Рпг для титана

– Кибератака?

– Не исключено, но если и так, то исполнители небывало высокого уровня. Наши спецы, как и Романа Исидоровича, носом землю роют, но не могут найти следы взлома.

Марченко, в знак подтверждения этих слов, со своего места кивнул головой и добавил:

– Изнутри тоже никто не влиял на ситуацию, - и тут же поправился, - Точнее следов воздействия "крота" не обнаружили, но мы все равно отработаем эту версию до конца.

– Ровно в 18:20 состояние объекта "Крий" нормализовалось. Видимых отклонений диагност капсулы не зафиксировал. Вообще это удивительный случай в медицине, когда человек, пробывший свыше двадцати минут в состоянии клинической смерти, вышел из нее без последствий для организма.

– Так что с Большаковым?

– В данный момент его состояние стабильно, но мы не можем извлечь тело для более детального осмотра. Медики не рекомендуют идти на кардинальные меры, взламывая капсулу физическим путем.

– Ладно, можете быть свободным. Завтра вызовите ко мне Самохвалова. Будет познавательно выслушать его точку зрения. И не забудьте полный отчет от нашего агента "Зазеркалье".

Дождавшись, пока пузан выкатится из кабинета, Иванов задал Марченко, терзавший его вопрос.

– Рома, какого хрена у нас творится?

Рудогор. Крий.

Чувства, боль, возможность управлять телом, жизнь в сказке - я получил это все сполна. Вот только зачем? Этот мир, по сути, не более чем отражение реальности. Реальности, где правит сила, где понятия добра и зла размыты и переплетены сильнее, чем гордиев узел.

"Барлиона - это сказочный мир, где вы можете стать тем, кем пожелаете" - так гласил рекламный слоган. Отчасти это правда. И Барлиона действительно сказка, но в ней так же умирают и плачут дети...

– Дяденька Крий, дяденька Судья!

Передо мной стояла чумазая девочка-человек. Латаное платье, курносый веснушчатый нос, русые волосы и босые ноги - обычный, каких сотни тысяч, ребенок.

– Чего тебе малышка?

– Дяденька Крий, а у вас есть бумага?

– Бумага? Зачем тебе?

– Надо.

Насупилась. Кулачки сжала, будто готовится напасть, а в глазах... в глазах слезы.

– Так, ну-ка веди меня к себе, а я по дороге поищу в мешке бумагу.

– Правда-правда?

– Даю честное Пионерское слово.

– Ух, ты, а кто это такие?

– Пионеры? Это мальчики и девочки, которые помогают старушкам и больным людям. Выполняют домашнюю работу, ходят в лавку за продуктами. В общем, очень хорошие дети. Когда-то я сам был таким пионером, но самым известным были Тимур и его команда...
– краткий рассказ истории о противостоянии пионера Тимура Гараева и хулигана Мишки Квакина* очень понравился девочке.

– Дяденька, но вы же уже большой, больше дяди Маррава. Какой из тебя пионер?

– Пионер - это навсегда, и не важно, сколько тебе лет.

– Я тоже хочу стать пионером.

– Так будь им. Собери команду единомышленников, и дерзайте.

– Вот здесь я и живу.

Еще один разрушенный дом, разрушенный, как и весь город. Битая утварь, обгоревшие головешки, мелкая щебенка - везде одно и то же. Между чудом сохранившимися половинками стен был поставлен небольшой навес, под которым был собран небольшой очаг, лежала куча грязной даже на вид соломы, и стоял небольшой сундучок. Сперва я не понял, что же так резануло глаза, но потом сообразил - одеяло. Всего одно одеяло!

– А где твои близкие? Мама и папа?

– Маму я не помню, а папа..., - из глаз хлынул поток слез, - Он...ы-ы-ы..он, не вернулся-а-а!

– Тише маленькая, не плач, - не знаю, как успокаивают детей, поэтому я просто взял девочку на руки и прижал к себе.

– Зачем?! Почему они убили папу?! Ы-ы-ы-ы...

Минут пять она плакала, а потом, согревшись на моих руках, начала затихать. Не отпуская ее, достал из сумки немного еды, которой угощали сердобольные рудогорцы и чуть ли не силком впихивали мне в руки. Девчушка, увидев еду, потянула к ней и тут же отдернула руки. Эге, да она, похоже, еще и ела давно.

– Бери, не стесняйся.

Пока изголодавший ребенок насыщался, я заглянул в раскрытый сундучок. Надеялся отыскать там какие-нибудь вещи, которые указали бы на то кто она такая, но вместо этого обнаружил совсем другое. Бумажных журавликов.

Маленькие и большие, цветные и однотонные. Сундучок был набит ими под самый верх.

– Так вот зачем тебе бумага.

– Угу-м, - малышка не отрываясь от поедания пирожка с важным видом кивнула.

– Как тебя зовут-то?

– Садако.*

– Вот и познакомились. Так зачем тебе столько бумажных журавликов?

– Папа мне рассказывал, что в далеких краях правит мудрая и красивая богиня. Богиня даровала жителям этой страны дар. Раз в жизни, они могут попросить у нее исполнение самого сокровенного желания. Для этого надо сделать из бумаги тысячу бумажных журавликов и загадать это желание. У меня уже есть сто двадцать восемь. Я думаю, что богине не важно, где я живу, и она выполнит мое заветное желание - вернет маму и папу. Вот только я считать умею лишь до двухсот.

Ну вот - снова слезы. И ведь я тоже виноват в них. Если бы жители сбежали из города, то возможно Садако с отцом удалось бы избежать всех напастей и спастись. Да кого я обманываю! Тогда умерли бы другие дети и их родители. Я не знаю, как умер твой отец, Садако, но, пожалуй, могу помочь тебе.

– Хватит реветь, пионер.

– Я.. хык-хык..я не пионер.

– Но ведь хочешь им стать?

– Д-да.

– Тогда прекращай плакать и собирай вещи. Тебе здесь оставаться нельзя.

– А куда мы пойдем?

– На кудыкину гору. Навестим кое-кого, кто манкирует своими обязанностями.

– Я готова, - малышка вцепилась в сундук с журавликами и размазала слезы по лицу.

– Что у тебя совсем нет вещей?

– Вот все, что мне необходимо.

Засунув сундук в свою безразмерную котомку, я подхватил Садако на руки и направился в сторону мэрии. Кому-то сильно не поздоровится.

– Дяденька, а если я буду хорошим пионером, то стану судьей?