Розовый Дождь

Всем сестрам стало неуютно, горько. Воцарилось гробовое молчание. Стало как-то холодно. И все хранительницы волей-неволей старались держаться рядом, вокруг стола, поближе друг к дружке... Хорошо хоть мужья и дети не здесь, в безопасности. После сооружения частоколов и введения усиленной охраны, семьи фей жили отдельно, вдали от Предела...

Вдруг гробовое молчание прервал какой-то змеиный шепот и какой-то злорадный смешок...

А в следующий миг все магические огоньки, освещавшие комнату, в одно мгновение погасли. Кромешная тьма непроницаемым покрывалом окутала комнату. Сестры вскочили и стали звать друг друга, но даже звук тонул в этой осязаемой тьме. А потом они увидели два кроваво-красных шара-прожектора, испепеляюще светивших из кромешной тьмы и им все стало ясно. Подняты руки для элементарных защитных и боевых заклинаний, но ни одно из них не приходит на ум, окутанный тьмой, хочется закричать, но нет сил, ноги наливаются свинцовой тяжестью, веки смежаются... и одна фея за другой падают наземь без сил...

...Люк очнулся от того, что почувствовал, что он задыхается. Обломки металлических конструкций, осколки стекла, битый кирпич и прочий мусор похоронил его под собой. Голова раскалывалась, все тело жгло, предательская слабость... Люк пытался вспомнить, что же с ним произошло... Ах, да, он прыгнул в окно какого-то здания, потом яркая вспышка, грохот... Он юркнул в какую-то дыру в полу... Наверное в подвал и... Дальше что-то стукнуло его по голове и... все...

С трудом выбираясь из-под завала, Люк думал только об одном - что же стало с Миленой, с Гастоном, с Малышом, а не о том, где он собственно находится. Мысль о том, что только сейчас он обрел, наконец, своих родных, к тому же знающих, кто его отец, опять навела на его глаза слезы. И именно сейчас, именно сейчас он мог их потерять! Мысль об этом была для него невыносимой!

Все эти три года долгих странствий по необъятным просторам Целестии, после того как Люк покинул Священный Остров и наткнулся на непреодолимый кордон, воздвигнутый феями вокруг Темного-Темного Леса, куда он первоначально собирался попасть, он много думал. И главное место в его думах занимала его семья - мать, отец, возможные родственники... Люк часто беззвучно плакал, лежа на земле, после несытного ужина из холодных овощей, думая о погибшей матери, об отце, который, судя по туманным намекам Морской Королевы Лоры, был жив... Как бы он хотел их увидеть, а также своих братьев и сестер! Он бы все на свете отдал бы только за то, чтобы жить как все обычные люди, в кругу своей семьи... Он часто представлял сцены семейных ужинов, праздников, обычные домашние будни, но потом постарался избегать таких представлений - уж очень сильно они резали ему сердце... И вот один - без семьи, без друзей, без дома, без будущего - он скитался по городам и весям, избегая солнечного света, колдовства, огня и женщин, пока ему не стало сниться из ночи в ночь одно и то же место... "Да уж, дядя Гастон постарался, - подумал Люк, - наверное, он был очень неплохим учеником Азаила все эти годы... Ну да, ему же не грозит опасность превратиться в огненное чудовище, как мне...". И тут же спохватился: "Ой, да о чем же это я!".

Люк понял, что пора что-то предпринимать. Люк оглянулся и увидел, что он находится в каком-то подземелье, даже скорее в темном тоннеле. "Видимо, я в него упал через ту дыру в полу", - подумал он. Тьма была кромешная, а использовать магию Люк, по понятным причинам, не спешил... Зато в его кармане есть спички - чудесное изобретение карликов. Ещё мгновение - и длинная, в поллоктя, спичка ярко вспыхнула, озарив своим желто-оранжевым пламенем темное пространство, приятно запахло жженной серой...

Пламя спички осветило пятачок пространства вокруг Люка. Он поднял голову и увидел, что проход, в который он упал, был полностью завален и выбраться без помощи магии из него - совершенно невозможно. По бокам - кирпичные стены - а впереди и позади - кромешная тьма.

"Так", - подумал Люк, - "вперед мне точно не надо - это в сторону Темного-Темного Леса, а вот назад - можно попробовать... Интересно, а почему это под "Королевской Охотой" такой странный тоннель, кто его прорыл? Явно, не люди да и не феи тоже... Интересненько, как говорит дядя Азаил, очень интересненько...".

И, не долго думая, Люк отправился навстречу неизвестности...

...Сознание к Гастону приходило толчками. Последнее, что он помнил, это то, как плюхнувшись в воду бассейна он быстро всплыл на поверхность, но услышал телепатический сигнал: "Ныряй! Ныряй! Немедля!", а потом его рука оказалась в руке Милены и он почувствовал вокруг себя какую-то невидимую оболочку, а потом они вместе нырнули и....

– Эй, дядь Гастон, ты жив?
– раздался знакомый женский голосок, где-то на периферии его сознания.

– Все зависит от того, чей это голос - если это голос с того света, то, наверное, уже нет...
– попытался отшутиться Гастон.

– Ну и слава Создателю!
– облегченно ответила Милена.
– Благодари Создателя, что была безветренная погода и что у нас под рукой был этот водоем, а то бы точно уже мы с тобой слушали голоса призраков с того света! Я ничего точно не знаю, но похоже, что розовой воды боятся не только эти твари, но и то, что от них остается...

Гастон с трудом открыл глаза. Они сильно чесались от мелкой пыли, запорошившей их, также как и голова. Шатаясь, он встал и увидел, что от их "релакса" действительно мало что осталось... Груда развалин, битого стекла, оплавившиеся жерди из металлозаменителя...

– А...
– только и открыл рот Гастон и только сейчас заметил, что его рот закрывает какая-то плотная повязка, а глаза и руки - какие-то очки и перчатки.

– Накрыть щитом мне удалось только нас двоих, сил ни на что больше не хватило...
– отвечая на немой вопрос, сказала Милена.
– Повязку, очки и перчатки не снимай, вся атмосфера отравлена. Я ввела тебе сильную дозу универсального иммунитета, но лучше выбираться отсюда поскорее... Это последнее, что мне удалось наколдовать... Сил больше нет... Я слишком далеко от Черного Камня, мой запас иссяк...

Только теперь, оглядевшись, он увидел стоящую за горой обломков Милену, задумчиво смотрящую куда-то вдаль. На ней тоже была повязка, очки и перчатки. На горизонте занимался серый, совершенно не радостный рассвет.

– Ты думаешь, он погиб?
– мрачно спросил Гастон, подойдя к ней, с трудом передвигая израненными стеклами и арматурой ногами.

– Нет, он жив - проговорила Милена.

– Интуиция?
– грустно улыбнулся Гастон.

– Интуиция - кивнула Милена.
– А потом повернулась к Гастону.
– Теперь наши пути расходятся, дядя Гастон. Мне надо искать Люка и в напарники я тебя не возьму - мы стоим по разную сторону баррикад, но и "ЖАЛУ" я тебя не выдам.

– Ещё бы - хмыкнул Гастон и, неожиданно привлек Милену к своей груди и крепко обнял, похлопав ладонями её по спине, и почувствовал, что она беззвучно рыдает.
– Ты вся в мать, Милена, хоть и волосы твои черны как уголь, да крылышек на спине уже нет, вся в мать...
– и у Гастона что-то промелькнуло в глазах и глаза заполнились паволокой.

– Я знаю, дядя Гастон, я знаю... Ну мне пора. Я должна выйти на связь со своей Королевой и рассказать ей обо всем. Я не прощаюсь - и Милена резко оторвалась от широкой груди Гастона и скрылась в предрассветной тьме. Но перед этим Гастон успел увидеть, что она сильно хромает на правую ногу...

А Гастон отправился искать в этих дымящихся развалинах тело Малыша, но нигде его не нашел. Овал бассейна был полностью завален мусором, но ни следов тел, ни следов крови не было. "Будем надеяться, что Малыш вместе со своими подзащитными успел вовремя выйти из здания, если это так, то этим женщинам повезло гораздо больше, чем нашим мужчинам".

Гастон вздохнул и, поминутно морщась от острой боли в ноге и левой руке, отправился в сторону, противоположную проклятому Лесу...

Глава 12. Dies Irae.