Розовый Дождь
Шрифт:
Люк хотел что-то сказать, но вколотое лекарство совершенно отключило его разум. Нет, думать он думал, но с трудом, а выговорить ничего не мог уж точно. Он лишь вяло кивнул головой, а хозяйке этого и было достаточно.
– Ну что ж, Астур, вези господина к столу, я как раз пирожков напекла... Вы с чем пирожки любите? С земляникой, персиком или капустой? Видите ли, я ещё не знаю ваших вкусов, мы потом с вами обязательно сядем вместе и вы мне все-все расскажете - что вы любите, какие фрукты, овощи, блюда, какой покрой одежды... Все, все... Чтоб я не экспериментировала, не ошибалась... Хорошо? Ну вот и чудненько. Астур, да кати же быстрее, а то у меня так все пирожки остынут... Давай... Вот так... Повяжем салфеточку... Чудненько...
– А теперь, Астур, ротик-то ему держи, будем кормить, а то пирожки пирожками, а каша - это самое главное... Правда, золотко?..
А потом была прогулка по саду, который располагался рядом с их домом. Правда, жили они почти на самом высоком этаже, а потому спускались в хрустальном лифте... Прогулку Люк плохо помнил... Астур мягко и осторожно вез кресло-каталку, Апельсинка что-то щебетала, причем успевая одновременно говорить и с ним, и с големом, и с проходящими карликами, карлицами и карлятами, и даже сама с собой... Карлики и карлицы в оранжевом почтительно кланялись Люку, называя его почему-то "братом Люком", а карлята сначала боялись, а потом с радостным визгом бросались ему на колени - для них он был совершенно небывалой игрушкой-великаном, ещё бы - они доходили ему едва до колена...
– и теребили его за все доступные им части тела - за волосы, за нос, за уши, за пальцы, за щеки, за воротник оранжевого камзола карличьего покроя...
После прогулки был обед - ещё более сытный и обильный - потом ванная, массаж... Вечером его повезли в маленький ресторанчик в подвале соседнего дома. Там были уютные оранжевые занавески, веселые пухленькие официантки, играли громко скрипки, дудки, волынки, деревянные флейты, губные гармошки... Карлики и карлицы в оранжевом отплясывали веселые "прыгательные" танцы, пили пиво и темный эль из больших даже для человека кружек, весело рыгали и смеялись... При появлении Люка они весело рассмеялись и кинулись обнимать и целовать Люка и Апельсинку, поздравлять, желать счастливой совместной жизни, а Люка называли опять "братом Люком". Их угощали копченым окороком, элем, яичницей с ветчиной и жареными колбасками. И танцевали в их честь веселые хороводы... А потом были игры в карты, домино и шашки... Люк плохо помнил, что было потом...
А когда приехали домой, словоохотливая карлица рассказывала ему сказки и говорила о том, что у них будет много-много маленьких карликов и тогда она эти сказки будет рассказывать уже им...
Ближе к ночи голем уложил его в постель и ушел в соседнюю комнату, а маленькая Апельсинка между тем крепко-крепко прижалась своим горячим тельцем к Люку и ласково прошептала на ушко:
– Ничего-ничего, привыкнешь... У нас уже жили такие же "попаданцы" сверху, как ты... И ничего, не жаловались... У нас тебе будет хорошо. Мы за своих - горой, а какие у нас жены... у людей таких не сыщешь! Все будет хорошо...
– её пухленькие ручки крепко обняли его шею, губки крепко прижались к его губам и он почувствовал, как кругленькая карлица осторожно забирается к нему на грудь и на живот, ну точь-в-точь прям как ласковая кошечка на хозяина....
...На следующее утро действие лекарства прекратилось, сознание снова стало ясным и четким, речь к нему вернулась, и Люк решил больше не испытывать судьбу с резкими движениями. Ясно было одно - если боли были в районе позвоночника, значит, дело было плохо - карлики, в безумном желании сохранить секретность своей обители любой ценой, могли его если не сломать, то что-нибудь там повредить, сделав его на всю жизнь прикованным
к креслу-каталке...А потому Люк не стал до поры до времени делать резких движений и спокойно позволил голему себя поднять, сводить по всем необходимым делам, помыть в ванной и переодеть в свежую, приятно пахнущую цитрусовыми оранжевую одежду, а потом отвезти к завтраку...
– Ой, мое золотко уже просн-у-у-у-улось... А я как раз нажарила тебе яичницу с колбасой и кашку на молочке...
– всплеснула руками просто светящаяся от счастья Апельсинка.
– Я вижу лекарство уже перестало действовать... Глазки у нас... осмысленные - Апельсинка отдернуло веко одного глаза и посветила на глазное яблоко маленьким фонариком...
– На свет - ре-а-ги-руют... Ну и чудненько... А теперь кушать, кушать, набираться сил и хорошего настроения!
– Апельсинка радостно засмеялась и побежала хлопотать у очага.
И тут Люк собрался с силами и выдохнул...
– Апельсинка! Послушай... Ты очень добрая и хорошая женщина! Я ценю твою заботу, ты молодец... Вчера из-за лекарства я языка связать не мог... В общем, Апельстнка, ты должна мне помочь...
– Конечно, мое золотко, конечно, мое сокровище, конечно, бриллиантик мой ненаглядный, - закудахтала Апельсинка, выставляя на стол тарелку с яичницей, горшочек с ароматной кашкой, крынку молока и наливая кипяток в заварный чайник...
– у нас что-нибудь болит, золотко мое? Или зайка хочет погулять? Или...
– Да нет же, нет! Да послушай ты меня сначала!
Апельсинка встала как вкопанная и недоуменно захлопала своими длинными густыми ресничками, смотря в лицо Люка...
– Апельсинка, ты пойми, вашему городу и вашему народу угрожает смертельная опасность! И эта опасность тем более сильна, что она напрямую связана со мной! Твари из Леса - знакомо ли тебе это название?
– З... знак...комо...
– прошептала Апельсинка и с трудом опустила свое пышненькое пухленькое тельце на оранжевый мягкий стул рядом с Люком.
– Это хорошо. Ты пойми, Апельсинка, эти твари прорвались через Предел. Их - не счесть! Они уже уничтожили "Королевскую Охоту", они прорвутся и к вам - тем более, что тоннель, по которому я к вам и попал, НАПРЯМУЮ ведет в Темный-Темный Лес!
– Аххххх!
– взвизгнула Апельсинка и побелела. Крынка с молоком упала на пол и разбилась вдребезги.
– Более того, малышка ты моя, - я говорю тебе это по секрету, так как уверен, что ты искренне относишься ко мне хорошо!!!
– ЭТИ ТВАРИ ОХОТЯТСЯ ГЛАВНЫМ ОБРАЗОМ ЗА МНОЙ - И ОНИ, УЧУЯВ МЕНЯ, ПРИДУТ СЮДА!!! Единственное спасение для вас - если я немедленно убегу отсюда! Помоги мне бежать - и ты спасешь и свою жизнь, и жизнь твоего оранжевого клана, и всего твоего народа!!! Помоги мне!!!
– почти закричал Люк, сжимая её розовую пухленькую ручку своими руками.
Томные золотисто-желтые глаза Апельсинки наполнились слезами, несколько капель скатилось по побелевшим от волнения и страха пухленьким щечкам, она мелко затряслась...
– Я... я... сама... не... могу...
– А кто? Кто может?
– У м-меня... б-братцы... родные... Эрли и Керли... Они тебя... п-поймали... п-подарили мне... любят...меня...
– и залилась слезами, обхватив своими пухленькими ручками шею Люка. Люк обнял в свою очередь её и громко зашептал:
– Тише, тише, малыш, все хорошо, все хорошо... Ты можешь им все объяснить, попросить о помощи?
Апельсинка быстро вынула из карманчика пышной оранжевой юбки "колокольчиком" оранжевый платочек и вытерла слезки.
– У тебя в позвоночнике - штырь металлический... Его можно вынуть... Если я попрошу их - они сделают это ради меня...
– Ради всего вашего чудесного города, ради вашего народа, ради...
– Я все поняла, милый, но с одним условием - я убегу с тобой, куда бы ты ни пошел...
– Это невозможно! Твари идут за мной по пятам... Я им нужен... Я, а не ты...