Рождество с тобой (сборник)

— А почему он не должен был? — с интересом спросила Нэнси.

— Потому что в конце концов он меня возненавидел. Он был так разочарован, что я погряз в развлечениях и не использовал свои возможности по максимуму, — сказал я.

— Садись, Дженсен, — приказала она, похлопав по сиденью рядом с собой. Я беспрекословно повиновался.

—Он никогда не разочаровывался в тебе. Он был разочарован в себе.

— Но… почему? — спросил я в полном шоке.

— Тебе было двадцать три, когда ты попал на трассу «Формулы-1». Дженсен, это почти беспрецедентно. В одну минуту ты перескочил от бедности к тому, что мир оказался у твоих ног. Какой молодой человек с твоими возможностями не сделал бы тот же выбор, что и ты? Если Ронни и был разочарован, то только потому, что ему казалось, будто он недостаточно подготовил тебя или недостаточно защитил от толпы, в которой каждый хотел заполучить частичку тебя. От людей, которые берут, берут и берут, пока ничего не останется. Он не хотел для тебя такой жизни. Но не смей даже думать, что он ненавидел тебя или был зол. Он любил тебя, Дженсен, и так тобой гордился. Его собственная глупая гордость удерживала его от звонка. На самом деле, если бы вы не помирились к Рождеству, мы с девочками планировали вмешаться и стукнуть вас обоих головами друг о друга, пока вы не поймете, в чем суть.

— Если бы я только взял трубку, — сказал я, с трудом сглотнув. — Но теперь уже слишком поздно.

— Если мы допускаем ошибки, это значит только то, что мы люди. Именно то, как мы справляемся с подобными вещами, определяет, кто мы есть. Мы можем либо принять свои ошибки и учиться на них, либо позволить им поглотить нас. Если мы хотим примириться со своим прошлым, то должны прийти в согласие с собой. Помни, чему Ронни тебя учил, помни, как он тебя любил, и живи хорошо. Будь счастлив. И я обещаю, что он будет улыбаться тебе, где бы он ни был, — сказала она.

— Как ему посчастливилось найти тебя, Нэнси? — спросил я, искренне пораженный сердечностью этой женщины и ее способностью проявлять столько сострадания в момент, когда ей самой, должно быть, так больно.

— О, я несколько раз говорила «нет», поверь мне. Мои родители хотели, чтобы я вышла замуж за порядочного врача, так что можешь себе представить, как они отнеслись к идее обо мне и Ронни. Не имело значения, что он продолжал руководить успешной командой «Формулы-1». До самой смерти мой отец считал его переоцененным механиком. Но, Господи, этот человек умел очаровывать птиц, спускавшихся к нему с деревьев. Он изматывал меня до тех пор, пока я не согласилась, и я ни разу не пожалела о своем решении. Я желаю тебе того же, мой мальчик.

— С той жизнью, которую я веду? Путешествуя по миру, от гонки к гонке. Случится чудо, если я смогу найти девушку, которая влюбится в такого парня, как я, — сказал я.

— Я верю, что все, что происходит во Вселенной, происходит по какой-то причине. Иногда тебе нужно столкнуться с плохим, чтобы распознать хорошее. Твое чудо придет, Дженсен. Просто подожди и увидишь. Рождество – время чудес и, если мы с тобой не заслужили хорошего, то я не знаю, кто заслужил, — ответила она. — А теперь давай-ка поставим чайник. Я знаю, как вы, британцы, любите выпить чашечку хорошего чая в критический момент.

— А что бы ты сказала на то, что я встретил кое-кого здесь, в вашем городе? — робко спросил я. Меня беспокоило, что Нэнси может счесть мой интерес к Лорен неуважением к памяти Ронни, учитывая, что единственной причиной приезда в этот город были его похороны.

— Дженсен, это замечательная новость! Кто эта девушка? Как вы познакомились? — с интересом спросила Нэнси.

— Ее зовут Лорен Мэтьюс, и она потрясающая, — сказал я, прислоняясь к кухонному столу, пока хозяйка занималась приготовлением чая.

— Дочь Стивена Мэтьюса? — спросила она, остановившись и повернувшись ко мне.

— Это имя ее отца? — спросил в ответ я.

— Дженсен, будь осторожен. Стивен Мэтьюс здесь всего пару недель, но уже успел сделать себе имя. От него одни неприятности, и если эта девушка сделана из того же теста, то это плохая новость, — строго сказала Нэнси.

— По правде говоря, она кажется очень милой, Нэнси. Но спасибо за предупреждение. Я буду иметь это в виду, — ответил я.

Мне так хотелось защитить честь Лорен. Доказать, что она хороший человек. Но Нэнси была вдовой единственного отца, который у меня когда-либо был. Ее мнение было важно для меня, и, что еще важнее, я не мог разочаровать ее так, как в свое время разочаровал Ронни.

— Уж будь добр, Дженсен. Она тот тип девушек, от которых Ронни хотел, чтобы ты держался подальше.

Глава 7

Лорен

После расставания с Дженсеном на душе скребли кошки, но я старалась не поддаваться унынию слишком долго. Еще недавно я ночевала на улице и ела из мусорки, а на следующий день – посмотрите на меня – наслаждаюсь отличной едой, любезно предложенной парнем, сексуальней которого не встречала. Что это, как не знак, что жизнь, наконец, налаживается.

— Ты отлично справлялась сегодня. Ты раньше работала официанткой? — спросила Джилл, и мои щеки порозовели от гордости. Я не останавливалась ни на минуту с самого прихода утром на работу. Даже когда заведение пустовало, – что случалось нечасто, учитывая непрерывный поток рождественских покупателей, – я протирала столы или полировала столовые приборы.

— Спасибо. Я старалась по возможности работать в разных городах, где жила, но мы часто переезжали, так что никогда не удавалось долго оставаться на одном месте, — объяснила я. К моему большому огорчению, именно по этой причине я не могла предоставить на новом месте никаких рекомендаций.

Хотя мне очень хотелось верить, что теперь все будет по-другому. Что моя жизнь в Френдшипе будет постоянной. Что я наконец-то смогу пустить корни в городе, где когда-нибудь у меня будет своя семья. Но жизнь редко дает выиграть, не бросив сначала крученый мяч. И я не могла избавиться от предчувствия, что мой крученый мяч приближается.

Мне было четырнадцать, когда мы в последний раз жили в настоящем доме. Последним воспоминанием об этом месте был поток оскорблений в мой адрес от разозленного соседа, невольной жертвы одного из мошенничеств отца. Конечно, папа никогда не называл их махинациями, просто серией неудачных инвестиций, от которых получал прибыль только он один.

Отец годами пытался вовлечь меня в свои делишки, но я не сдавалась, решив жить лучше, чем он мне предлагал. Но, в конце концов, жизнь и отец измотали меня. Несмотря на все старания быть хорошей девочкой, все, кто знал моего отца, смотрели на меня с подозрением и недоверием. Без моей помощи он, безусловно, попал бы в тюрьму, а я оказалась бы в приемной семье. Большинство из окружающих все равно вешали на меня ярлык преступницы, поэтому я стала делать то, что отец хотел.

Когда папа сказал мне, куда мы переезжаем, я подумала, что он сошел с ума. В больших городах легко затеряться, а маленькие города означали, что кто-то всегда мог отследить его. Теперь, когда мы действительно были здесь, я волновалась еще больше. Отец пил так, будто деньги росли на деревьях, словно находился в полной уверенности, что дела идут отлично, и я предположила, что у него зреет какой-то план. Это не предвещало ничего хорошего для будущей жизни, которую я планировала начать здесь. Но что бы ни случилось, я покончила с переездами. Моя жизнь принадлежала мне и только мне, и я собиралась извлечь из нее максимум пользы, нравилось это папе или нет.

— Ну, если ты продолжишь работать в том же темпе, то у тебя будет больше смен, чем ты можешь представить, — сказала Джилл.

— Звучит неплохо, — ответила я, улыбаясь в ответ.

— Послушай, могу ли я соблазнить тебя забрать кое-что из оставшейся еды домой? Каждое утро мы получаем свежую порцию тортов и печенья из пекарни, поэтому в конце дня разбираем остатки, — сказала она.

— Если вы предлагаете, то это было бы замечательно, спасибо. Сегодня все так вкусно пахло. Я бы с удовольствием попробовала, когда вернусь домой, — сказала я, изо всех сил стараясь не позволить нотке отчаяния просочиться в мой голос.