Рубеж

– Как всегда. Если только она не закрыта изнутри.

– Я надеюсь на это.

Генри просто вставил батарею в нужный разъём, после чего дверь почти сразу открылась. Внутри их не ждало ничего страшного. Та же темнота и та же тишина. Но они уже по привычке затихли ненадолго, оказавшись внутри. Апартаменты были точно такими же, в каких жили все руководители миссии. Они обладали повышенной квотой на создание потомства, к тому же, если она была не полностью задействована в предыдущих поколениях, то увеличивалась ещё больше.

Начальник охраны Клайд использовал свои возможности на создание потомства в полной мере, и комнат в его расширенных апартаментах было достаточно много. Спенсера интересовала лишь одна из них - комната Мелани, но её ещё нужно было отыскать. Сделать это можно было лишь наугад. Спенсер знал это в том числе по своему опыту. Его детям комнаты назначал он сам, и делал это на случайной основе. Тот же принцип, наверное, использовали и все.

Открыв первую комнату, Спенсер попал в пространство, явно принадлежавшее мальчику, причём росшему в довольно строгих условиях. Всё было аккуратно прибрано, как будто бы он только что ушёл в школу, заправив постель. На небольшой настенной полке стояли награды. Все на имя Джона Клайда. Становилось понятно, что у начальника охраны был достойный наследник, которого он растил в строгости, но лишь для того, чтобы в один момент тот смог стать ему достойной заменой. Судя по всему, на момент трагедии, Джону Клайду было уже пятнадцать лет.

Если считать, что в дальнейшем комнаты располагались по старшинству, то комната Мелани была ближе к концу, в зависимости от того, сколько именно у Клайда было детей.

Спенсер наугад вошёл в другую комнату. Эта комната принадлежала девочке. Об этом говорили разнообразные мягкие игрушки и прочие подобные атрибуты. Но девочка эта так же воспитывалась в строгости. Её комната была убрана точно так же, как комната старшего брата: аккуратно и чисто. Всё как будто было сделано по какой-то мерке. Строгие порядки Клайда говорили о том, что он был достойным преемником своих предков. И хотя Спенсер, будучи отцом, считал, что по отношению к девочке строить суровый порядок офицера безопасности не совсем правильно, в то же время не мог отрицать позицию Клайда в этом отношении. Даже не зная его самого, он уже проникся уважением к этому человеку. Тот был образцом хорошего семьянина. Вспомнив некоторые моменты своей жизни, Спенсер отметил про себя, что сам он похвастаться подобным к сожалению не может. И это не смотря на то, что он не офицер и даже не руководитель службы безопасности. Он - капитан.

Но вскоре Спенсер убедился в том, что эта комната точно не принадлежала Мелани. У неё была сестра. Судя по тому, что он в комнате обнаружил - старшая. Элизабет Клайд. Долго не задерживаясь, Спенсер прошёл ещё несколько комнат, задерживаясь ровно на столько, сколько требовалось для того, чтобы понять, что комнату занимала не Мелани. Если бы он знал, что его ждёт в её комнате, он бы точно мог отличить её заранее. Комната Мелани не просто была противоположностью всем комнатам детей Клайда, которые он видел до этого. Она была просто ужасна. В ней был полнейший разгром.

– Ты следи за входом, а я тут покопаюсь, - сказал он Генри.

– Хорошо. Заодно показания проверю.

У Мелани тоже были награды за отличную учёбу, но они валялись на полу. Именно по ним Спенсер окончательно идентифицировал её. "Мелани Клайд за отличное окончание первого класса школы". Это была пластиковая медаль, покрашенная краской золотого цвета. Конечно, подобная вещь хранилась бы до окончания миссии. И если постоянно делать медали из металла, то всем не хватило бы металлического материала, к тому же, устройство, способное делать эти металлические предметы, имело много куда более важной работы. А так - обычный трёхмерный принтер небольшого размера с функцией покраски. К тому же при желании подобное изделие можно было подвергнуть рециклингу без особых затруднений.

Переведя взгляд на кровать, Спенсер остолбенел. И не потому, что на ней царил беспорядок, она была вся смята и чуть ли не перевёрнута. Нет, не поэтому. Сверху на ней лежал тот самый белый плюшевый мишка, которого девочка, встреченная Спенсером, держала в руке. Это было очередным доказательством, пожалуй, даже ненужным, того факта, что та Мелани была не настоящей. Очевидно, это была её любимая игрушка, поэтому инопланетяне, так или иначе создавшие образ Мелани, включили в него её.

Ещё среди всего хаоса Спенсер увидел фотографию, где Мелани, которую он знал в лицо, была запечатлена сидящей на руках у мужчины. Спенсер понял, что это и есть её отец. Клайд вполне соответствовал тому образу, который его условно присвоил Спенсер. Больше того, он вполне соответствовал своим предкам, изображённым на самой первой фотографии в том альбоме ежегодных фото. Хотя, это было вполне логично - на двадцать первом ведь сменилось гораздо меньше поколений.

А потом Спенсер увидел небольшую розовую книжку. Это был детский бумажный дневник. У него самого был когда-то такой же, только оформленный в мальчишеском стиле. Он понимал причины, по которым дети вели подобные дневники. Информация на цифровых носителях легко могла стать достоянием других, а такой дневник можно было спрятать под кровать, среди бумаг, да и вообще куда угодно, где он будет в сохранности, и не попадёт ни к кому в руки.

Спенсер чувствовал, что это очень личная вещь - от книжечки как будто исходила особая аура. В отличие от альбомов с фотохроникой, у него не было дурного предчувствия, когда он заглядывал внутрь. Быть может потому, что мысли восьмилетней девочки были чисты, как звёздная рябь на обзорном стекле.

Несмотря на строгость воспитания, она не вела каждодневные заметки с точным описанием событий. Напротив, это было что-то вроде личной тетради, где заметки заносились по случаю, и их содержание зависело от пережитых важных событий или просто от настроения. На первой странице была фотография Мелани, на которой она была ещё совсем маленькой.

Дальше в основном шли описания разных событий из её жизни: школа, семья, друзья. Она часто упоминала отца, и, несмотря на строгость, Клайд в её заметках всегда вспоминался с хорошей стороны. Он был строгим отцом, но уделял своей младшей дочери достаточно внимания.

Так же в её заметках почти с самого начала часто фигурировала Эмми Вандер, дочь работника инженерной службы. Это была очень большая династия, покрывавшая практически все инженерные нужды корабля. Именно поэтому на плане этого жилого сектора было несколько кают, помеченных фамилией Вандер.

Но потом, уже ближе к концу дневника, один лист был раскрашен в чёрных тонах. Эмми Умерла. Мелани переносила это очень тяжело. На этих заметках были размытые места. Спенсер понял, что это следы слёз, которые девочка роняла на страницы своего дневника. Эмми умерла глупо. Точной причины смерти не было. Мелани в основном описывала панихиду, на которую ходила вместе с классом. Там даже был небольшой, но очень мрачный рисунок, на котором был изображён рециклер, ложе которого уже было задвинуто. Это усилило чувство скорби, возникшее у Спенсера.

А дальше была совсем другая заметка, отчасти обличительная. В ней Мелани говорила о том, что смерть Эмми не была случайной. Что во всём виноват работник медицинской службы по фамилии Тёрнер. Их семейка заправляет в медблоке, и восьмилетняя Мелани утверждала, что Тёрнер намеренно сгубил её подругу. Конечно, мысли ребёнка были во многом предвзятыми. Мелани настолько была близка со своей лучшей подругой, что не могла свыкнуться с мыслью о её смерти.

Дальше заметки стали ещё более мрачными, и если вырвать их отдельно из дневника и сравнить с теми, с которых он начинался, то Мелани сложно было бы узнать. Не было той прилежной девочки, дочери руководителя службы безопасности. Была девочка, которой срочно требовалась помощь психолога, потому что она не могла пережить утрату. Даже не родственника, но близкой подруги. Она во всём винила Тёрнера и почти в каждой заметке желала ему смерти. Порой Спенсеру эти обвинения казались необоснованными, но следующая заметка вызвала у него интерес.

Мелани описывала, как она простудилась, и её осматривал именно Тёрнер. Он проявлял излишнее любопытство к девочке, пытался её расспросить об аспектах здоровья, не относившихся к её нынешнему состоянию. Это при том, что Тёрнер был простым терапевтом, и даже не ведущим медиком. Их семья хоть и составляла определённую долю от работников медблока, всё же не являлась главенствующей, как семья Дубовых на "Фарадее-14".

Успокаивало Спенсера то, что раз Мелани описывала это, значит, она была жива после того, как этот осмотр состоялся и врач прописал ей лекарства. Он мысленно совместил это с тем письмом директора, где тот упоминал, что ему страшно посылать детей в медпункт. По крайней мере, в ту смену, где служит "он". Практически не оставалось сомнений, что под этим "он" руководитель имеет в виду Тёрнера.