Розовый слон
Шрифт:
— Ты хочешь… похитить его? — в восторге зашептала Байба.
— Жена за эдакого ничего не даст. Поступим попроще.
Броня вразвалочку подошел к улыбающемуся Мараускису и что-то шепнул ему на ухо. Затем оба вошли в прибрежный ольшаник.
— Говорите быстро, что вы хотели сказать, скоро мой выход на эстраду.
Броня холодно усмехнулся:
— Хоть через пять минут, только оставьте мне десять рублей.
— То есть… как?
— В прошлую среду ночью в двадцать три часа тридцать минут мне представилась возможность наблюдать, как вы вместе с женщиной, одетой в светлый пыльник, поднялись
Мараускис стал уменьшаться на глазах, так как ноги, подкосились и шея ушла в плечи.
— То есть… как? Разве вы сами не женаты?
— Я? Состою в свободном браке. Но речь-то идет о вас. Десять. И побыстрее!
Мараускис запустил руку в карман брюк и бережно вытащил кошелек. Заглянул в обтрепанный кошелек, как лягушке в рот. Зубов-то в таком нет…
— Три рубля есть. Мелочью…
Но Броня со своей высоты уже разглядел живительную красную бумажечку. Скупой, сатана.
— Десятку сюда, или же я иду с рапортом к вашей жене. — Броня протянул ладонь и топнул ступней о землю, как мексиканский танцор, у которого тоже широкие, только намного более чистые концы брюк.
Расчетливость победила предосторожность. Мараускис вздохнул:
— Мне жаль…
И вдруг стал преображаться. Спрятал кошелек. Перестал дрожать. Выпрямился. С рукава пиджака снял голубую повязку охранника порядка. Пальцем укрепил очки на носу.
— Давай трояк и беги домой за семью! — Броня собирался схватить за галстук Мараускиса.
— На… тебе… трояк… — сквозь зубы процедил Мараускис.
Нечесаная Бронина головушка трижды очень быстро меняла местонахождение между черствыми ладонями Мараускиса, потому что тот три раза в две руки двинул Броню по щекам. Затем отступил на шаг.
Броня прежде всего собирал мысли в потрясенной голове, потом пробормотал:
— Так… нельзя… За рубежом хиппи сами… бьют… Иду… к вашей жене! — И повернулся, чтобы идти.
Мараускис прыжком преградил ему путь:
— Поживиться на чужой беде? — и опять замахнулся.
Броня испугался: может, этот дружинник специально обучен, как из невооруженного юноши сделать отбивную… Чего ждать от невежд, которые ничего не знают об основных законах шантажа? И он убежал в кусты.
Мараускис снова натянул на рукав должностную повязку. Честь организации охраны общественного порядка не была запятнана, так как он дрался как частное лицо.
Наткнувшись на столб, врытый в берег, Броня остановился. Столб был одной из свай, на которые опиралась спасательная станция. Постой, может быть, деньги удастся заработать тут? Броня ногой стукнул по столбу:
— Помидор!
Наверху из окна свесились головы обоих матросов.
— Вы говорили, что нужен утопающий. У меня сегодня есть время.
— Очень нужен. Отчет пустой, — с жаром отозвались матросы.
— Пятерка будет?
— Это ж всего час работы.
— И потом час сушить одежду.
— Тони голым.
Сошлись на четырех рублях и за чаркой обсудили подробности операции по спасанию утопающего.
В сумерках красный попугай Азанды с эстрады сиял ярче. Она
подняла микрофон.— Итак, невиданное доселе в истории Бирзгале представление! Член собачьей секции общества охотников Мараускис продемонстрирует… — она приостановилась, потому что так делали все дипломированные спи-керши филармонии, провоцируя аплодисменты плохим эстрадным оркестрам, — …продемонстрирует собачьи голоса!
Отразив надвигавшуюся семейную драму, вышел Мараускис со стулом, на который положил магнитофон.
— Товарищи, в Бирзгале много собак, — начал он, все время потирая руки. Не будучи ученым оратором, он не знал, что еще в подобных случаях можно делать руками. — Так же как нет хорошей или плохой нации людей, так же нет хорошей или плохой собачьей породы. Бывают только хорошие или плохие собаки. Еще с детства я люблю собак…
— И жену тоже? — раздался вопрос из полумрака, И тотчас последовало: — Ха-ха-ха!
И все узнали Шепского.
— Я люблю собак, — упрямо повторил Мараускис, — и я изучал их язык. Всякий может отличить, радостно лает собака или грустно, но я знаю семнадцать различных собачьих диалектов, то есть выражений. Сегодня я буду демонстрировать вам наиболее отличительные из них и попрошу вас определить, что собака хочет сказать. Правильные решения будут отмечены, и давший верные ответы получит ценную награду — сюрприз. Итак, начнем. Кто он и что он говорит?
Раздалось громкое: "Гав-гав-гав!" Минуту на обдумывание. И к эстраде подошел юноша:
— Это собака Паэглита, и она…
— Он, — поправил Мараускис.
— Он, эта собака, говорит, что… подходит почтальон и что он пока не будет кусать.
— Правильно.
И опять: "Гав-гав-гав!" На этот раз подошла девица в брюках.
— Этот живет по соседству со мной. Это собака того рижского декоратора, ну, такой, большого роста, ну да — Розенбах. Собака тоже большого роста. Дог. У этой собаки глаза красные…
— Как у пьяницы, — подсказал кто-то.
— …Эта собака живет в отдельной комнате. Там только пустые бутылки и тахта. Эта собака лает от скуки, людей она не кусает, потому что не считает их за людей, так же как и сам этот художник-декоратор. Оба они какие-то… чванливые, что ли, у этой собаки во дворе есть еще и конура, с картинами на стенках…
— Правильно. Очко в вашу пользу, — согласился Мараускис.
Раздался голос другой собаки, который вскоре перешел в жалобный вой. К эстраде тут же подбежал малолетка в джинсовой куртке.
— Доктор Берзинь лупит свою черную собаку за нечистоплотность. Собаку звать Черный Берзинь! — радостно сообщил тот.
— Пол-очка. Берзиньская собака, но ее не бьют, — пояснил Мараускис и повторил собачьи жалобы.
Прислушавшись повнимательнее, тот же подросток поднял руку, как в школе:
— Черный Берзинь слушает радио!
— Очко в вашу пользу, — согласился Мараускис. — Музыкальная собака — довольно редкое явление. Эта собака, слушая музыку, вроде бы пытается воспроизвести ее. Что из этого получается, вы уже слышали. Мелодию определить невозможно. Я понаблюдал и пришел к выводу, разумеется не окончательному, что собака воет чаще, когда слышит наши эстрадные оркестры, особенно "Голубой экран"… Еще остается вопрос: вызывает ли такая музыка у собаки тоску или негодование. Так что.