Розовый Дождь

Впрочем, на побережье битва тоже шла в самом разгаре. Кому-то из всадников и пехотинцев удалось догрести до противоположного берега - благо, река была хоть и глубока, но с характерным для равнинной реки медленным течением - и мечами и кинжалами расчистить небольшой песчаный выступ. Под градом раскаленных свинцовых пуль они несли большие потери, но с каждым разом к мысу прибывали пополнения - уже на грубо сколоченных плотах. А когда до места добрался один из 'черных', точность стрельбы заметно снизилась, а сплошная стена из стальных копий с исступленным бешеным воем перешла в наступление...

Бой прекратился также внезапно, как и начался. Просто в какой-то момент все стихло. Карлики (а судя по оставшимся на поле брани трупам, это были они), как и водится всегда исчезли также тихо и незаметно, как и появлялись. Попрятались в подземных норах, расположение которых знали только они сами, оставив только изуродованные тела павших и потрясающие воображения остовы диковинных металлических орудий, из которых вели стрельбу. Очередное безымянное сражение в этой Создателем забытой глуши закончилось вничью.

В этих лесах карлики уже не раз устраивали свои совершенно неожиданные подлые засады - которые так характерны для этого хитрого и подлого народца!
– , каждый раз ловко избегая заслуженной расплаты. Найти проход в их подземное царство, из которого они каждый раз вылазали, до сих пор не удавалось даже с помощью магии 'черных'. Будучи на первый взгляд такими неуклюжими со своими короткими, кривыми волосатыми ножками, и пухленькими брюшками, карлики были на удивление ловкими и шустрыми, когда убегали от преследователя в знакомых им лесах. Считается, что тут не обходилось без магии. Хотя карлики обожали строить технические штуковины, вроде огнестрельных орудий, начиненных искуственным драконьим огнем разрывных снарядов, механических летательных драконов или бурильных установок, они не пренебрегали и магией. Поговаривали, что достаточно вырвать один волосок из своей густой и длинной бороды, чтобы стать карлику невыдимым, бесшумным, а вдобавок приобрести недюжинную скорость. Даже быстрые и ловкие в преследовании добычи крабопауки и ракоскорпионы не могут угнаться за ними и на плечах ворваться в их подземные владения. Впрочем, даже если бы это удалось сделать, война в бесконечных лабиринтах Подземья продлилась бы многими годами. Заминированные тоннели, тупики, коварные ловушки, а также множество превосходных воинов верхом на причудливых обитателях подземного мира и хитроумных машинах - все это делало их страну практически неприступной крепостью. Впрочем, завоевание Подземья и не представлялось целесообразным, потому что ключ к победе в этой войне был не внизу, в мрачных туннелях хитроумного народца, а наверху, за пеленой зловеще черных этой ночью облаков - в розовой стране тех, кто претендует на владычество в Целестии...

Но вот тишина предрассветных сумерек, нарушаемая только редкими стонами раненых и умирающих, разорвалась радостными воплями, гоготом и возбужденным гомоном. На вершине только что взятого безымянного холма происходило явно что-то примечательное.

За кругом из больших камней, искусно замаскированных ветками и охапками травы, располагался, по-видимому, вражеский командный пункт. Об этом говорил круглый обсидиановый стол-тележка, с вделанным посредине круглым хрустальным шаром-визатором, при помощи которого опытный маг мог обозревать невидимым взором окружающее пространство. Здесь, судя по всему, ещё совсем недавно кипела короткая и отчаянная схватка. Отрубленные, ещё шевелящиеся черные щупальца, клешни и жвала, источающие на редость отвратительный смрад, растерзанные, опутанные липкой мерзкой паутиной тела дюжины карликов, зазубренные топоры и сломанные алебарды... Но не эта привычная картина так развеселила патрульных.

У одного из камней, опутанная липкой гадостью, билась, как бабочка, попавшая в коварные паучьи сети, какая-то хрупкая и тонкая фигурка. Толком рассмотреть, что это такое, было совершенно невозможно по причине яркого радужного света, источавшегося ею. Именно этот свет доводил до исступления двоих мохнатых, как медведей, крабопауков, пугливо отпрыгивавших назад, не в силах вынести его ярких лучей, но в то же время не в силах и удержаться от вожделения разделаться до конца с пойманной в их сети добычей - эти чудовища удивительно ловко и метко выстреливают свои липкие и невероятно крепкие нити на расстояние до трех сотен шагов. Само же существо тщетно пыталось взлететь в воздух на одном крыле - второе было намертво склеено паучьим клеем -, равно как и дотянутся до волшебной палочки, лежащей у столика с кристаллом. Тот же самый клей накрепко удерживал её возле камня.

Грубые солдафоны, ещё не остывшие от жаркого ночного боя, вовсю наслаждались неожиданно подвернувшимся им развлечением. Лагерьная жизнь - увы!
– слишком однообразна и скучна, а увольнительных они не видели уже шестой месяц.
– А ну-ка, ребята, давайте-ка поближе посмотрим, что за рыбка попала в наши сети! С этими словами несколько парней осторожно пробрались поближе к радужной фигурке, но только один из них запустил куда надо руки.
– Ого, парни, да это ж баба!

Взрыв восторженного гогота, однако, вскоре сменился криками ужаса и боли. Увязнув в паутине, черезчур любопытный солдат стал добычей сразу обоих крабопауков. Его товарищи, похватав оружие бросились спасать несчастного. Когда наконец, после довольно продолжительной схватки, разрубленные, но ещё судорожно дергающиеся тела чудовищ были с отвращением низвергнуты с холма, солдаты получили, наконец, ещё один повод для веселья.
– Смотрите, смотрите, а-ха-ха! Рой превратился в дохлого клоуна!

Спеленутый в кокон как младенец, его молочно-бледное, опухшее лицо с остекленевшими глазами и удивленно открытым ртом действительно напоминало чем-то изуродованную детскую игрушку. Однако вволю насмеятся им и на этот раз не дали. Порыв ветра разметал в стороны сухие ветки и листья, и огромный черный крылан приземлился прямо в центре площадки. Сложив кожистые крылья таким образом, что всадник смог спуститься по ним как с горки, он покорно затих - что представлялось совершенно невероятным, надо сказать, при его росте и силе. При появлении черного человека в маске веселье само собой прекратилось. Солдаты встали по струнке, но тот даже не обратил на них внимания. Казалось, он целиком был поглощен представшим его взору зрелища радужного существа, опутанного густым слоем клейкой паутины. Затем, подойдя к столу, он заметил потерянную палочку, внимательно её осмотрел и покачал головой. Радужная фигурка тоже перестала двигаться, застыв в немом ожидании решения своей судьбы.

– Тебе все равно не вырваться из паутины без палочки, - наконец, произнес черный.
– Сдавайся и я гарантирую тебе жизнь.

В ответ на его слова из кокона радужного света донесся удивительно мягкий, тонкий и чистый голосок, настолько музыкальный, что могло показаться, что существо поет, а не говорит, и настолько сладкий, что всякий, слушающий этот голос, готов поклясться, что слушал бы его вечно. При первых же звуках этого необыкновенного, чарующего голоса солдаты пришли в замешательство - чувство всепоглощаещего благоговения и восхищения перед носительницей такого прекрасного голоса до отказа заполнило их грубые ожесточенные сердца.
– Тот, кто дает такие серьезные обещания, не скрывает своего лица под маской, - услышали они.
– Да и потом, где гарантия, что сохранив свою жизнь, я не потеряю нечто гораздо более важное, чем она?
– Не потеряешь, - послышался глухой ответ.
– Но даже если это и так, возможно, тот, кто является твоим господином, не разделит твоих благих намерений.
– Надо мною нет начальников, фея. Я сам себе господин!
– с этими словами черный снял маску и взорам всех присутствующих открылось хорошо известное лицо, чей профиль гордо смотрел на них с монет и воинских штандартов.
– В таком случае, я сдаюсь, - после некоторой паузы с оттенком легкой грусти выдохнул голос. Радужное сияние постепенно угасло и на месте искрящегося шара показалась совсем юная хрупкая девушка в белоснежной тунике с изображением пчелы угрожающе выставившей жало на груди...

Через некоторое время крылан уже нес воина в черном и его прекрасную пленницу по направлению к лагерю. Девушка сидела впереди него, держась ручками за кожистую складку на шее чудовища и с видимым любопытством рассматривала то, что творилось внизу. Врожденное острое зрение существа, усиленное немалыми магическими способностями, позволяли увидеть происходящее в деталях. Цепи солдат с факелами, сверху казавшимися россыпью рыжих звезд на темном небосклоне, обшаривали округу в, как всегда, тщетных поисках нор, в которых скрылись враги. Другие на носилках относили тела убитых к реке, где над ними колдовали фигуры в черном. Третьи приступили к починке взорванного моста, чтобы солдаты могли переправиться обратно. Больше всего внимание феи привлекло то, что становилось с мертвыми. После некоторых манипуляций чернокнижников, те начинали судорожно подергиваться, а затем вставать, постепенно образуя стройную и, надо сказать, довольно жуткую колонну, готовящуюся, по-видимому, после починки моста протопать в лагерь.

Всецело поглощенная зрелищем внизу, девушка как будто и не замечала такого же пристального внимания к своей особе. Воздушная материя туники в точности повторяла контуры стройного тела, не скрывая ни одной его возбуждающей воображение черты, золотистые волосы, казалось, излучали в темноте мягкое свечение, влажный блеск глаз, полных, словно рожденных для поцелуев губ, ну, и, в дополнении ко всему, ни с чем не сравнимый аромат, источаемый каждой порой её слегка розоватой бархатной кожи - пожалуй, это зрелище смогло бы свести с ума любого мужчину! 'Это тело словно создано для любви', - пронеслось в голове воина. 'Как же такое существо способно воевать?' - словно одна морская волна нагнала другую, возникла в его голове следующая мысль. 'Это немыслимо', - вспыхнула мириадами огненных искр третья. Совершенно бессознательно, одной рукой он прикоснулся к осиной таллии прекрасной пленницы. Что-то мягкое, теплое, нежное затрепетало под его холодными пальцами. Ему на миг показалось, что он услышал легкий полувздох и ответное движение... Впрочем, крылан уже начал снижение и пришлось сосредоточиться на посадке.
– Прошу проследовать в мои скромные владения, - хрипло выдохнул воин.
– Они не рассчитаны, конечно, на таких гостей, но я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы вы чувствовали себя как можно уютнее.

Ему действительно было стыдно за эти, впервые показавшиеся ему нелепыми, черепа на вершине частокола, за эти черные шатры, с вышитыми на них хищными мордами чудовищ, за уродливую клыкастую тварь, что скулила у его плеча, изрыгая волны нестерпимого зловония из пасти, от вида уныло плетущейся колонны оживших мертвецов, входящей через открытые ворота лагерьной цитадели. Он сам себя не узнавал, но ему было стыдно.

Наоборот, любопытные глазки прекрасной гостьи, казалось, не упускали из виду ничего, с жадностью пленника, выпущенного на свежий воздух, поглощавшей все вокруг. Она с видимой неохотой нырнула в открывшееся чрево самого роскошного шатра, стоявшего на отдалении от остальных.