Рудный Стан

Ингерам совершенно запутался, кого из этих двух ненормальных можно просить о милости. Элина хмыкнула. Было ясно, что они разыграли роли хорошего и плохого полицейского. Рэйшен был плохим, а Элина — хорошей, и вот теперь роли поменялись, и обвиняемый сбит с толку. Это, пожалуй, было хорошо, потому что в такой ситуации можно узнать всякие тайны, которые дороже золота, да и выторговать для себя что-то очень выгодное… Но сначала надо выслушать, что тебе предлагают.

— Ладно, — Элина сделала вид, что ей вовсе не хочется слушать лейтенанта, — пусть говорит, если ему есть что сказать. Но недолго. Мне скучно и я устала.

Рэйшен покровительственно кивнул Ингераму, и тот принялся умолять своих пленителей о пощаде, о том, что он просто хочет попасть в Глорк, он устроится охранником к каким-нибудь торговцам, и они никогда больше про него не услышат… Они могут даже взять его с собой, он будет всё время у них на глазах и ничего даже не попытается совершить дурного!

Элину разобрал истерический смех. Совсем недавно Рэйшен говорил о том, что ухажёр Рицпы окажется в их компании и поедет в Глорк. Но никто из них и предположить не мог, что это будет именно так.

— Я всё ещё не слышу никакого заманчивого предложения, — заявил Рэйшен. — А это означает…

— Суд! — заключила Элина. — И виселицу дезертиру и клеветнику!

Ингерам пролепетал что-то бессвязное, после чего окончательно раскис. Слёзы потекли по его худым щекам, а грудь судорожно вздымалась от всхлипов. Зрелище было неприглядное и постыдное, но Рэйшен не ведал жалости.

— Хватит! Развёл тут сопли, как баба! Не хочешь суда, я сам тебе устрою приговор и его исполнение!

Элина не выдержала. Она подошла к стулу, где сидел их беспомощный пленник, присела на корточки и заглянула Ингераму в лицо:

— Послушай, ну что нам с тобой делать? Как тебе можно верить? Ты уже нарушил присягу, то есть предал один раз, а второй у тебя случится легче и быстрее. Ты предашь нас при первой возможности: подставишь, сдашь в рабство, зарежешь во сне…

— Нет! Нет! Нет!

— Сейчас ты унижаешься, потому что боишься умирать.

— Пожалуйста… Сжальтесь, прошу…

— Если сжалиться над тобой, ты не простишь нам нашего милосердия.

Глава 51

Рэйшену надоела эта затянувшаяся сцена.

— Эли, короче, давай я сверну шею этому мерзавцу, а скажем, что он из окна выбросился!

— Нам не поверят, Рэйшен, — грустно сказала Элина, — такой трус никуда не выбросится… Где же тот бравый лейтенант Лесной Стражи, который сопровождал меня в Жадвиль? Тогда этот человек предупреждал меня, что нельзя связываться с дроу: они подлые, дикие, непредсказуемые убийцы. И вот этот человек мечтает продать меня в рабство этим самым непредсказуемым убийцам, а один из дроу спасает меня от этой участи…

— Если бы ты знала! — выкрикнул ей в лицо Ингерам. — Если бы ты знала, как страшно быть в плену и зависеть от милости такого дикаря!

Элина знала это гораздо лучше Ингерама, но промолчала.

— Он мне надоел, этот слизняк, — презрительно бросил Рэйшен.

— Да и я устала, не могу принять никакого решения… Его даже убивать противно.

— Это точно.

— Так не убивайте! Суд для меня будет тем же самым убийством! — вновь принялся канючить лейтенант.

Элина велела Рэйшену пленника разместить на полу, но не развязывать, чтоб не уполз и не вздумал загрызть их на рассвете.

— А если будешь вопить и канючить, — пригрозила она, — то Рэйшен заткнёт тебя самым вонючим кляпом, который сумеет раздобыть.

Так они и скоротали оставшееся до утра время.

А утром злая и невыспавшаяся Элина сказала, что Ингерам поедет с ними в Глорк, но работать будет как последний раб. На галерах. Про галеры никто не понял, но Рэйшен хохотал как безумный, а Ингерам разрывался между радостью избавления и ненавистью к Элине. К этим чувствам добавился страх перед дроу, и бывший бравый лейтенант превратился в покорного слугу.

— Пока мы здесь, будешь помогать Клодии, а то она сына малолетнего посылает повсюду.

Клодия вначале отнеслась к такому повороту дел весьма скептически, но к концу дня убедилась, что Элина с Рэйшеном усмирили буйного бродягу, и тот покорно выполняет все поручения.

— А где он ночевать-то будет? — негромко спросила хозяйка постоялого двора у Элины. — Ты ж небось не захочешь, чтоб он у тебя все ночи коротал.

Элина содрогнулась. Этого ей ещё не хватало! Но и отпускать с глаз долой этого человека было нельзя. Выход подсказал сам Ингерам.

— У Клодии есть каморка, ну, типа кладовки какой-то, она почти пустая, она сама велела мне там прибрать. Я могу ночевать там. Ты меня на ключ закроешь, если не доверяешь, а утром выпустишь.

Выслуживался перед Элиной, что ли? Демонстрировал покорность? Втайне хотел, чтобы его не запирали на ночь? Наверняка всё это вместе. Тем не менее, Рэйшен, не склонный никому доверять, запер Ингерама в кладовке, а утром выпустил.

Глава 52

Рицпу мучила совесть за то, что она поддалась уговорам Ингерама, пыталась вытребовать себе какие-то лучшие условия. Разве с ней плохо обращаются? Элина, конечно, хитрая и изворотливая, и, несомненно, она убийца, но… Без Руфуса Рицпе жилось куда лучше. Свободнее, спокойнее и, честно говоря, сытнее. Она привыкла к Элининым "цыпляткам" и даже привязалась к ним. Иногда, когда она смотрела на Рэйшена, ей казалось, что она все ещё молодая, что никакого Руфуса в её жизни не было, ни старшего, ни младшего, и следует только набраться смелости и сказать Рэйшену, что он ей очень дорог… А то, что у него другая женщина, так это же Рэйшен! Все знают, что женщины вьются вокруг него, словно бабочки. С ним надо просто поговорить, он не откажется выслушать её. "Надо набраться храбрости, надо решиться", — постоянно повторяла себе Рицпа, но решимости ей как раз и недоставало.

Шли дни за днями, Ингерам работал не покладая рук, пытаясь выслужить себе прощение. К Рицпе он не подходил и не заговаривал с ней, и понемногу она успокоилась. Никто её не обвинял в предательстве, с ней по-прежнему приветливо разговаривали за столом, вроде бы никак не связывая её с поступками лейтенанта.

— Ну, поведёте вы его в суд или нет? — полюбопытствовала Тати.

— А вот возьмём и отвезём его в Глорк, в королевский суд, — мстительно сказала Элина, — пусть там с ним разберутся!

— Вот и правильно, чего в нашем городишке с ним валандаться? — одобрительно заметила проходившая мимо Клодия. — Уж в столице-то лучше знают, что с такими делать.

Элина, отвернувшись, тихо фыркнула: конечно, в тихом городишке никто не захочет разбирать такое дело, да ещё и примешивать сюда горных дроу. Участники тяжбы потом уедут, а судья останется, да и горные дроу тоже. Только бы всё было тихо, — главный принцип этих сонных городишек. Ингерам слышал этот разговор и явно приободрился. Элинины слова означали, что он всё-таки выторговал себе жизнь. По крайней мере, до Глорка.