Рукокрылые, приматы, неполнозубые, панголины, зайцеобразные, грызуны, китообразные, ластоногие, трубкозубые, даманы, сирены и хоботные

У сифаки морда удлиненная и безволосая, как у индри, но хвост длинный и ушки маленькие, спрятанные в шерсти. Окраска изменчива, с желтыми, рыжими, белыми тонами. У сифаки лучше, чем у всех индрис эых, развит так называемый патагиум: удлиненная кожа по бокам рук вплоть до подмышек и груди. Это зачаток парашюта, который в совершенной форме мы наблюдаем у белок-летяг и других зверей-планеристов.

Аваги в общем-то похож на сифаку, но меньше, морда округлая и поросла шерстью, будто аваги, единственный в своем семействе, всегда небрит. Буровато-серый с рыжим хвостом. Ночной зверь, прочие индриевые – дневные.

Все четверо вегетарианцы. Все прыгают по деревьям, подобно лепилемурам, вертикально, отталкиваясь и цепляясь после прыжка лишь задними ногами с такой силой, что сифаки, например, нередко пролетают десять метров. Лазают, спокойно перебирая лапами. По земле скачут на задних ногах, вытянув руки перед собой. Прыжки великолепны – четырехметровые!

На северо-востоке и кое-где на северо-западе, в уцелевших густых лесах и бамбуковых джунглях Мадагаскара, живет ай-ай. По-русски называют его еще руконожкой, хотя «рукоделец» подошло бы больше.

Вот он проснулся на закате. Вылез из дупла и первым делом, как заведено у лемуров, причесывается. Чистит старательно свою черную шерстку, и уши, и глаза, и нос. Пальцы у него длинные до удивления, а третий особенно тонок, точно усох, кажется, одни лишь длинные-длинные косточки остались в нем. Третьим пальцем руконожка и наводит чистоту.

Мышиный лемур – лилипут среди приматов. Самый крошечный из наших родичей: вес 45-85 граммов, длина с хвостом четверть метра.

Покончив с этим делом, скачет по деревьям. Найдет старое дерево, изъеденное личинками жуков, и сухоньким пальчиком постукивает по коре, словно дятел клювом. Стучит и, приложив большие чуткие уши к стволу, слушает: не обнаружится ли где пустота под корой, не выдаст ли себя глупая жирная личинка трусливой возней?

Как только такое случится, ай-ай сейчас же вводит в действие свои удивительные зубы. Они у него как у белки: клыков нет, а резцов сверху и снизу лишь по два. И резцы ну прямо как у грызуна: без корней, растут всю жизнь. Эмаль только спереди, сзади ее нет, и потому зубы самозатачиваются. Из-за них и считали прежде, что ай-ай ближе к грызунам, чем к приматам. Учредили для него одного особый отряд. Но знаменитый английский биолог Ричард Оуэн, изучив молочные зубы руконожки, установил, что по всем признакам это зубы примата. С возрастом они очень изменяются. А изменяются потому, что руконожка хоть и не грызун, но зубы нужны ему, чтобы грызть.

Так вот, установив точную дислокацию разветвленных ходов короедов, ай-ай грызет кору. Прокусив в ней дырку, сует в отверстие длинный третий палец и извлекает личинку.

Ест ай-ай сахарный тростник, грызет прочную скорлупу кокосовых орехов, плоды мангров. А дайте ему яйцо, так он прогрызет в нем аккуратненькую дырочку, затем все тем же своим незаменимым пальцем, не поломав скорлупы, извлечет по частям желто-белое содержимое и съест.

А знаете, как пьет ай-ай? Пальцем. Быстро-быстро макает его в воду: обмакнет и обсосет, обмакнет и обсосет.

Искусные, похожие на беличьи, шары-гнезда (полметра в диаметре) ай-ай плетет из листьев весьма известной пальмы «Дерево путешественников» и укрепляет сухими ветками.

Ай-ай молчалив. Редко слышат его голос, похожий на звук трущихся друг о друга кусков металла. Но в страхе он кричит: «Ррон-тзит!», а не «ай-ай», как думали вначале.

Людей не очень-то боится и нередко, вместо того чтобы бежать, царапается и кусается. Веками охраняли его людские суеверия. Убить руконожку, утверждало старое поверье, значит подписать себе смертный приговор, который войдет в силу не позже чем через полгода. Если уснет человек в лесу, а руконожка его увидит, то соорудит ему подушку из веток. Если, проснувшись, человек найдет подушку у себя под головой – быть ему богачом. Если под ногами – скоро погибнет, несчастный.

Но многое изменилось на Мадагаскаре, и, главное, леса, в которых жили руконожки, вырубаются. Зверьки очень редки, вымирают. Правда, правительство Мальгашской Республики решило спасти руконожек. Для их жительства отведен небольшой островок у северо-восточного побережья Мадагаскара.

«До 1966 года переселили туда девять руконожек. Это, конечно, только первые мероприятия, которые должны обеспечить спасение вида» (доктор Курт Коллар).

Долгопяты

Глаза у долгопята, диаметр их 16 миллиметров, лишь вдесятеро меньше самого зверька (такое рекордное соотношение лишь у каракатицы!). Зрачки от крохотной точки в одно мгновение расширяются во весь глаз, если свет вдруг померкнет. Долгопят ночной зверь, и подобная адаптация к мраку ему очень полезна.

Долгопятов три вида: зондский (Калимантан, Суматра), Целебесский (Сулавеси) и филиппинский (Филиппины).

Триста лет назад один иезуит-миссионер описал долгопята. Линней поместил его в своей знаменитой системе животного мира сначала среди обезьян, потом – опоссумов. Бюффон полагал, что он тушканчик. До сих пор дискуссии о долгопятах продолжаются среди ученых. Правда, их мнения не расходятся так далеко. Одни специалисты учредили для долгопятов особый отряд. Другие отвели им менее значительный ранг в зоологической классификации, поместили в инфраотряд полуобезьян. Некоторые доказывают, что долгопяты должны числиться среди настоящих обезьян и даже где-то рядом с человекообразными, усмотрев в морфологии и физиологии долгопятов черты, близкие предкам человекообразных обезьян.

Вся длина 40 сантиметров, больше половины – тонкий «крысиный» хвост, глаза совиные, на пальцах присоски… Странные зверьки.

И происхождением древние, однако есть у них черты человекообразных обезьян и полуобезьян. Некоторые исследователи доказывают, что в зоологи ческой классификации место долгопятов в особом отряде. Вопрос этот еще окончательно не решен.

«Голову может поворачивать на все 180 градусов, обратив лицо прямо назад» (Ганс фон Беттихер).

«Долгопят может поворачивать свою голову почти на 360 градусов» (Эрнест Уолкер).

Умение цепляться после прыжка за отвесную и гладкую поверхность тоже не в наших возможностях. А долгопят его демонстрирует: достаточно одному пальцу с присоской «прилипнуть» к стеклу, и зверек уже висит, не падает. Зверюшка с цыпленка, 80-150 граммов, а прыгает двухметровыми скачками.

Увидит ящерицу, кузнечика, лягушку, упрет в нее немигающий взор, затем – прыжок, и хватает добычу руками! Быстро-быстро кусает ее острыми зубами (закрыв глаза, наверное, чтобы в схватке не повредить их).

Охотятся долгопяты и за крабами, рыбами и потому любят селиться в лесах по берегам рек и озер. По ночам промышляют парами, реже втроем-вчетвером. Гнезд не строят, в дуплах тоже, по-видимому, не спят, а прицепятся к тонким вертикальным веткам и подопрут себя снизу хвостом.

У самки две, а то и три пары сосков, но детеныш всегда один. Уже в первый день умеет лазить по веткам, но прыгает лишь через месяц. Он висит на животе у матери: сначала на обезьяний манер – вдоль живота, потом поперек, как принято у лемуров. Мать часто хватает его ртом и переносит туда, где безопаснее.