно чувствительными.

– А! – Джозеф оказался в своей стихии. – Я бы сказал, если позволите, что сейчас так редко встретишь цветок невинности!

Произнося эту речь, он увлек миссис Дин в дом, и Матильде с Паулой, которые вышли из библиотеки в холл, выпала честь услышать ее. Они сразу же поняли, что Джозеф встретил родственную душу, – миссис Дин ответно замурлыкала:

– Я всегда пыталась сохранить этот цветок в обеих моих дочках. И горько видеть, как эта росистая свежесть постепенно утрачивается! Вы должны простить глупое материнское сердце, если я скажу вам: как бы мне хотелось, чтобы роса невинности не высыхала никогда!

– Знаю и понимаю, – закатил глаза Джозеф.

– Если бы только моей Вал не было в этом доме! – Очевидно, это было единственное, что не устраивало миссис Дин в убийстве.

Джозеф не увидел в этом замечании ничего нелепого и лишь сочувственно покачал головой:

– Как я хорошо понимаю, что вы должны чувствовать!

– У вас свои дети, я думаю. – распахнула пальто и показала устрашающий бюст, плотно обтянутый кружевной блузкой, на которой держалась огромная брошь со стразом.

– Нет, увы! Своих нет! Но я считаю Стивена и Паулу своими детьми. Они мне очень дороги, – Джозеф прижал руки к округлому брюшку.

– Как только я увидела вас, я поняла, что моя девочка не преувеличивала доброту «дяди Джо», миссис Дин великолепно подыгрывала старому лицедею. – Вы меня не обманете! Вы – добрый гений этого дома!

– О, нет, нет! – слабо запротестовал Джозеф. Боюсь, я просто нелепый чувствительный старик, который любит находиться среди счастливых людей. А, вот и Паула! Паула, дорогая, подойди, поздоровайся с миссис Дин!

– Дорогая моя! – Миссис Дин круто повернулась к Пауле и протянула к ней руки. – это любимая сестра Стивена! Дайте мне посмотреть на вас, детка! Да, в вас есть что-то от Стивена. Бедное дитя, какое тяжелое время для вас, и ваша мать так далеко, далеко отсюда! По праву будущей тещи Стивена я должна взять под свое крыло и его сестренку!

Мысль о том, что Стивен забьется под крыло миссис Дин, мгновенно парализовала Паулу. Когда она восстановила дыхание в степени, достаточной для того, чтобы оспорить это утверждение и не захохотать, Джозеф уже выволок из угла Матильду и представил ее. Потом он снова заплясал вокруг роскошной гостьи и попросил ее присесть у камина, пока он не приведет жену.

– Не делайте для меня никаких исключений, мистер Хериард, я приехала помочь, а не мешать! Я не хочу причинять никому ни малейшего беспокойства! Думаю, миссис Хериард слишком расстроена и потрясена, чтобы тревожить ее. Вы не должны обращать на меня никакого внимания.

– Вам необходимо выпить чашечку кофе с бутербродом, – щебетал Джозеф. – Позвольте мне уговорить вас!

– Ну хорошо, если вы настаиваете. Но вы меня балуете!

Паула, которая не видела другого способа спастись, сказала, что пойдет отдать необходимые распоряжения, и исчезла, вероломно оставив Матильду наблюдать этот водевиль. Джозеф побежал наверх в поисках Мод, миссис Дин разместилась в кресле возле камина и принялась со скрипом снимать перчатки.

– Мама, я просто не выдержу, если этот ужасный полицейский будет снова изводить меня! – пожаловалась Валерия.

– Никто не будет изводить тебя, пока здесь твоя мама! Она защитит тебя, моя крошка, – ответила родительница. – Но, детка, дорогая моя, ты должна немедленно переодеться!

– Это еще почему, черт возьми?

– Тише, дорогая! Ты знаешь, мама не любит, когда ее девочки говорят таким языком! Сегодня ты не должна была надевать желтое: это неприлично!

– Я знаю, но у меня нет ничего черного, и потом, других это не волнует.

– Нет, дорогая, мама знает, что у тебя нет ничего черного, но у тебя есть морской костюм. Не спорь, беги переоденься!

Валерия капризно пискнула, что это глупо и что в морском костюме она похожа на чучело, но Матильда с интересом наблюдала, как она послушалась команды миссис Дин. Матильда стала подозревать, что улыбка этой дамы и ее сладкая любезность скрывают стальную волю, и с опаской посмотрела на нее.

Миссис Дин расправила перчатки и извлекла себя из шубы, обнаружив фигуру с огромным бюстом, но так стянутую корсетом в талии и бедрах, что она выглядела несколько гротескной. И словно для того, чтобы усилить поразительный эффект этого метода борьбы с излишками фигуры, она носила не по возрасту короткую юбку в обтяжку. Над краем спрятанного атласа и китового уса ее бюст выступал подобно тектонической платформе. Короткая шея поддерживала голову, увенчанную замысловатой башней из тщательно завитых локонов. Огромные жемчужные серьги и крошечная шляпка, сдвинутая под смелым углом на один глаз, довершали туалет. Миссис Дин была накрашена почти так же ярко, как и ее дочь, но никогда, подумала Матильда, она не была такой хорошенькой, как Валерия.

Миссис Дин, которая тоже незаметно приглядывалась к Матильде, сама завязала разговор:

– Такая ужасная погода. Хотя, наверное, не стоит жаловаться.

– Да, – согласилась Матильда, предлагая ей сигарету. – Из всего, с чем нам пришлось столкнуться, погода – единственное, что соответствует времени года. Вы курите?

– Я не покажусь вам слишком невежливой, если закурю свою? Я предпочитаю свой сорт. Привыкаешь, правда?

– Да, действительно, – улыбнулась Матильда, наблюдая за тем, как дама вынимает из сумки покрытый эмалью портсигар и достает толстую египетскую сигарету с золотым ободком.