Розы для проститутки

– Малика. Капучино!.. – требовательно повторил «два О».

– Ах, да, да!.. Для сахиба!.. – с издевкой отозвалась Малика.

Глаза красавицы пылали огнем. Нежные губы по-прежнему кривились. Гордая девушка не собиралась рассыпаться бисеринками в извинениях перед очкастым уродом или униженно молить Османовича: «Оставьте, оставьте меня на работе!..».

Грациозная, как пава – Малика довольно проворно (хотя и явно без спешки) налила в картонный полулитровый стакан ароматный капучино, прикрыла белой пластиковой крышкой и поставила на прилавок.

Омар Османович обеими руками взял стакан и – чуть ли не приседая, как евнух перед халифом – протянул усатому. Сказал елейным тоном:

– Угощайтесь, пожалуйста!.. Капучино за счет заведения. Надеюсь, это достойная компенсация за моральный вред, который нанесла вам наша нерадивая сотрудница. Еще раз приношу вам извинения… Я буду счастлив, если вы дадите нам второй шанс вам угодить – снова нанесете нам визит…

– Хорошо. Я подумаю. Подумаю, – почти миролюбиво ответил очкастый метросексуал. Видимо, благословенная халява (стакан капучино) чуть размягчила стальное сердце интеллигента.

Красавица Малика вставила шпильку:

– Только, господин хороший, когда будете лить капучино в глотку – не опрокиньте стаканчик себе на штаны. А то представляете, какой будет конфуз, если вы посадите пятно на свои великолепные брюки?.. Вы же – не иначе – восемь тысяч червонцев за них отвалили!.. Хуже всего, если горячий напиток брызнет вам между ног. Я даже не говорю о том, что вы обожжете ваши самые драгоценные органы… Расположение пятна будет такое, что со стороны покажется, что вы – пардон!.. – обмочились.

– Малика!.. – рявкнул, нахмурив косматые неандертальские брови, Омар Османович.

– Что – Малика?.. – дерзко бросила девушка. – Мне бояться нечего: ты меня уже уволил.

Успокоенный подарком в виде стакана капучино – «усатый-в-плаще» по-джентельменски раскланялся с «двумя О» и исчез со сцены, выйдя в стеклянную дверь. Я по-прежнему исполнял роль безголосого зрителя. Хотя мое сердце – как искромсанное ножом – кровью истекало от сочувствия к Малике.

Не стирая с лица лакейской улыбочки – Омар Османович проводил «господина клиента» долгим взглядом. Затем – грозный, как туча – повернулся к Малике:

– Ну, Малика!.. Я – конечно – знал, что ты отмороженная. Но такого… такого я даже от тебя не ожидал. Покупателю надо служить, как богу. А не демонстрировать свой капризный норов необъезженной кобылицы. Я не пошутил: ты уволена!.. Доработаешь сегодня смену – а завтра к одиннадцати часам дуй в офис. За расчетом.

– Да пожалуйста!.. – едко ухмыльнулась Малика. – Думаешь, я работу не найду?.. А ты – продолжай лизать задницу каждому недовольному клиенту!..

Я задрожал сильнее – как хвост у овцы, которая заслышала волчий вой. Сердце дико стучало. Со лба сбегали струйки пота. (Я часто потею, когда нервничаю).

Мне хотелось заступиться за Малику. Сказать что-то веское – что сразу ее обелит. Эх, не быть бы мне позорным трусом, для которого не то что защитить малознакомую девушку, но и спросить у прохожего дорогу к метро – непосильная задача!..

Но – неожиданно не только для Османовича и Малики, но и для самого себя – я распрямил спину, положил в тарелку недоеденную сосиску в тесте, утер лоб рукавом и хриплым голосом выдал:

– Девушка не виновата… Этот клиент в плаще и очках первый начал хамить… Девушка сказала только, что пельмени подаются – согласно рецептуре – без масла, зелени и перца. А очкастый… принялся грубить и буянить… Вот и все!.. Девушка не виновата. Не виновата. Не виновата.

Несколько раз – как заклинание – я повторил: «Не виновата». На этом силы и отвага меня оставили. Не дожидаясь реакции на мои слова и даже не решившись бросить прощальный взгляд на Малику – я на подгибающихся ногах бросился вон из кафешки.

Я шел – качаясь, как пьяный – и не смел обернуться. Сердце долбило в грудную клетку – а голову переполнили шумы, похожие на звук радиопомех. Я очнулся только в метрах трехстах от «Закусок…» – у киоска «Пиво – чипсы – сигареты». Руки у меня тряслись, а веко над левым глазом подергивалось – когда я расплачивался за коктейль «вертолет». На ходу хлебая из баночки с яркой этикеткой – я двинулся в свой любимый парк на берег реки. Я чувствовал, что сейчас заплачу.

В парке я расстелил куртку по жухлой траве, сел и уставил взгляд на темно-синюю реку, медленно текущую под серым небом.

При каждом вздохе ветра с деревьев сыпались желтые и ржаво-коричневые листья; рябь пробегала по реке. Я глушил свой «вертолет» – а из глаз моих лились слезы, которые я размазывал по щекам тыльной стороной ладони. Мне хотелось застонать в голос, как раненному оленю.

Ну почему я такой нерешительный?.. Такой рохля?.. Ничтожный червь?.. Надо было не ждать появления «двух О» – а вступиться за Малику, как только проклятый метросексуал начал перегибать палку. Подойти пружинящими шагами, выпятить грудь и – тоном Ильи Муромца – огорошить забияку: «Эй!.. Уважаемый!.. Вы чего прицепились к девушке, как репей?!..». Метросексуал в модном плаще – ретировался бы. А я – на правах рыцаря-защитника – стрельнул бы у Малики номерок телефона.

Но нет!.. В силу собственного малодушия я упустил шанс познакомиться с нежной тюрчанкой – настоящим цветком. Господи, да что со мной не так?.. В кого я такой слабак и растяпа?.. Я настолько погружен в поэзию и розовые мечты, что от реального мира получаю только звонкие щелбаны. Не удивительно, что все и всегда за меня решает бабушка: сам я не способен в жизни ничегошеньки добиться – да и вообще плохо представляю, чего на самом деле хочу.

Девушка вроде Малики – не для такого жалкого слизня, как я. Малику завоюет «классный», немножко наглый парень в стильной куртке, у которого хорошо подвешен язык. Такой парень способен и в морду дать за свою подружку. С ним Малика будет чувствовать себя, как за надежной стеной.

Или мою красавицу увезет на роскошном лимузине богатый «папик». У олигарха нет рельефных мускулов «классного парня» – а только волосатая грудь и арбузное брюшко. Но золотая банковская карта придает «папику» – хотя бы и лысыму – гонору и самоуверенности. «Папик» будет в фешенебельных ресторанах кормить Малику стейками из акулы и лососевой икрой. Задаривать брендовыми шмотками, серебряными цепочками и золотыми колечками. Слетает с Маликой на неприлично дорогой курорт – куда-нибудь в Гоа или на Мальдивы, где зеленые метелочки пальм и белый песок.

«Расплачиваться» Малика будет – естественно – в постели. Я представил: в номере люкс пятизвездочного отеля – «папик», бросив на пол полосатые трусы, самоваром пыхтит на моей девочке, которую придавил необъятным животом. Зад денежного воротилы ходуном ходит. От такой картинки меня потянуло блевать.

Чтобы отвлечься – я достал из рюкзака и открыл наугад томик стихов Джами. Смахнув слезы – начал читать.

Лирический герой персидско-таджикского поэта – захлебываясь рыданиями, смотрел вслед луноликой тюрчанке, которая стрелою умчалась на лихом коне. Влюбленный безумец целует камни на той дороге, по которой пронеслась прекрасная пери. Караван надежд страдальца-дервиша – верблюд за верблюдом – уплывает в раскаленную пустыню…