РПЛ 2

– Отдай ее мне, Эйде! – воскликнула я, ощутив прилив внезапной решимости. – Это моя монета!

– С чего бы это она была твоей? – разумеется, оборотню не пришелся по нраву мой приказ.

– В казне подземного королевства имелась лишь одна золотая монета, я это точно знаю. Ее я когда-то пожертвовала Господину Подземелий! – мой голос зазвенел. – Он оставил ее здесь для меня!

– Вранье! – ощерил зубы оборотень. – Она просто валялась здесь, и я нашел ее!

– Ты получишь много золота, когда выполнишь свою часть сделки, - я нахмурилась, чувствуя, как внутри меня нарастает гнев. – А эту крону ты отдашь мне. Я приказываю! Ты слышишь, Эйде?!

Красивое лицо оборотня исказилось, словно веревка на его шее затянулась туже, и спустя несколько мгновений он со злостью бросил монету на пол. Когда я выпрямилась, подобрав ее, Хорвек, все это время молчавший, негромко сказал мне:

– Не знаю, зачем тебе понадобилась эта крона, но ты истратила впустую большую часть сдерживающих чар. Чем меньше нравятся пленнику приказы – тем больше нужно магической силы, чтобы сломить его волю. А в той веревке магии запас магии не так уж велик.

– Я знаю, что эту монету Господин Подземелий хотел вернуть мне, - упрямо произнесла я, с вызовом переводя взгляд с Эйде на Хорвека. – Потому и оставил здесь.

– Здесь? – переспросил бывший демон, всем видом показывая, что считает мое утверждение излишне патетичным.

– Да, именно здесь, - я, внезапно приободрившись, обвела взглядом каменные стены. – Мне известно это место! Здесь вход в темницу! – я указала на знакомые железные скобы в стене. – А это значит… Дядюшка! Если колдунья не нашла потайной ход, я могу пробраться к нему и сказать… сказать…

– О да, иди к нему! – с хихиканьем подначил меня Эйде. – Старик так причитал, когда его бросили в ту яму! Рыдал и клялся, что невиновен! Молил о помиловании и говорил, что непременно вскоре умрет из-за холода и сырости...

Его насмешливый издевательский тон подействовал на меня куда сильнее, чем на Хорвека – я ничуть не сомневалась, что проклятый оборотень и впрямь наблюдал, как замуровывают дядюшку Абсалома. Только демон мог выжить в этой сырой и темной каменной могиле, а бедный дядя был немолод и всегда страдал болями в спине из-за малейшего сквозняка… Он не знал, что я жива и хочу помочь ему! Как выдержать эти мучения, если у тебя нет надежды?..

– Он думает, что ты сбежала и никогда не вернешься! – оборотень словно слышал мои немудреные мысли, и взвизгивал от удовольствия при виде моего растерянного лица. – Бросила его здесь расплачиваться за свое преступление!

– Я скажу ему, что спасу его, чего бы мне это ни стоило! – выкрикнула я, сжав кулаки, и почти было ринулась к лестнице, ведущей к тайному ходу, как скучающий голос Хорвека остудил мой пыл.

– Ранее я полагал, что если два подобных глупца когда-нибудь встретятся лицом к лицу, то мир немедленно погибнет, не в силах вместить в себя бесконечно множащуюся глупость, - сказал он. – Йель, ты же отлично знаешь, что твой родственник – приманка. Колдунья только и ждет того, чтобы ты попыталась с ним встретиться. И щенок тоже это знает, оттого подталкивает тебя совершить эту ошибку. Только вшивая тварь отчего-то полагает, что после этого останется в живых. Вам обоим застят ум глупейшие чувства, из-за которых вы не видите дальше своего носа.

Эйде пренебрежительно фыркнул, но Хорвек, пристально глядя на него, повторил:

– Если там ее схватят, я тут же вспорю тебе брюхо. Ну, пес, что скажешь – нужно ли этой дурехе встречаться со своим дядюшкой?

Оборотню не оставалось ничего иного, кроме как неохотно покачать головой – издевательская улыбка исчезла с его губ.

– Видишь, Йель?
– обратился теперь ко мне Хорвек. – Там тебя ждет ловушка – наш юный друг это подтверждает. И ты ничем не поможешь своему родственнику, если пойдешь туда.

– Но дядюшка думает, что я его бросила… предала… - упавшим голосом произнесла я.

– Не думаю, что ему будет намного приятнее гнить в тюрьме, зная, что ты мертва. А ты и впрямь будешь мертва, Йель, - Хорвек вздохнул, явно устав от повторения очевидных истин. – Хотя, иной раз мне кажется, что милосерднее будет дать тебе отмучиться побыстрее.

Его правота была неоспоримой, и я, сгорбившись, отступила от лестницы, по которой некогда взбиралась, еще не зная, чем обернется для меня это легкомыслие.

– Я знаю дорогу, - угрюмо буркнула я, выдернув карту из рук оборотня. – С этой минуты твоя помощь нам не нужна.

– А как же вы вернетесь? Вы не пройдете по этому пути без моих подсказок! – оборотень, пытаясь скрыть беспокойство, улыбался, но я видела, что его взгляд все время обращается к Хорвеку, державшему руку на эфесе своего оружия. Оборотень не слишком-то доверял нам.

– Йель слишком торопится, - мягко произнес бывший демон, жестом призывая Эйде к спокойствию. – Разумеется, ты проводишь нас обратно. И когда мы окажемся на кладбище – я расскажу тебе, где спрятано золото. Там его так много, что ты сможешь купаться в крови, жадная тварь.

Оборотень задышал жадно и часто, а потом облизнулся. Я же избегала смотреть в лицо Хорвеку, который сейчас казался мне едва ли не более отвратительным, чем пес колдуньи.

Дорогу к библиотеке я не позабыла, и замедляла шаг лишь когда меня одолевала грусть – на этой каменной лестнице меня частенько поджидал господин Казиро вместе со своими слугами. Мне показалось, что на ступенях лежит позабытая дудочка – но нет, то была всего лишь старая косточка.

У потайной дверцы, ведущей в библиотеку господина Огасто я некоторое время прислушивалась, опасаясь наткнуться на Его Светлость. Когда-то он частенько ночевал здесь, но сегодня, должно быть, чары не позволили ему повиноваться зову сердца – за дверью было тихо. Эйде, впрочем, по-собачьи наклонил голову набок, ловя какие-то отзвуки, недоступные уху обычного смертного, и отчего-то развеселившие его – я видела это по его блестящим глазам с расширенными зрачками. Но спрашивать оборотня, что он слышит, было бессмысленно – он все равно бы обманул меня, если бы предугадывал впереди опасность.

Нажав на рычаг, я, пригнувшись, вошла в темную комнату, где так знакомо пахло дядюшкиными микстурами, ароматическими свечами и смесью южных благовоний, которые нравились господину Огасто. За мной следовали Хорвек и Эйде.

В свете фонаря золотились корешки книг, и библиотека показалась мне на мгновение уютнейшим и прекраснейшим местом на свете. Тут я видела господина Огасто, говорила с ним… Я провела пальцами по краешку стола, за которым обычно сидел герцог, и вздохнула.

– Где тот портрет? – поторопил меня Хорвек, разумеется, не находившийся под влиянием чувств, сходных с моими, и оттого действовавший куда разумнее.

– Он был вон там, - я, очнувшись от сладко-горького наваждения, указала в сторону святилища Его Светлости, запоздало испугавшись, что портрет после прибытия в Таммельн ведьмы мог исчезнуть из дворца. Но нет, изображение прекрасной юной девушки ничуть не изменилось с тех пор, как я его видела в последний раз. В свете фонаря тонкое лицо казалось еще красивее и одухотвореннее.

– 9-

– Хороша, - признал и Хорвек. – Еще на площади мне показалось, что плата была слишком щедра для такого ничтожества, как твой прекрасный герцог.