РПЛ 2

В смежной комнатушке точно так же похрапывала горничная, наряд которой я тоже прихватила с собой, прибавив к нему небольшой дорожный сундучок, без которого никакая разумная пожилая дама не отправилась бы в путь.

Хорвек, дожидавшийся нас у двери, не выказал никакого любопытства в отношении тряпок, и, перекинув беспамятного Харля через плечо, сказал, что сейчас самое время посетить госпожу чародейку, ведь никакая ночь – добрая или же злая - не длится вечно.

– Она приказала, чтобы ей отвели покои рядом с комнатой Огасто, - сказала госпожа Вейдена, поморщившись из-за каких-то гадких мыслей, одолевавших ее каждый раз, как речь заходила о близости ее мужа с той, что выдавала себя за его сестру.

И мы вновь зашагали по пустынным коридорам, чувствуя себя едва ли не последними живыми людьми в царстве сна, который больше походил на изнурительную коварную болезнь, подтачивающую силы обитателей дворца.

– Ты говорил, что там полно охранных заклинаний, - от волнения я была не в силах оторвать взгляд от Хорвека, тяжко сопя под грудой тряпья, словно осел, на которого взвалили мельничный жернов. – Как же я войду в ее покои? И что за прок от этого, раз эту змеищу даже не удавишь подушкой? Не то чтобы я думала, будто смогу эдакое провернуть, душегубство вовсе не по моей части, но…

– Есть законы настолько старые, что даже самые могущественные чародейки ничего не могут с ними поделать, - отвечал бывший демон, размышляя о чем-то далеком и мне неизвестном. – Например, существует такое древнее правило: тот, кто убегает от ведьмы, всегда может украсть у нее три предмета, которые помогут сбить со следа ее слуг.

– Старые сказки! – воскликнула я, не скрывая своего недоверия.

– Старые сказки… - эхом откликнулась госпожа Вейдена, выглядевшая вконец измученной. Даже светильник был слишком тяжким грузом для ее нежной, тонкой руки, и я опасалась, что герцогиня вот-вот выронит его.

– Да, старые сказки, - согласился Хорвек. – Сейчас самое время их вспомнить – в заколдованном дворце, под боком у злой колдуньи.

– Но как я узнаю, что мне нужно украсть у нее? – мне все еще казалось, что он шутит.

– Что первое увидишь, то и возьмешь. Чем хороши - и плохи - старые законы, так это тем, что даже захочешь ошибиться – не сможешь.

– А чары? Разве они не подскажут ведьме, что к ней в комнату забрался вор?

– Ты пройдешь, не коснувшись ее заграждений. Магическая паутина не бывает сплошной, там всегда найдется прореха.

– Да как же я найду дыру в том, чего не разглядеть? – мне начало казаться, что Хорвек насмехается надо мной. – Мои глаза не видят магию, и, сдается мне, так от природы положено добропорядочным людям!

– Да, твои глаза ее не видят, - согласился Хорвек, и мне подумалось, что всякий раз его покладистость в споре оборачивается какой-то сущей пакостью.

– 11-

Неудивительно, что чем ближе мы подходили к покоям, которые заняла колдунья, тем сильнее я тряслась, не решаясь озвучить ни один из тех вопросов, что вертелись у меня на языке. Единственное, что заставляло меня сохранять лицо – присутствие госпожи Вейдены, выглядевшей бледнее и измученнее, чем покойник во гробу, однако же продолжавшей идти, сжимая посиневшие губы. Ей приходилось несладко, но гордая дама ни за что бы не призналась в слабости – и я не желала ни в чем уступать ей.

– Она там, - голос Вейдены прошелестел, словно ветер качнул ветви деревьев. – Вот вход в ее покои.

Я остановилась, как вкопанная, уставившись на черный высокий проем двери. После слов Ее Светлости мне показалось, что в густой тени шевелится что-то, похожее на клубок змей. Ведьма и в самом деле устроилась поблизости от господина Огасто, потеснив свиту герцогини. Раньше в этих покоях госпожа Вейдена проводила свои мирные дни, развлекаясь вышиванием да разговорами со своими дамами – именно здесь когда-то помолвили нас с Мике, не спросивши моего мнения. Щемящая боль поселилась в сердце, но быстро ушла – слишком уж боялась я настоящего, чтобы всерьез переживать из-за прошлого.

– Вам лучше уйти, Ваша Светлость, - произнес Хорвек, уложив беспамятного Харля у стены.

Заслышав это, я выронила разом все тряпки, что держала в руках, и с размаху уселась на дорожный сундучок, также выпавший из моих рук. В то, что бывший демон мог испытывать искреннее участие по отношению к герцогине, мне никак не верилось, и, по моему разумению, отсылал он ее вовсе не потому, что тревожился из-за измученного вида госпожи Вейдены. Герцогине попросту не следовало слышать то, что собирался сказать мне Хорвек, и, признаться честно, я тоже желала бы оставаться в неведении относительно тех колдовских мерзостей, которыми полнился ум моего приятеля.

– Вы помогли нам сверх меры, - тем временем говорил Хорвек, вновь целуя руку госпожи Вейдены и принимая у нее светильник. – Ночь на исходе. День выдастся тяжелым, и вам понадобится много сил для того, чтобы выдержать гнев врага – а с сегодняшней ночи госпожа чародейка станет вашим врагом. Остерегайтесь ее, но не бойтесь. Страх заставит показать, как много вы знаете – и этого она вам не простит.

– А вы… - неуверенно промолвила госпожа Вейдена, глядя на Хорвека с тревогой. – Вы не…

– Что бы ни случилось с нами, мы не расскажем никому о вашей помощи, - серьезно ответил Хорвек, и прибавил то, от чего я вздрогнула. – Клянусь вам.

– Ах ты ж лживый бес, - пробормотала я себе под нос. С каждой минутой я убеждалась все больше в том, что беспринципность Хорвека не имеет никаких пределов и холодела от мысли, что оказалась в зависимости от существа, не принимающего во внимание ничего, кроме своих собственных тайных убеждений, устроенных так хитро, что человеку в них было нипочем не разобраться. «И ведь верно то, что в конце концов ты рехнешься, дружок, - мрачно думала я, сгорбившись и растирая холодеющие руки. – Столько беззакония человеческая голова никак не вместит!»

– Тогда прощайте, - произнесла Вейдена, глаза которой вдруг лихорадочно заблестели, а в движениях появилась болезненная порывистость. – Я никогда не смогу поверить этой рыжей девочке, принесшей столько горя в мою жизнь. Пусть боги рассудят, чего она заслуживает, но уж точно - не моей благодарности. Но вам я отчего-то верю, как будто знала всю жизнь. Вы честный человек, мне это подсказывает сердце. И если кто-то сможет спасти Огасто – так это вы!

– Да неужто?.. – сквозь зубы процедила я, но не настолько громко, чтобы герцогиня могла услышать мое ворчание. Пусть мне и хотелось сейчас выложить ей правду – что любезности ей расточает бывший демон, который безо всякого сожаления прикончил бы ее супруга, повстречайся тот на его пути при иных обстоятельствах – но толку из этого никакого не вышло бы. Только богам было ведомо, что успела вообразить о Хорвеке госпожа Вейдена – я слыхала, что благородные дамы иной раз падки на разбойников и ухитряются разглядеть в эдаких харях признаки честности и благородства устремлений.

– Я сделаю все, что в моих силах, - заверил со всей серьезностью бывший демон и поклонился так изящно, что у меня немедленно заломило спину.

Госпожа Вейдена слабо улыбнулась и отступила во тьму, растворившись в ней, словно прекрасный и печальный призрак. Харль, до сей поры спавший спокойно, вдруг всхлипнул и тоскливо вздохнул, точно почуяв, что лишился прежней покровительницы окончательно.

– Тьфу! – только и сказала я, когда Хорвек повернулся ко мне.

– Надеюсь, твое ревнивое сердце успокоится, если я скажу, что мог безо всякого душевного трепета убить эту красивую даму в любой миг нашего с ней разговора, - он вдруг опустился передо мной на одно колено, склонив голову чуть набок, точно пытаясь получше разглядеть мои глаза.