Рубаи

Небесный Кравчий, Чьи уста окрасили рубин,Лишь тех печалью не вскормил, кого не возлюбил.И только тот, кого не смыл поток Его печали,В ковчеге Нуха, как в гробу, живет, боясь глубин.

* * *

Есть ли польза от жизни, что прожили мы,Погружаясь во тьму, выплывая из тьмы?Время выжгло глаза у великих пророков,Превратило их в пепел, но где же дымы?

* * *

Оплеванный всеми, свой путь продолжаю с трудом,Сквозь хляби и сели недоброю силой ведом.Рванулась из тела душа. Я спросил: «Ты уходишь?» —«А что же мне делать, – вздохнула, – коль рушится дом?»

* * *

Наполни чашу соком лоз, покаРассвет над кровлей теплится слегка.Ты говоришь, вино горчит? Ну что же,В нем – истина. Она всегда горька…

* * *

Ты – богат и пресыщен, я – беден и наг.Но зачем суетимся мы в поисках благ?Оба в прах обратимся, а он, как известно,На гробницы пойдет для других бедолаг.

* * *

Всемогущий, Ты добр и не жаждешь расплаты.Но зачем из Эдема изгнал бунтаря Ты?Если милость Твоя для невинных, Господь, —У кого же прощенья искать виноватым?

* * *

Друг, пока мы здоровы и духом тверды,Будем пить, заедая горбушкой беды.Ибо вскоре небесная чаша, вращаясь,Нашу жажду не скрасит и каплей воды.

* * *

Вино – рубин. Кувшин – рудник. А тело – пиала.Мерцает в ней твоей души подсвеченная мгла.Хрусталь, искрящийся вином, воистину подобенСлезам, в которых кровь лозы багровый луч зажгла.

* * *

За все готов платить сполна, под языком нектар катая.Я за один глоток вина отдам сокровища Китая.И сто религий – за хрусталь хмельного кубка в час рассветный.Все так. Но есть еще печаль, что нас уносит, не считая.

* * *

Всевышний, говорят, и сам не рад,Что раздавал изъяны всем подряд.Теперь Он разбивает нас о камни.Ущербны мы. Но кто же виноват?

* * *

Сегодня ты богат, а завтра нищ.Твой прах развеют ветры пепелищ,Смешают с глиной, и она однаждыПойдет на стены будущих жилищ.

* * *

О кумир драгоценный, продолжим игру.Кровь пурпурной лозы я в кувшин соберу.Выпьем вместе, покуда мы глиной не стали,А из глины – кувшином на бойком пиру.

* * *

Прекрасен капель жар на черенке листа.Возлюбленной твоей прекрасна чистота.Что о вчерашнем дне ни вспомнишь, все некстати.Будь счастлив тем, что есть, а прочее – тщета.

* * *

Даже если мой стан – кипарис, а щекаЯрче розы, нежнее ее лепестка, —Не пойму, для чего, о Предвечный Художник,Ты включил нас в узор Своего цветника?

* * *

В тех песчинках, что ветер сдувает с горы, —Прах красавиц: подруги, невесты, сестры.Пыль со смуглой щеки вытирай осторожно —Юной девой была она с ликом Зухры.

* * *

Слабеют корни. Осыпается листва.Гранаты щек моих покрыла синева.Я – старый дом: прогнили крыша и опоры.Свет не погас еще, но теплится едва.

* * *

Бог – кукловод, а куклы – ты и я.Что боль Ему твоя или моя?Даст поиграть над пестрою завесойИ сложит нас в сундук небытия.

* * *

Почто в преданиях сплелись и с незапамятных временВолнуют смертных кипарис и нежной лилии бутон?Ведь лилия всегда молчит, десятком языков владея.А стоязыкий кипарис ввысь неподвижно устремлен.

* * *

В стрекозьем пенье луга, где синь и тишина,Он возлежит с подругой, что нежности полна.И пьет рубин из чаши под куполом лазурным,Пока не опьянеет от сладкого вина.

* * *

Под небесами счастья нет, и мир устроен так:Один рождается на свет, другой летит во мрак.Когда бы ведал человек о всех земных печалях,Не торопился б он сюда, коль сам себе не враг.

* * *

К чаше, полной соблазна в луче золотом,Сотни раз припадал я взыскующим ртом.А Творец создает драгоценную чашуИ о землю ее разбивает потом.

* * *

Искусен тот гончар, что чашами головЗемной украсил мир, трудясь без лишних слов:На скатерть бытия вверх дном поставил ЧашуИ горечью ее наполнил до краев.

* * *