Руины Арха 3. Бродяга

– Ты проспорил.

– С какого перепугу? – возмутился я. – Я же говорил, не станет она помогать. Это ты проспорил.

– Ты сказал, будет мешать. А она не мешала. Просто не помогла.

– Все, уболтал. Но мы угадали, что она будет на твоей стороне, тучка ты говорящая. Умеешь бабам пыль в глаза пускать.

– Учись, пока я мертв.

Моя ладонь и ладонь Принца хлопнули друг о друга. На самом деле, просто сошлись в пространстве, без звука. Кожу пощекотали рубиновые блохи.

Ксара смотрит с гримасой злого недоумения.

– Какого…

Моя очередь смеяться.

– Знакомься, это Принц. Еще один мой… раб. Хотя кто у кого в рабстве, вопрос.

Призрак отвесил мне поклон.

– Конечно, я, мой господин. Слушаюсь и повинуюсь.

– Я вообще-то еще ничего не приказал.

– А я готов исполнить все. Видишь, как доверяю.

Я осмотрел демоншу с головы до ног, рука жестом обвела ее тело.

– Больше ничего снять не желаешь?

Ксара взревела, пальцы выхватили из гнезда в ремне блестящее, острое, оно полетело мне в лицо, но я увернулся, в стену позади меня воткнулся сюрикен.

– Вообще-то, – говорю, – я мог бы не париться. Но тогда браслет послал бы твою железку обратно, и валялась бы ты со звездой во лбу.

Демонша подобрала плащ, надевает.

– Лучше б валялась.

Я подошел к стене, сюрикен обогатился моими отпечатками, греется от пальцев. На нем сеть царапин. Богатая у игрушки история.

Ксара возится с мечами, пристегивает ремень к поясу, подхожу к ней.

Протягиваю сюрикен.

– Найди ему более полезное применение.

В глазницах демонши пылают файерболы.

Пока ее перчатка принимает стальную звезду, сферы огня пышут жаром ненависти.

Глава 2

– Не понимаю, чего медлишь, – сказал Принц.

Я пожал плечами.

– Всегда хожу с такой скоростью.

– Я про полудохлого смыша, которого носишь в торбе.

Если бы из кожи росли иголки, я бы ощетинился.

– У тебя Красный Зановик, – продолжает дух. – Твой грызун еще жив. Зановик смыша тут же на ноги, в смысле, на лапы, поставит.

Развивать тему охоты нет.

– Не уверен, что получится.

– И что? Так и будешь таскать Зановик, пока твоя крыса не помрет?

– Замолчи.

– Скажи честно, что бережешь Зановик для себя. Чего стесняться-то? Я не судьявол, все понимаю. Сам такой.

Меня распирает злость, но я промолчал. Хрен с ним, этот нервомот хотя бы говорил шепотом, а не орал на весь коридор. Хотя какая разница, что обо мне подумает эта краснокожая тварь. Пусть шагает молча и не возникает.

Великий Рандом привел нашу троицу на балкон второго этажа очередного зала. Внизу стреляет искрами костер, около него дерутся двое мужчин.

Ну как дерутся… Один избивает второго.

Тот даже не сопротивляется. Выставил ладони вперед. Запястья в оковах, цепь звенит, не дает рукам разойтись.

– Стой, брат! – кричит жертва. – Это не ты, грехи буйствуют в тебе! Мучают! Ты сильнее их, я зна…

Жертву заткнул удар кулака в лицо, человек в оковах упал, захрипели гневные обрывистые крики второго, на языке рычащем, остром, наверное, какой-нибудь древнегерманский…

Оба с головы до ног в паутине татуировок. На тюремную культуру не похоже. Явно что-то оккультное.

– Наверняка, члены культа, – сказал я. – Часом не адепты Адского Арха?

– Они, – ответил Принц.

– И что о них знаешь?

– А ты?

Наблюдаю, как сбитый с ног, окровавленный, пытается встать, но его опрокидывает на спину подсечка. Агрессор ставит пяту на грудь поверженного, руки в стороны, голова запрокинута, изрекает что-то дьявольским голосом.

На голове – высокие козлиные рога. Я подумал, не человек. Но увидел, что рога крепятся к черепу сетью черных пульсирующих корней.

Арх меня… Да он в симбиозе с властерниями!

Соображает ли он? Не уверен, что властерния не тронули разум. Хотя самурабом не стал – нет каменной корки, да и властерний мало – только на голове. Но долю безумия в его мозг определенно вносят.

Рогатый отстегнул от пояса плеть. Три коротких хлыста на жезле. Похоже на орудие самобичевания. У жертвы на поясе такая же плеть. У обоих – черви шрамов разной свежести, и кажется, на том, кто лежит, сейчас появятся новые.

– Хорошо, брат, – говорит он смиренно. – Накажи, если хочешь. Я заслужил. Выплесни гнев, и очистится душа твоя.

А дальше следует то, что я ожидал.

– Так что знаешь о культе Адского Арха? – спросил Принц под хлесткие удары плети и крики.

Я пожал плечами.

– Членами культа становятся, как правило, те, у кого перемещение в Руины совпало с предсмертием. Например, попал человек под машину, но очнулся не в больнице, а здесь. Случайность. Но попробуй докажи. «Умерший» свято верит что попал… угадай, куда?

– В загробный мир, – ответила Ксара.

Мы с Принцем оглянулись.

Чего это она? Держала дистанцию, молчала, глазами сверлила… А теперь подошла ближе. Может, хочет отвлечься от мысли, что она – пленница?

Я кивнул.

– Верно. А учитывая, какой Руины пятизвездочный курорт, сколько тут милых зверушек и дружелюбных людей, попал он, несомненно, в…

Я решил дать Ксаре договорить.

Та оскалилась саркастично.

– Ад.

Мы тихо засмеялись, все трое.

– Собственно, вокруг этой идеи, – подхватывает эстафету Принц, – и сплотился культ. Его членов единит вера в то, что они умерли и попали в Руины за грехи. Покинуть Руины не стремятся. Из ада выхода нет. Вечные муки, все такое… Потому члены культа наказывают себя: хлещутся плетьми, режут, выжигают. Отсюда и тату на все тело.

Ксара подходит ближе.

– Культ расколот, – говорит. – Одни в знак смирения носят оковы, от насилия к ближним отказались, проповедуют любовь, а наказывают лишь себя, – такое вот искупление грехов. Вторые носят рога. Наоборот, считают себя слугами дьявола и видят свою миссию в том, чтобы причинять страдания и себе, и другим. Если другой попал в ад, значит, провинился и заслуживает вечные муки.

Я заслушался, познания Ксары удивляют, как и ее желание общаться, она уже в трех шагах от нас.