Розы на стене

– Придется вырабатывать, – нагло ответил он, – поскольку в вашей комнате спать нельзя, несмотря на выданный амулет. Похоже, он полностью не экранирует влияние роз, поэтому меняться комнатами с вами я не буду.

– Даже если мне нельзя спать в своей комнате, это не значит, что я буду спать с вами. То-то вы мне так старательно сегодня ручки целовали. Я думала – выполняете просьбу Вайнера, а оказывается, это была подготовка! И какая подготовка, по всем правилам! Нежные прикосновения, почти незаметные окружающим, заставляли сердце биться чаще, зато голову отключали напрочь. Ничем другим я не могла объяснить то, что не торопилась забирать у него свои руки, а наслаждалась каждым мгновением. Не в моем положении позволять подобные вольности, вот он и решил, что может рассчитывать на продолжение. Я так на себя разозлилась, что чуть было не дала Штадену по нагло ухмыльнувшейся физиономии.

– Инорита, делить с вами постель я не собираюсь, – неожиданно сухо сказал он.

– Мне не нужны проблемы ни с вами, ни с Циммерманом. Он при моем появлении в гарнизоне сразу заявил, что женит при первой возможности. Ни брак с вами, ни конфликт с ним меня не прельщает.

– Но…

– Вы будете спать на моей кровати, я на полу. Устраивает? Мысли у вас, конечно, идут в интересном направлении, но я ничего подобного не предлагал. Я не Брун, с кем попало не сплю.

– Извините. Я порадовалась, что не успела его стукнуть. Все же бить охранников за собственные странные мысли, – неправильно. Но тут же пожалела, что извинилась: его слова, что я – кто попало, не слишком приятны. Можно сказать, даже оскорбительны. Но возмутиться этим я не успела.

– Принято, – кивнул он.

– И закончим на этом. Забирайте из своей комнаты одеяло, подушку и что там еще вам нужно для спокойного сна.

– Но… Я не знала, как объяснить, что у меня нет много чего для спокойного сна. Например, ночной сорочки. Не посчитала Ульрика нужным вложить мои вещи в свой чемодан. Возможно, они ей показались слишком скромными. Или не соответствующими графской дочери. Или она их просто куда-то засунула и забыла. С Ульрикой всегда так, не проконтролируешь – получишь непредсказуемый результат.

– Я поставлю в той комнате артефакт, имитирующий вашу ауру, а вас у меня мы, напротив, замаскируем, – неправильно понял мою заминку Штаден.

– Не бойтесь, вашей репутации урон нанесен не будет. Репутация – это последнее, о чем я сейчас беспокоилась. Глупо беспокоиться о том, чего нет у Ульрики, чью роль сейчас играю пусть не перед Штаденом, но перед другими. Не зря же Брун так рвался ко мне.

– И все же не слишком прилично в одной комнате. Мы с вами совсем посторонние…

– Почему неприлично? Моей матери пришлось на практике делить одну комнату с однокурсником, и никто ничего плохого не подумал.

– Да? И чем это закончилось? – подозрительно уточнила я.

– Хорошо закончилось, – ответил он после короткой паузы.

– Вы мне не доверяете? И посмотрел так, что сразу вспомнилось, как он ко мне относился поначалу. Однако, какой опасный тип. За сегодня я уже почти забыла, как возненавидела его по приезде в Траттен. Не лучше ли ночевать у себя? Пусть с кошмарами, но одной. Я опять на себя разозлилась. Можно подумать, он только тем и занимается, что пытается затащить меня к себе в постель. То есть пытается, но совсем не для того, о чем я сначала подумала, а чтобы защитить. Пожалуй, лучше все объяснить, чтобы опять невзначай не оскорбить Штадена.

– У меня нет ночной сорочки, – честно призналась я.

– То есть есть, но у Ульрики. Она мои вещи не заложила, хотя мы договаривались.

– То-то меня так удивили ваши покупки, – неожиданно сказал он.

– Не волнуйтесь, инорита, я не смущаюсь при виде голых дам. Слова сопровождались весьма ехидной усмешкой. Подозрения затопили меня с новой силой. Кто-то недавно говорил, что он не Брун? Возможно, это ограничение только при Циммермане, чтобы ненароком не женили…

– Зато я смущаюсь.

– Хорошо, я вам дам свою рубашку и обещаю не смотреть. Мне почему-то казалось, что он не договаривает, что за его предложением стоит еще что-то. Тем более что с меня обещания не смотреть он не взял. То ли доверяет, то ли ему все равно, то ли, напротив, считает, что ему есть что показать. Но пусть не надеется, он мне совершенно неинтересен.

– Инорита, решайтесь. Скоро вернется Вайнер, еще заметит ваш переезд ко мне, пойдут разговоры. Да и время позднее, в конце концов, действительно пора спать.

– И все же, может, лучше я останусь у себя? – Не лучше. Я не знаю, как на вас действуют розы, и не хочу рисковать. Если Брун все-таки выкопает эту гадость, в чем я сильно сомневаюсь, вернетесь к себе. Можете поверить, на полу мне спать не нравится. И так посмотрел, словно хотел добавить, что здесь ему не нравится вообще все, и я в том числе. Вот ведь! Мог бы свою неприязнь оставить для Ульрики: ей все равно нет никакой разницы…

– Вы так и не объяснили, что не так с розами, хотя обещали, – попыталась я оттянуть решение, хотя и понимала, что все равно придется согласиться.

– Объясню, как только окажетесь в моей кровати. Инорита, я не могу вас бесконечно уговаривать. В конце концов, я отвечаю за вашу безопасность. И он без дальнейших церемоний вломился в мою комнату и, пока я мучительно вспоминала, не валяется ли там чего неподходящего на виду, вытащил из кармана небольшой артефакт, немного над ним поколдовал, затем смел все с кровати и направился на выход.

– Но я еще не согласилась, – попыталась я жалко протестовать. Штаден остановился на пороге и к чему-то прислушался, чуть склонив голову набок.

– Вайнер возвращается, – сообщил он.

– Будем ругаться при нем? Потом прошел и распахнул дверь уже к себе этаким приглашающим жестом, насколько это было возможно с постельными принадлежностями в руках. Привлекать внимание целителя не хотелось, поэтому я молча прошла в чужую комнату. <-

Глава 23

Гюнтер

Не успела за нами захлопнуться дверь, Фридерика начала возмущаться, что я принял решение за нее, и не успокоилась даже тогда, когда я заметил, что был бы плохим военным, не умей в сложной обстановке принять быстрое и правильное решение. Она тут же засомневалась в правильности. Спорить можно было бесконечно. Я вытащил рубашку, купленную днем в магазинчике гарнизона, не слишком тонкую, зато чистую и новую и протянул Фридерике. — Через пять минут вы должны лежать в кровати и делать это молча.

— А если нет? Она возмущенно уперла руки в бока и слушаться явно не собиралась. Эффект грозного вида смазывался тем, что ругаться приходилось шепотом, чтобы не выдать себя Вайнеру. Правда, я сразу поставил полог молчания, но сообщать не стал, девушка, шепчущая ругательства, выглядит намного интереснее, чем орущая в голос, да и желания подраться у нее не возникает. Свет я чуть притушил и невозмутимо ответил:

– Заставлю замолчать вас единственно доступным мне способом. И выразительно посмотрел на ее губы. Фридерика не разочаровала. — Поцелуем? – зло выдохнула она. Не скажу, что идея не вдохновляющая, и предложи она это на полном серьезе… Я одернул себя и насмешливо процедил: — Обездвижу магией. Инорита, создается впечатление, что вы во мне заинтересованы намного больше, чем я в вас. Если уж с постелью ничего не вышло, хотите получить хотя бы поцелуй. Она вспыхнула. Жарко, полностью, заставив почему-то сердце забиться чаще. Взяла рубашку, прикоснувшись ко мне, резко отдернула руку и пробурчала: