Рождество в Куинси

— Ещё ничего не купил для свой жены, — закончила она. — Или своей матери.

Мужчина пожал плечами с робкой ухмылкой, и Сэнди принялась доставать товары со столов, согласовывая каждый из них, а затем за прилавком украсила два разных подарочных пакета.

Я задержалась, потягивая сидр и выбирая три шпателя и одну доску, чтобы забрать их домой.

Остин стоически стоял возле двери, поджав плечи, когда зазвонил его телефон. Он достал его из кармана и посмотрел на экран, его лицо расслабилось от того, что он увидел. Я ожидала, что он выйдет на улицу, но он просто поднёс телефон к уху.

— Привет, мам.

Я старалась не подслушивать его тихий разговор, пока ходила по магазину, но было трудно не уловить каждое его слово в магазине такого размера.

— Счастливого Рождества, — сказал он. — Я знаю. Мне жаль, что я тоже его пропущу.

Он пропускал Рождество со своей семьёй из-за меня. Моё сердце упало. Чёрт возьми. Я так беспокоилась о себе, что не подумала о том, как это отразится на нём. Может быть, я и была такой эгоисткой, как он утверждал.

— Хорошо, мама. Наслаждайся. Я позвоню тебе, когда вернусь домой, — он сделал паузу. — Да. Ужин звучит отлично. Люблю тебя.

Я уже перестала ходить по магазину, когда он закончил разговор и убрал телефон в карман. Я уставилась.

Остин перевёл взгляд на меня и задержал его на мгновение, прежде чем отвернуться. Терка для сыра, похоже, привлекла его внимание.

Я вздохнула и пошла к кассе, предоставив Сэнди упаковывать мои вещи, когда другой мужчина получил свои подарки и направился к выходу. Когда она всё упаковала, я ещё раз поблагодарила её за сидр.

Остин появился рядом со мной с разделочной доской в руках.

— Хорошая, — сказала я.

— Ага.

Он достал свою кредитную карту и расплатился, прежде чем я помахала на прощание и вывела его на улицу.

— Не возражаешь, если мы пройдёмся ещё немного? — спросила я, уже зная его ответ. Но я всё равно спросила. Потому что, несмотря на то, что он думал обо мне, я была внимательна к его чувствам. По крайней мере, обычно.

— Я не против.

Он укоротил шаг и позволил мне задавать темп.

— Кому ты купил разделочную доску? — спросила я, пока мы шли по кварталу.

— Моей маме.

— Почему бы тебе не поехать домой? Отдай ей её завтра.

— Она завтра работает. Мы вместе празднуем сочельник.

— Остин, — я остановилась, качая головой. — Поезжай домой. Пожалуйста. Будь со своей семьёй.

— К тому времени, когда я приеду вечером, она уже будет спать. Ей рано вставать на работу.

— Оу.

Он подождал, пока я продолжу идти. Он всегда так делал. Я не была уверена, было ли это частью руководства телохранителя или он просто проявлял уважение, но мне нравилось, что он всегда прикрывал меня.

— Чем занимается твоя мама? — спросила я, но не ожидала ответа. Остин редко говорил о себе и своей личной жизни.

— Она медсестра. Ей нравится работать в праздники, потому что ей платят её зарплату и ещё половину. А поскольку мы с братом уже выросли, нам всё равно, праздновать в сочельник или в день Рождества, или когда угодно.

— А, — я кивнула. — А твой отец?

— Он умер.

— Мне жаль.

Как ты любопытна, Клео.

— Не стоит. Это было давно, когда я был маленьким. Он был пожарным и погиб при исполнении служебных обязанностей.

— Я всё равно не должна лезть не в своё дело. Я...

— Всё в порядке, Клео.

Клео. Как мне нравилось звучание моего ими на его устах, когда он не злился на меня. Это было похоже на глубокую, резонирующую ноту. Музыкальную и знойную.

Мы прошли мимо ещё одного открытого магазина, и витрина поманила меня внутрь. Это был ювелирный магазин, специализирующийся на серебре. Я нашла красивый браслет с овальным бирюзовым камнем в центре. Я купила его для Бринн, а затем пару серебряных серёжек для себя. Всё это время Остин стоял у выхода, ожидая, когда я закончу.

К тому времени, когда мы добрались до окраины центра города, движение на Главной улице оживилось. Солнце нагрело дорогу, и, когда проезжали машины, их шины скользили по снегу.

— Мне нравится Куинси, — сказала я, когда мы перешли улицу и направились к отелю. — Он очарователен.

— Их аэропорт оставляет желать лучшего, — ворчал Остин.

Я рассмеялась.

— Он совсем крошечный.

Мой полет сюда потребовал трёх пересадок. Одна из Калифорнии в Солт-Лейк, затем из Солт-Лейк в Миссулу. Последний перелёт до Куинси был на винтовом самолёте, и я всё время держалась за подлокотник. Тридцать минут показались мне тремя часами.

Я махнула рукой в сторону «Элоизы».

— Мне нравится, что самое высокое здание в центре города — это гостиница.

Она гордо возвышалась над улицей, являясь её центром, но по сравнению с заснеженными горами вдалеке она была просто камешком. На стене, обращённой в нашу сторону, кирпичный фасад украшал большой венок.

Гирлянды украшали Главную улицу, сверкая в ярком свете. В каждом из магазинов, мимо которых мы проходили, были праздничные витрины. Даже те офисы, которые были закрыты, казались полными праздничного настроения.

— Именно таким должно быть Рождество, — сказал я. — Праздничным, но спокойным.

— Согласен, — Остин кивнул.

— Возможно, это первое, в чём мы когда-либо были согласны. И это определённо самый длинный разговор, который у нас когда-либо был.

— Нет, это не так.

— Да, это так.

— А как насчёт всех тех дней, когда я был в пекарне и приводил охрану в порядок?

— Разговор о камерах и протоколе выхода — это не разговор, — я подняла руку, прежде чем он смог возразить. — Всё в порядке. Я знаю, что я тебе не нравлюсь. Я просто надеюсь, что мы сможем поладить, пока мы здесь.

— Дело не в том, что ты мне не нравишься, Клео.

— Конечно в этом, — я пожала плечами, делая вид, что правда не причиняет боли. — Но я ценю твою преданность моему отцу и нашей семье. Особенно когда это означает, что тебе приходится терпеть меня.

— Это не...

Остин провёл рукой по волосам и заколебался. Возможно, он хотел солгать, сказать, что я не была для него большой занозой в заднице. Но мы оба знали, что это была бы ложь, поэтому в предсказуемой форме Остин просто промолчал.