Розовый Дождь

– Розовый крокодил! Крокодильчик!
– закричал в ужасе Роланд, обхватив не шевелящееся прохладное мягкое тело руками.
– Скажи, что здесь произошло!? Что здесь происходит!? Почему Розовое Озеро пересохло!? Почему погибли Цветы Забвения!? Почему?!

Но сколько бы он ни тряс розового крокодила, добиться от него ни слова ему не удалось...

Голубые глаза Роланда наполнились слезами, грудь сотрясали рыдания, руки сжались в кулаки и он поднял глаза к небу и... только сейчас заметил, что все небо свинцово-серого цвета, нет ни вершка голубого цвета, не видно солнышка...

И Роланд побежал. Он бежал, увязая ногами в ещё влажном рассыпчатом розовом песке, больше не обращая внимания на полусонных розовых крокодилов и когда-то летающих осьминогов - ими оказались еле шевелящиеся сгустки - смотреть на все это не было сил. Он хотел бы найти хоть кого-нибудь, кто внятно смог ответить на вопрос - что произошло с Островом Фей? Что здесь ВООБЩЕ происходит, в конце концов?!

...Он не знал, сколько он пробежал, но очнулся он оттого, что споткнулся обо что-то и полетел вверх тормашками, уткнувшись носом прямо в кучу рыхлого песка.

Роланд быстро вскочил и оглянулся. Он стоял на кучке розового песка... Впрочем, не на обычной кучке, потому что кое-где остались полуразрушенные строения, напоминавшие башенки, домики, мостики... "Ой, да это ж я на чей-то песочный город свалился... Ай-яй-яй... Кто-то ведь его строил... Обидится ещё...". Роланд сразу же вспомнил, что похожие городки из речного песка делали его детишки и им бы не понравилось, если бы их кто-то вот так вот небрежно разломал...

Роланд оглянулся вокруг в поисках неизвестного строителя и... так и присел от удивления прямо на горку с песком...

В двух шагах от него, сзади, у самой кромки песочной кучки сидела... Нет, не ребенок, не мальчик и не девочка, но... совершенно взрослая фея!

В грязно-белой, измазанной песком тунике, спутанными распущенными золотистыми волосами, босиком, без сандалий... Но что ещё удивительней - без обруча анализатора, обычного для всякой феи, и без знака на шее, обозначающий ранг... Лицо её было опущено к земле, свободно падающие спутанные золотистые пряди полностью скрывают лицо... Она молчит, как смерть. Похоже, что судьба песочного городка, так неуклюже разрушенного Роландом, её совершенно не волнует...

– Простите, прекрасная госпожа, - смущенно проговорил Роланд.
– Я, кажется, раздавил ваш городок... Поверьте, я не хотел... Мне очень жаль...
– и покраснел.

Фея даже не посмотрела в его сторону, но из-за завесы из прядей волос раздался тихий, едва слышимый шепот.

– Сядь со мной, Роланд - и голос этот показался Роланду смутно знакомым...

Он послушно сел, механически послушно - за годы супружества с Прекрасной Феей он привык уже к тому, что любое слово феи для него - это закон...

А ещё одним законом, как можно догадаться, было то, что негоже первому разевать рот и совать свой нос в дела фей без спросу - если нужно, фея сама все расскажет или подаст явный знак, что вопрос задавать можно...

Не то, чтобы эти две нормы были какими-то приказами, навязанными Роланду женой, нет... Просто за долгие годы супружества эти нормы проникали в повседневное поведение Роланда постепенно, исподволь, совершенно неосознанно, закрепляясь в строгую привычку, такую же, как, например, ежедневная чистка зубов, умывание рук перед едой или "спасибо" и "здравствуйте", которые мы даже не помним порой, когда нам в первый, а то и во второй и третий раз просили сделать это наши родители...

А потому Роланд тихо сидел рядом с феей, с закрытым прядями лицом, а та, в свою очередь, не торопилась ничего говорить и также тихо сидела рядом с ним - создавалось впечатление, что она, как и розовые крокодилы и когда-то летающие осьминоги, была в полусонном состоянии...

Вдруг Роланду стало так жалко, так жалко все, что он видел вокруг - и пересохшее Розовое Озеро, и опавшие Цветы Забвение, и крокодильчиков, и осьминожек, и разрушенный песочный городок, и эту таинственную печальную фею, что он не выдержал - и... зарыдал... Громко, по-детски, размазывая по лицу слезы и слюни, трясясь всем своим телом...

И тогда на его плечо мягко опустилась чья-то мягкая и нежная рука...

– Кому из нас больше пристало плакать - тебе или мне, Роланд?
– раздался мягкий шепот, как шебуршание осенних листьев от легкого порыва ветра.

От удивления Роланд перестал плакать и посмотрел на фею. А потом, внутренне дрожа от поразившей его мысли, он протянул руку и отвел в сторону одну прядь длинных волос, мешавших увидеть лицо и вскрикнул...

– Добро пожаловать на Остров Фей, Твое Величество - тихо прошептала фея и грустно улыбнулась.
– Прости, что прием не соответствует твоему высокому сану...
– и в голосе послышалась легкая ирония...

Но Роланд не услышал этой иронии, он был просто поражен тем, что он увидел! Белое как полотно лицо с бледными, чуть синеватыми губами, как у утопленника, впавшие щеки, резко обнажившие скулы, некрасиво обозначившиеся морщинки у переносицы и уголков губ, но самое главное... мертвые стекляшки голубых глаз, как у детской куклы, а не живого существа, невидящие стекляшки глаз...

– Кто ты?!
– вскрикнул от ужаса Роланд и отпрянул в сторону.
– Впрочем, не говори! Не хочу знать, не хочу, не хочу!
– истерически закричал он.
– Скажи только, что здесь происходит? Что случилось с Островом Фей и как я тут вообще оказался? Может, все это всего лишь кошмарный сон...
– в голосе Роланда прозвучала робкая нотка надежды...

– Удивительная ирония судьбы...
– отстраненно прозвучал шепот феи, которая медленно зачерпнула в свои ручки горсть песка и стала просеивать его через свои тонкие пальцы.
– Круг замкнулся... Он тоже споткнулся о мой замок из песка и разрушил его - и с этого началась моя подлинная жизнь, а теперь ты - полная его противоположность, его антипод - делаешь то же самое, знаменуя её конец...

– Конец? Конец чего?!
– вскричал Роланд, но вместо ответа бледная фея тихо поднесла свой тонкий пальчик к губам, а потом она раскрыла объятия и Роланд, сам не зная почему, вдруг оказался в них и крепко-крепко обнял фею.

...- Ну, вот и чудно, ну вот и чудно...
– прошептала она.
– Успокоился, да?
– наконец, сказала она, отрывая Роланда от своей груди.
– Бедный мой человечек! Ты даже не подозреваешь, как мне сейчас больно... за тебя, за всех вас, бедных маленьких человечков, таких беззащитных, таких слабых, таких... таких...
– в стеклянных глазах печальной феи затеплились искорки жизни, а её руки скрестились на груди так, как будто у феи на руках маленький младенчик, которого она силится прижать к груди, укрыв от всех треволнений окружающей жизни и, возможно, опасностей её... И тут Роланд услышал, как из бледно-синеватых губ феи раздалось тихое пение... Прислушавшись, он слышал какие-то неразборчивые слова, но эти слова складывались в рифмы... "Ба! Да это ж колыбельная! Обыкновенная детская колыбельная!" - догадался Роланд, разобрав с трудом рифму "спи - усни"...
– "Не безумна ли она?" - тут же подумал он.