Розыгрыш или реальность

Из бездны, в которую меня всё время тянуло, волоча по спирали вниз, резко вытолкнуло к поверхности. Сознание перестало кружиться в пьяном хороводе. Появилось осознанное понимание, что со мной что-то не так. Я не управляла своим телом, которое стало очень тяжелым и неподвижным, словно его придавило монолитной бетонной плитой. Под неподъемными веками плавали разводы красно-зеленых цветовых пятен, словно я насмотрелась на солнце. Было больно смотреть на эти слепящие пятна, но не скрыться от них, не отвернуться, не закрыть глаза. Разве что провалиться в темноту. Она не стала долго ждать — пришла на помощь, затягивая сознание вслед за собой в новый водоворот.

Следующее пробуждение было более результативным. Веки чуть дрогнули, приоткрылись, но где бы я не находилась, там было темно. Радужные пятна перед глазами исчезли. Осознала положение в пространстве. Поняла что лежу, хотя тело все ещё не слушалось. Монотонный писк сбоку от того места, где я лежала, изменил тональность, тревожно зачастил, привлекая внимание. Этот сигнал что-то значит? Перед глазами вместе с щелчком выключателя вспыхнуло яркое слепящее пятно с черным силуэтом на его фоне и опять темнота унесла меня туда, где нет жизни и чувств.

Третье пробуждение стало ещё более осознанным. Я чувствовала свое тело, хотя пошевелиться не смогла. Дыхание забилось, что-то мешало сделать вдох самой. Накатила паника — я сейчас задохнусь! В горле что-то мешалось, придавливая язык, мешая закричать. Руки слабо дернулись убрать помеху, но сил поднять их не было.

— Тише, тише. Госпожа Коралева, вы меня слышите? — мужской спокойный голос раздался неожиданно близко.

Меня стали трогать. Я чувствовала крепкие большие руки, удерживающие меня на спине. Касание ко лбу. Не предупреждая, мне оттянули веко и посветили фонариком, проверяя рефлекс зрачка. Мужской взрослый спокойный голос говорил со мной, произнося набор фраз, призванных успокоить. Я понимала, что мне говорят, но не понимала, что происходит в принципе. Где я? Что со мной? Говоривший без озвученных вопросов ответил сам.

— Все хорошо, Карина Евгеньевна, вы в больнице. Не пытайтесь говорить. У вас в горле трубка. Расслабьтесь, за вас дышит аппарат искусственной вентиляции лёгких. Успокойтесь, всё хорошо. Вот так вот, умница.

Меня поглаживали по голове, как ребенка. Такой знакомый с детства жест, на Земле так всегда успокаивают. Мне хотелось узнать подробности происходящего и я пыталась что-то спросить, но трубка в горле мешала. Вырывалось только невнятное мычание. А врач уговаривал расслабиться и подождать.

Постепенно к телу возвращалась чувствительность, а вместе с ней и боль. Веки уже не были такими тяжелыми, и я смотрела в ту сторону, откуда слышался голос. Как в дымке, смогла различить мужской силуэт. Проморгалась. Глаза заслезились. Слёзы собрались в уголках и дорожками скатились за уши. Как только слёзы омыли глазные яблоки, муть прошла и я уже четко увидела склонившегося ко мне пожилого врача в голубом медицинском костюме, а рядом медсестру с металлическим лотком в руках. Сбоку от кровати стоял штатив с отключенной системой капельницы, с большим стеклянным перевернутым флаконом наверху.

— Потерпите немного, сейчас я уберу трубку, и вы сможете дышать самостоятельно.

Экстубация прошла быстро и почти безболезненно. Закашлялась, восстанавливая свое собственное дыхание. Жадно глотала воздух, пока меня придерживали за плечи. Дикая слабость и затихающая боль в теле. Несмотря на всё это, мне важно было узнать, что с мужьями.

— Хдеммххааа, — вместо связной речи вырвалось сипение.

— Вам пока не стоит разговаривать, связки должны восстановиться. Полежите спокойно, я проверю рефлексы.

Доктор взял неврологический молоточек и стал проверять сухожильные рефлексы, чувствительность на ногах, руках и теле. Удовлетворившись осмотром, сделал пометки в белом блокноте на пружине. Медсестра продиктовала с монитора данные по артериальному давлению, пульсу, сатурации (насыщению крови кислородом).

— Карина Евгеньевна, вы молодец! После такой травмы и всё у вас в порядке. А сейчас поспите. В следующий раз, когда мы с вами увидимся, то уже сможем поговорить. Ниночка, — он повернулся к медсестре, — полная линейка по крови. Данные мозговой активности. Консультация терапевта, психиатра.

— Хде… мушш… — я не могла больше молчать и ждать неизвестно чего. Что произошло? Где все? В памяти был последний разговор через визор с Хероном и Берком, а дальше — боль и ярчайший свет. Почему меня называют по девичьей фамилии — Коралева? Что это за больница? Как я здесь оказалась?

— Я же просил, — укоризненно покачал головой пожилой доктор и хмуро свел брови, — не разговаривайте пару часов. А родственникам вашим мы сообщим, что вы вышли из комы. Так что, как проснетесь, то сразу же их и увидите. И ваш молодой человек тут у нас все пороги оббил, очень уж переживал и все корил себя, что это из-за него вам плохо стало в тот день на совещании. Все про какой-то розыгрыш частил. Эх, молодость! Всё у вас будет хорошо. Теперь вы быстро пойдете на поправку! Ниночка, сделай Карине Евгеньевне укольчик успокоительного.

Не понимаю… Ничего не понимаю… Какой молодой человек? Какой розыгрыш?

— Хде мои мушшя? — просипела, цепляясь рукой за руку медсестры и нечаянно выбивая лоток со шприцем с лекарством. — Хде я? Эол…шивой?

— Ниночка, быстрее, видите у пациентки нервное возбуждение? — врач придавил меня за плечи, хотя в этом не было нужды, я и так безвольно откинулась на кровати. Короткая острая боль от укола и мир закружился в калейдоскопе. Веки отяжелели и сомкнулись. Сон без сновидений принес покой и вернул силы.

Проснулась я, почти полностью восстановившаяся, от звука льющейся воды и шороха. Открыв глаза, увидела пожилую женщину в белом халате, которая проводила влажную уборку моей палаты. Она заметила, что я больше не сплю. Приветливо улыбнулась и поздоровалась:

— Доброе утро! Я вас разбудила? Старалась тише мыть.

Пару минут я тупо таращилась на обычную деревянную швабру в руках санитарки и на то, как она полощет тряпку руками в ведре с маркировкой «пол палаты № 3».

— Доброе утро, — тихо ответила и приподнялась на локте, осматривая палату.

Бледно-бежевый кафель на стенах и серый на полу. Одно металлопластиковое окно, за которым была зима и серое небо с тяжелыми снежными облаками. Многофункциональная кровать, на которой я лежала. К стене отодвинут аппарат искусственной вентиляции легких. Включен монитор, на котором отображались деятельность сердца. На палец руки у меня была прицеплена прищепка, от которой шел провод к аппарату, стоящему на медицинском столике. Типичная палата больницы на Земле.

— Что это за больница? — спросила я женщину, стараясь разобраться в происходящем.