Розовый Дождь

Гастон с командирами отрядов, поручив своего вороного заботам Асмунда, поднялся на близлежащий холм и планировал операцию. Руки у него слегка дрожали, сердце учащенно билось - это было первое его НАСТОЯЩЕЕ сражение... Не вылазка, не стычка, не ночная диверсия, а НАСТОЯЩАЯ битва. И он - нервничал.

С холма даже невооруженным глазом было видно, как на горизонте колебалась завеса сплошной Тьмы, издалека напоминая тучи от дыма лесных пожаров. За Завесой видно ничего не было - даже Лысую Гору, которая обычно виднелась высоко-высоко над лесом со своей короной из обломанных камней. Гастон на походном столике воспроизвел магическую карту-иллюзию. На мерцающей голубой поверхности было видно, как зеленое море было по всем сторонам изъедено черными пятнами, как гангрена пожиравшими все новые и новые участки зеленого пространства. Особенно плохо дело было с западной и южной стороны - здесь зеленое море было почти полностью съедено чернотой, с севера и востока - только по краям.

– Гм...
– протянул Гастон.
– Значит, можно сделать вывод, что источник этой черной гадости - кто бы он ни был - находится где-то здесь - Гастон провел рукой по зоне наибольшей концентрации черноты в юго-западной части.
– Значит, туда и бить будем всеми силами, братья... Сами понимаете, нас слишком мало, чтобы бить по всему фронту - ударим только по трем направлениям - с юга, с запада, и с юго-запада. Причем юго-западной направление будет главным.

– Кто возглавит удары? И кто будет бить по главному направлению?

Гастон молчал не дольше мгновения.

– Главный удар нанесу я лично. Слева от меня поведет людей - Малыш. Справа - Асмунд.

– Оруженосец?
– недовольно скорчил гримасу Артур, бывший граф Остхафен (в "Зеленом Братстве" все титулы были упразднены, все были равны).
– Мальчишка?

– Да. Он.
– бесстрастным и в то же время непререкаемым тоном произнес Гастон, пронзительно взглянув в лицу возразившему.
– В этом сражении у нас не будет правильного боя. Здесь опыт и тактика нас не спасут. Тут нужно упорство и бесстрашие, фанатичное желание отомстить и грызть глотку врагу. Я бы поставил тебя, брат Артур, ты хороший воин, но вся твоя семья цела, жива и здорова, а у этого мальчишки нет никого, а его возлюбленная вон на той самой горе. Он будет лететь к горе как выпущенная из лука стрела и грызть глотки как бешеная собака, а только это и даст нам шанс на победу... Впрочем, так уж и быть - будешь у него помощником. Если он умрет - возглавишь атаку ты...

Ещё полчаса ушло на занятие исходных позиций. Часть лучников посадили сзади конников, для тех, кому мест не хватило - уйма лошадей погибла...
– выдвинули поближе вперед, чтобы меньше было бежать.

– Брат Гастон - но там ведь Завеса Тьмы - неужели мы будем проходить сквозь неё?

– Будем, брат, будем... Пусть все воины оденут маски, пусть потуже затянут плащи и привяжут к запястьям перчатки, пусть каждый наклеит на спину знак Создателя на спину из серебряной фольги - её будет видно в мареве - пусть каждый держится впередистоящего. Оружие держать повыше - оно тоже будет блестеть в темноте. Другой связи у нас не будет. Малыш, Асмунд, братья мои, - ведите людей строго по намеченному курсу, компасы у вас есть. Не откланяйтесь ни на градус - иначе заплутаете в мареве и пропадете. Главная цель - прорваться к Горе. Думаю, там все и закончится...

Последние приказы Гастона были выполнены и кони сорвались в галоп, догоняя уже побежавшую вперед пехоту...

Со стороны могло показаться, что это и не люди вовсе. Без лиц, без фигуры, у коней не видно морд, лишь ярко светящиеся на солнце серебристые наконечники копий и мечей говорили об обратном...

...Тьма встретила воинов практически равнодушно. Не было ни одной бесноватой твари, ни одно нападения. Тихо, как в могиле. Ряд за рядом воинов скрывались в липкой тьме, но не растворялись. Серебряные клинки и наконечники копий и стрел, серебряные знаки Создателя, наклеенные на зеленых плащах, издавали яркое свечение даже во тьме. И хотя все остальное тонуло во мраке, разобрать товарищей впереди или сбоку все-таки можно было. Маска, перчатки и плащи из серебристых волокон, серебряная кольчуга защищала от ядовитых ожогов. Но несмотря на это каждый из воинов ощущал, что на него что-то давит - что-то нечеловечески сильное, хищное, злобное и агрессивное. Тьма была живой, разумной, активной. Она стремилась найти любую щель в обороне противника, чтобы навалиться туда всей силой и разрушить её полностью, растоптать дотла. Каждый из воинов ощущал навалившуюся на него смертную тоску, страх, каждому хотелось бросить оружие, спрятаться, убежать... Но куда? Уже через несколько шагов нельзя было определить никакого направления - все было покрыто сплошной шевелящейся тьмой. Воины чувствовали себя похороненными заживо...

Именно об этом и думал Гастон - пару раз он побывал в свое время у Адской Бездны и знал, что это такое!
– когда ставил во главе отрядов Малыша и Асмунда. Малыш был предан ему как пес - он никогда не свернет с пути. А Асмунда вело неодолимое желание спасти Милену - такое желание не сломит даже плотоядная Тьма... А поскольку только у них были компасы - самостоятельно свернуть с пути не мог уже никто. Лучше уж идти в пасть преисподней вместе и иметь шанс выжить, чем плутать в черном мареве одному - и наверняка погибнуть...

И все три отряда брели и брели в кромешной тьме, закрывшись защитными масками, перчатками и плащами с плотно завязанными капюшонами - навстречу неизвестности.

Смотреть вокруг было не менее страшно, чем идти. Хотя видно почти ничего не было, но предметы в диаметре пяти-шести шагов вполне можно было разобрать... Мертвые сухие стволы, сухие ветки, черная шепчущая трава и кусающиеся цветы - благо, они не прокусывали защитную ткань плащей и лошадиных попон... Множество изуродованных трупов тварей, а также животных и птиц - они шли буквально по трупам...

Цветы и трава что-то шептали, но в ушах у воинов и у коней предусмотрительно были вставлены затычки - не дай Создатель разобрать мертвящий шепот из этих ядовитых уст! О последствиях такого шага Гастон не говорил, но никто его и не спрашивал...

Время во чреве этого черного чудовища текло непонятным образом. Казалось, идут они сквозь эту могилу уже вечность, но определить точнее никто не мог - солнца видно не было... Но все три отряда упорно шли вперед, не смотря ни на что...

...Кора со слезами на глазах смотрела, как погибает Её Лес - с такой любовью выращенный ею на протяжении бессчетных тысячелетий. Многие из этих превращающихся в бездушные сухие палки деревьев она знала лично, как и становящиеся зловонными лужами волшебные источники, купание в которых приносило телу здоровье и красоту. Тьма беспощадно пожирала все, до конца - до листочка, до веточки, до травинки. И вот уже один из черных языков - особенно длинных и особенно быстро продвигавшихся вперед - шедший с юго-запада вышел вплотную к Лысой Горе - величайшей святыне древесного царства... Кора уже невооруженным глазом видела, как маленькие - если смотреть с вершины горы - твари - несколько десятков зверолюдов с головами волков, вепрей, козлов и змей, две шестилапые медведеобразные гориллы - с диким визгом перепрыгнули через пересохшие деревья-защитники и подбежали к подошве горы и вперили свои отвратительные безглазые черные глазницы наверх. Коре даже показалось, что они искали именно Её... Во всяком случае, увидев, что им хотелось, они яростно завыли, заблеяли, захрюкали, зашипели - и опять как одержимые бросились наверх, карабкаясь по довольно крутому склону. Впрочем, это делать им было не так сложно, поскольку и на ногах и на руках - если ЭТО вообще можно было назвать руками и ногами - у них были длинные когти, которыми они как альпенштоками вгрызались в каменистую почву и ловко, как кошки или муравьи, карабкались наверх.

Но защитники Горы тоже не дремали.

Первая же особенно нахальная морда, преодолевшая Первый Круг - ибо путники на Лысую гору поднимались по тропинкам, которые опоясывали гору кругами - получила камнем в морду, выпущенным из пращи мохнатым мужем какой-то ночной охотницы. А вслед за ней засвистели ещё и ещё камни, а дальше полетели черные стрелы из охотничьих луков, охотничьи дротики. За одним последовал другой, третий, четвертый... и вот уже дождь камней, проламывавших черепа тварям, стрел и дротиков, протыкавших насквозь из грудные клетки, шеи и брюха, полетел сверху вниз. И вот уже один за другим десятки дрожащих в предсмертной агонии и рычащих и визжащих от боли тварей, истекающих черной кровью, полетели вниз. И сверху раздался торжествующих хохот спрятавшихся в пещерах и за валунами, а также за редкими на горе соснами невидимых защитников... Первая волна была почти без потерь отбита...

Но не тут-то было! Чем дальше - тем хуже!

Во-первых, твари теперь полезли сразу с нескольких сторон - ещё и с юга и с запада. Во-вторых, к сухопутным тварям на помощь пришел целый рой женообразных с огромными когтистыми кожаными крыльями как у летучих мышей гарпий и гаргулий, от одного вида которых начинали шевелиться волосы на голове. Белые как мел лица, черные провалы вместо глаз, лысые черепа с черными проплешинами, длиннющие кинжалы-клыки, изуродованное белесое как у мертвеца тело, длинные когти на руках размером с локоть... Эти твари с воздуха атаковали стрелков и им пришлось туго. Твари были настолько сильны, что одна особь могла схватить коренастого, но упитанного и мускулистого волосатого мужика и швырнуть его как мальчишка тряпичный мяч в воздух, так что несчастный разбивался в лепешку, падая на землю. Но ещё хуже, если она вонзала свои когти ему в горло и начинала лакомиться фонтанами крови, бьющими из разрезанной глотки... Мужики стали стрелять и в них, но это ослабило их огонь по мужикообразным тварям и те с новыми силами полезли вверх, отвоевывая все новые и новые участки Горы...

А за ними - шла Тьма, осваивая завоеванное пространство. И вот уже подошва Горы была совершенно не видна. Казалось, Гора как айсберг в безбрежном океане тьмы плывет - неизвестно куда и неизвестно зачем... А из океана тьмы выползали все новые и новые кошмарные его обитатели...

Наконец, немногие выжившие от чудовищной волны Отката сестры, кое-как собрали под руководством Коры и Милены новый, уже значительно поредевший Круг. У кого голова была перевязана оторванным от одежды лоскутом, у кого от самой одежды остались лоскуты, но ночные охотницы готовы были поддержать своих отчаянно защищавших последний рубеж обороны косматых мужей.