Рпг для титана

– Так сколько у вас коров, милейший, - спросил я у младшего брата.

– Семь.

– И все ваши?

– Мои.

– Староста Жбан, сколько по записям у Болека (младший) и Лелика (старший) коров?

– У Болека, стал быть, пять, а у Лелика четыре, - деревенский голова, пришедший с братьями, внимательно сверился со своими берестяными грамотками, - Ток мо тут еще не учтено, что Болек две недели как купил Зорьку на ярмарке у Выхумоля из Болотной Равнины. Хорошая корова - сам хотел взять, но цена кусалась.

– Стало быть подтвержденных коров шесть, так?

– Так.

– Болек, так откуда у тебя взялась еще одна корова?

– Моя животина. Что он со своей Майкой сделал, не знаю, а токмо своих коров не отдам.

Тут я задумался. С одной стороны картина ясна - украл младший у старшего корову. Но вот ведь незадача - не нравился мне этот самый Лелек, а Болек чего-то темнил. Спрашивать дальше про приметы коров - дело бестолковое, так как на селе все знают отметки животин друг друга. Беглый опрос показал, что и у того и другого были почти одинаковые коровы. Да к тому же паслись до этого вместе, то есть банальное "поставь животное перед двумя калитками и в какую она войдет, того и корова" тоже не прокатит. Как выяснилось, старший частиком оставлял свою собственность на попечение младшего... Но чего Болек не признается откуда у него еще одно животное?

– Клаус, - спросил я у одного из своих помощников-стражей, - А не балуются ли у вас в округе разбойники?

– Да где их нет, Ваш милость?
– удивился страж порядка, - Вестимо есть. Купчишек жадных, что денег на охрану караванов пожалели, нет-нет, да и щипают.

– Угу, хорошо. Мыкола, а скажи-ка мне, куда местный народец сдает мясо? Кому продают излишки?

– Так мне и продают, или вон Карлу Мяснику, он лавку мясную держит. У нас самые лучшие цены во всей округе. Я меньше беру, по потребности, а он больше. Он же еще и колбасы коптит да солонину делает на продажу. Зимой да летом на ярмарке приезжие купцы в охотку забирают его товар.

– А как бы мне его расспросить?

– Позвать что ли? Дак это я мигом, - кабатчик так обрадовался, что может угодить своему благодетелю (эх, дурачок, он еще не знает что это такое "семейная жизнь"), что тут же хотел отправить за этим самым Карлом своего вышибалу.

– Погоди пока. Клаус, а где-нибудь ведутся записи сколько, чего и у кого изъяли местные гаишники?

– Кто?

– Ну, грабители с большой дороги.

– А-а, так у нас и в управе записи имеются. Если надо, то схожу, возьму у каптернамуса. Только зачем они?

– Нужны, Клаус, очень нужны. Ты сам то не бегай, чиркани пару строк на бумажке, что б ведомость Марио (вышибала) выдали. Можно так сделать?

– Дак отчего нет. Сей секунд, - мой помощник явно обрадовался тому, что не надо идти в расположение за никому ненужной писаниной.

Три четверти часа, что понадобились Марио выполнить мои поручения, я тупо убивал время абсолютно бессмысленными вопросами. Но, наконец, пришел Карл Мясник и доставили заветные списки украденного имущества, в которые я тут же и углубился.

Сразу видно - каптернамус стражи очень педантичный человек, ну или другой разумный. Не суть важно. Важно было то, что на семнадцатой странице толстенного гроссбуха я нашел то, что искал. Заложив нужную страницу, я обратил свое внимание на мясника.

– А скажите-ка, почтеннейший Карл, не продавал ли кто из здесь присутствующих братьев Качунски вам мясо. На этой, или прошлой неделе.

– Продавал. Аккурат в прошедшую субботу. Вон тот кучерявый со смазливой рожей и продавал. Как счас помню. Рассчитался я с ним и на несколько минут отлучился, что бы отдать приказчику купца Миродонта его заказ, а этот ёлопень уже возле моей дочки ужом вертится. А эта дура ему еще и глазки строит, коза нещипаная. Так как увидел сию картину, каюсь, не сдержался. Схватил нагайку со стены да отходил обоих. Я же до того, как мясником стать, почти два десятка лет возницей поработал. Караваны торговые по всей стране гонял. Моя стрекозюля до сих пор сесть на пятую точку не может, а этот поганец выскочил быстро и сбежал. Но я его запомнил, стервеца эдакого. Ни кола, ни двора нормального, а все туда же - девок портить вздумал, чтоб приданное захапать. Иш, ты! Вы ему, Ваша Честь, присудите это самое укоротить, а то я сам, коль еще раз ко мне заявится, причиндалы под корень отчекрыжу!

– Ваши претензии суду понятны, но пока обойдемся без крайних мер. Вы лучше скажите, какое мясо он продавал и сколько?

– Да говядину, причем не лучшего качества. Дрянь мясцо-то было. Нормальная туша килограмм на семьсот - восемьсот потянет, а тут едва шестьсот завесила.

– То есть вы утверждаете, что Лелек Качунски в прошедшую субботу продал вам тушу коровы.

– Ну, да. Так и говорю. Чего-сь тут непонятного.

– Хорошо, присядьте пока. А теперь я расскажу, как все было на самом деле.

Зал, до этого бурно обсуждавший препетии судебного разбирательства, притих.

– Одним прекрасным, или не очень днем Лелек Качунски увидел, как на подворье у младшего брата появилась седьмая корова. У него возник вопрос: откуда он ее взял, если ярмарка давно прошла, и никто в ближайшей округе коров не продавал? Наверняка вышеозначенный Лелек подозревал, что растущее как на дрожжах хозяйство Болека имеет под собой несколько не честное происхождение. Может брат по-пьяни чего сболтнул, может личности к нему непонятные по ночам повадились - это мы узнаем у палача, который Болека и допросит...

– Не вели казнить, милостивый государь, - бухнулся в ноги младшенький, - Свет попутал! У перекупщика разбойного по дешевке инвентарь, да скотину брал.

– Ага, ну не исключено. Позже отведут тебя в управу, там и покаешься "где, сколько и у кого". Хм-м. На чем я остановился?.. Ах, да. Так вот. Лелек заприметил несоответствия и решил на этом нагреться. А что? Брат жиреет, а делиться по-братски не хочет. Не порядок. И придумал он план. Корову свою забил, да Карлу Мяснику продал. А потом заявил буд-то бы брательник его украл скотину у него самого. Думал, струхнет младшенький и поделится со старшим имуществом. Нашла коса на камень.

– Моя это корова!
– завопил Лелек, но глазки-то забегали, рученьки затряслись.

– Молчать! Значит постановляю. Болека Качунского доставить в управу для дачи показаний и присудить ему штраф в размере стоимости пяти коров. За что? За недоносительство и сотрудничество с асоциальными элементами, сиречь разбойниками и их подельниками. Лелеку Качунскому за клевету - десять плетей и три месяца исправительных работ на благо города. Решение Суда вступает в силу немедленно.

Расшумевшийся народ, после такого крутого, по их мнению, приговора, решил больше не лезть к страшному судье со своими проблемами: "Ишь, оно как повернулось, давай-ка, соседушка, полюбовно решим, а то судья нынче злой попался. Видать девка не дала... Но смотри какой вумный... И взгляд такой, будто всю душу твою видит и делишки не так уж честные... А вдруг он узнает, как я к Полыньке бегал...". Вот так и зарабатывается репутация.

До самого вечера меня уже никто не трогал, но когда солнце уже почти опустилось за горизонт, появилась еще одна пара искателей Правды.

– Здравствуйте, дяденька, а мы к вам.

Два пацана-дроу лет десяти похожих друг на друга, как две капли воды - везет мне сегодня на братьев. Что они уже не поделили между собой?

– Вечер добрый, молодые эльфы. Чем могу быть полезен?

История оказалась довольно нетривиальная. Один из братьев (кто из них Альк, а кто Эльк я так и не разобрался) большой любитель придумывать всякие необычные вещи. В один прекрасный момент Эльку попался на глаза пергамент со схемой необычного воздушного змея. Он вернул пергамент Альку, но сама схема засела у него в голове, и он загорелся идеей воплотить схему в жизнь. Долго ли коротко, но Эльк добился своего и построил по чертежам брата воздушного змея. Альк узнал об этом и потребовал отдать змея ему, так как задумка была именно его. Не разрешив спор между собой, они пришли ко мне.