Рукокрылые, приматы, неполнозубые, панголины, зайцеобразные, грызуны, китообразные, ластоногие, трубкозубые, даманы, сирены и хоботные
Шрифт:
Ходит, передвигается, ползает – как лучше сказать? – ангвантибо нередко спиной вниз, подобно ленивцу. И, проделывая все это, демонстрирует чисто акробатические трюки: шествуя по ветке спиной вниз, вдруг остановится, извернется, протиснет передние ноги и голову между задними и, опять перебирая руками, движется по тому же суку назад. Затем новый акробатический разворот, и вот уже зверек ползет обратно.
Потто похож на ангвантибо, но крупнее, с хвостом 5-10 сантиметров, мордочка покороче, а главное – вооружен колючками.
Это его экстраординарное вооружение (пожалуй, единственный в мире образец), остистые, направленные вверх отростки последних шейных и двух первых грудных позвонков длинны и остры настолько, что пронзают насквозь кожу и торчат поверх нее острыми шипами (покрытыми
Но, увы, эффект от такой обороны незначителен: главный истребитель потто – виверра нандиния, умеет ловко обойти его, медлительного, с фланга или тыла.
Полагают, что первоначальное назначение шейных шипов потто – фиксировать его во время сна. А спит потто обычно, уцепившись всеми четырьмя лапами за сук и спрятав голову между ними. Тогда шипы на шее впиваются в кору и образуют крепкий упор о дерево.
Ангвантибо поселяются на верхних ветвях исполинских деревьев, которыми изобилуют тропики. Потто – на нижних. Лишь негромкое, почти кошачье мурлыканье и шипение слышал Даррелл, наблюдая за ангвантибо. Но потто вопят громогласно. Дважды в году, как и лори, потто размножаются. Детеныша мать носит на брюхе, но как долго – неизвестно.
От других африканских лемуров галаго отличить легко: они не переползают, а прыгают по веткам несоразмерно большими трех-пятиметровыми скачками. По земле скачут, как кенгуру, на задних ногах. У галаго длинный хвост и большие уши. Засыпая (в гуще кустов, дуплах, гнездах птиц и белок), галаго сгибают свои уши, прижимая их концы к голове. Уши тончайшие, в жару подсыхают, галаго страдают от сухости ушей и потому постоянно увлажняют их мочой. Шея у галаго подвижна, как у ленивца или совы, он способен повернуть голову на 180 градусов.
Галаго селятся не только в густых и сырых тропических лесах, как ангвантибо, потто, лори и многие другие лемуры. Напротив, предпочитают сухие перелески, саванны, кустарники в степи. Второе их имя – бушбэби, «кустарниковый бэби». «Бэби» – потому, что ночные вопли галаго созвучны с плачем капризного и крикливого младенца.
Карликовый галаго. Его росту хищность и агрессивность отнюдь не пропорциональны.
Нелегко увидеть галаго, призраками скачущих в ночи. Только глаза их желтыми опалами горят во мраке и громкие звонкие крики будоражат лес. Кричат обычно в испуге. Все необычное их пугает: заметят змею или кошку на весьма безопасном расстоянии, сейчас же вся компания бушбэби вопит без удержу. Соседи тут же вторят им.
Самые крошечные галаго уместятся на ладони, самые большие с кролика. Гигантский, или комба (почти черный, многие другие серебристо-серые), агрессивен, больно кусается и не скоро привыкает к людям. Толстохвостый тоже агрессивен и предпочитает жить в одиночестве.
Сенегальские галаго, напротив, любят сообщество, самцы, самки, детеныши часто спят вместе. По вечерам, проснувшись, уважительно чистят друг друга нижними резцами и языком. Эти и к людям привыкают легко, и очень привязчивы.
< image l:href="#"/>Саранча, другие насекомые, улитки, древесные лягушки, ящерицы, птицы, мыши – словом, все мелкое и живое, а также цветы, плоды, листья – пища галаго. Правда, галаго Аллена, самый превосходный в своей родне прыгун, кормится (по-видимому, в основном продуктами растительного происхождения, ест даже смолу акаций, но и насекомыми не брезгует.
Мадагаскарские лемуры
Размножаются дважды в году. Детенышей один-два, редко три. Матери галаго оставляют детей в гнездах, когда сами уходят в ночь: прыгать с лишним весом на животе совсем не просто. Если случается переносить детеныша, то берут его обычно в зубы за загривок или за спину, реже малыш виснет на брюхе у матери. Кормят молоком
недолго: от полутора до четырех месяцев (лори – больше года). Двухнедельный детеныш уже неплохо прыгает, месячный ест сам. Четырехмесячный – вполне взрослый.На Мадагаскаре нет обезьян, копытных (кроме кистеухой свиньи, вымерших уже ныне бегемотов и одичавших быков), нет носорогов, слонов, хищников (кроме нескольких видов виверр), зайцеобразных, настоящих крыс и мышей, некоторых рептилий (например, агам и варанов), многих африканских птиц.
Зато есть свои местные, нигде больше не обитающие, как говорят, эндемики. Прежде всего (помимо хамелеонов, которых тут 35 видов!) это лемуры: две пятых всех мадагаскарских млекопитающих. Остальные, почти три пятых, – танреки. Золотые летучие мыши – один вид, представляющий особое семейство, тоже только мадагаскарские. Итого: пять эндемичных звериных семейств – три полуобезьян, одно танреков и одно золотых летучих мышей. Четыре эндемичных семейства птиц, два подсемейства лягушек, одно питонов и два рода игуан, которые, как известно, обитают только в Южной Америке, кроме еще одного рода на островах Фиджи.
Сходство с фауной отдаленных континентов демонстрируют не только эти огромные ящерицы, игуаны, но и лягушки, типичные для Индо-Малайской области, грызуны, родственные американским, танреки – «кузены» антильских щелезубов, и, наконец, сами лемуры, которые, кроме Африки, встречаются еще в весьма удаленных южноазиатских странах.
Как мог собраться на Мадагаскаре такой зоологический коктейль?
Самое вероятное объяснение: когда-то все эти далекие ныне острова и материки соединяла суша. Этот предполагаемый гигантский континент, 150 миллионов лет назад совмещавший в себе Африку с Мадагаскаром, Южную Америку, Австралию, Южную Азию и, возможно, Антарктиду, называют Гондваной или Гондванией. Он раскололся, образовав современные континенты и острова. Первой уплыла на юго-восток Австралия и по-видимому, Антарктида. Море стало наступать на ту область Гондваны, которая затоплена сейчас Индийским океаном. Но еще значительная часть континента соединяла Африку с Азией через острова Мадагаскар, Коморские, Амирантские, Мальдивские, Лаккадивские и прочие. Его называют часто Лемурией, так как, возможно, этот материк послужил центром развития лемуров. И по сей день наибольшее число их видов сохранилось на Мадагаскаре, этом «трепещущем сердце» погибшей Гондваны. С Африкой Мадагаскар был соединен очень давно и, по-видимому, еще раз в ледниковое время через цепь промежуточных островов (Коморских и других). Тогда, наверное, и перебрались на него бегемоты, позднее здесь вымершие, и кистеухие свиньи.
Все мадагаскарские полуобезьяны – из инфраотряда лемурообразных. Три семейства: настоящие лемуры (16 видов, из них 6 карликовых лемуров), индри (4 вида), руконожки (1 вид).
У всех настоящих лемуров пышные, длинные одноцветные хвосты. Лишь у катта хвост исчерчен поперечными чернобелыми кольцами. В роде настоящих лемуров еще пять видов, все живут на деревьях, а катта – на земле и вообще лесов и деревьев избегает, предпочтя им скалистые районы Южного Мадагаскара. Образ жизни его преимущественно дневной, как, впрочем, и у других представителей его рода, кроме лемура вари, который, кажется, также единственный из них, кто строит гнезда.
Хвост у катта – главный информационный орган: точно черно-белый полосатый флаг, задранный вверх, он приводит в возбуждение сотоварищей катта. Когда катта направляет свой «флаг» в их сторону, те мурлычут, мяукают удовлетворенно. Но обычно началу «собеседования» предшествует ароматизация хвоста. Подогнув его под себя и пропустив под брюхом между всеми четырьмя лапами, катта прижимает конец хвоста к внутренним сторонам правого и левого предплечья. Трет о железы, отмеченные роговыми шипами. Надушив хвост, поднимает его сначала над головой и, помахивая им, словно развевая по ветру приобретенную хвостом отдушку, попискивает, мурлычет, жалобно мяукает.