Рукопашная с купидоном

— Борис Борисович? — Лайма была поражена. — Он что-нибудь объяснил? Почему не отвечал на звонки и не прислал связного?

— Они с помощником выполняли другое задание, вот в чем дело.

— И после его звонка появились эти… — подхватил Корнеев. — Вероятно, нас прослушивают. Мы снова вышли на связь с боссом, но он заверил, что с его телефоном все в порядке.

— А подкрепление? Он не может прислать подкрепление?

— Да ты что? — охладил ее Медведь. — Это же секретная операция. Если влипнем, никто нас выручать не будет. А то ты не знаешь.

Лайма не знала.

— Телефоны мы отключили, чтобы заодно и тебя не светить, — сказал Корнеев. — Давай сюда свой, мы его отрубим. Он ведь может служить маячком для врагов.

— Зачем им маячок, — пробурчал Медведь, — убийцы давно тут. Ну и много же их!

— Они уже открывали огонь на поражение? — спросила Лайма. — Обстреливали дом?

— Нет, только подбираются.

— Что будем делать?

Она старалась не показывать своего страха, но руки тряслись так, что пришлось втиснуть их в тесные карманчики юбки. Тут же напомнил о себе пистолет, и Лайма с облегчением отдала его Медведю.

— Пусть побудет у тебя.

— Я готовлюсь к вылазке, оставь пистолет у себя, — сообщил он. — Вы с Корнеевым пороху не нюхали в отличие от меня. Я умею незаметно подобраться к врагу и.., обезвредить.

— Может быть, не надо.., обезвреживать? — струсила Лайма. — Мы не знаем их истинных намерений.

— Полагаешь, они хотят пригласить нас на вечеринку со стриптизершами? — хмыкнул Корнеев. — Нет, они сидят в засаде. И сидят по-серьезному.

— Отсюда видно хоть одного?

Корнеев подал ей маленький цилиндрик, оказавшийся подзорной трубой, и подвел ее к окну.

— Стань вот так, — велел он. — Смотри пристально вон на тот куст. Если хватит выдержки, сможешь его засечь.

Лайма приставила трубу к правому глазу. Труба немного поплясала у нее в руках, потом все-таки замерла и немедленно показала Лайме врага. Враг был страшный. На голове — черная каскетка, глаза под пластиковыми очками, плотно прилегающими к лицу, рот и нос закрыты специальной маской. Экипировка будь здоров. Он высунулся на несколько секунд и снова скрылся среди листвы. На том месте, где только что была его голова, только тускло блеснул в лучах восходящего солнца кончик автоматного ствола.

Лайма почувствовала, что ноги у нее сделались ватными, и в тот же миг увидела второго. Этот выглядел еще более загадочно. В пятнистом костюме, с фашистской каской на голове. Под каской тоже были очки, а сама она оказалась раскрашена зелеными и розовыми горошками.

— Ладно, я пошел, — сказал Медведь. — Вылезу через подвальное окно прямо в ту крапиву. Им не поздоровится.

Он надел на себя пояс, к которому была прикручена всякая всячина — нож, веревка, фляга, металлический крюк… Махнул им рукой и, открыв люк, спрыгнул вниз, в черноту. Некоторое время повозился там и затих. Вероятно, пробрался к окну и вылез на улицу.

Лайма содрогнулась и спросила слабым голосом:

— А как наши индусы? Ни о чем не догадываются?

— Пророк ничего, — ответил Корнеев, не отводя глаз от чернеющего проема. — А с Пудди пришлось повозиться: он постоянно вопил, как попугай капитана Флинта.

Лайма оглянулась на Пудумейпиттана и увидела, что тот сидит с вытянувшимся лицом и вытаращенными глазами смотрит в пол.

— Что вы с ним сделали?

— Потом расскажу. Главное, теперь можно быть уверенным в его абсолютной безвредности.

— Хорошо, — пробормотала Лайма, и тут на улице раздались крики, шум и несколько странных сухих выстрелов.

Бондопаддхай встревоженно заерзал на диване, а Корнеев с Лаймой стремглав бросились к окну. Картина, представшая их глазам, поражала воображение. По поляне, словно какой-нибудь Полкан, носился Медведь, а от него, как куры, разбегались в разные стороны люди с автоматами в руках. Медведь вопил, и люди тоже вопили, причем среди этих воплей отчетливо слышался женский визг.

Корнеев оттолкнул Лайму и, крикнув: «Запри за мной дверь!», рванул на подмогу Ивану. Однако, когда он выскочил на улицу, схватка уже закончилась. Медведь выстрелил в воздух, и дюжина врагов замерла на месте с поднятыми руками. Лайма оглянулась на Пудумейпиттана, который, по идее, должен был свалиться на пол и выть, однако он сидел все в той же позе и никак на опасные звуки не реагировал. «Кастрировали они его, что ли?» — подумала Лайма.

Впрочем, размышлять было особо некогда. Вместо того чтобы запереть дверь, как велел Корнеев, она вслед за ним вывалилась во двор.

— Ты! — приказал Медведь самому толстому из противников, ткнув в его сторону пистолетом. — Снимай свой намордник.

Тот выполнил приказ и сбросил маску. Под ней оказалось молодое и мясистое, насмерть перепуганное лицо хомяка, которого прижали к стенке террариума. Круглые глазки уставились на пистолет со священным ужасом.

— Мужики, вы что? — жалобно спросил хомяк и скрестил ноги, как будто боялся обмочить штаны. — Вы чего вообще, а? Кто вы?

— Я тебе скажу, кто мы! — начал Медведь, надвигаясь на него, но тут Лайма вспомнила о своих правах командира группы и, выступив вперед, негромко сказала:

— Отставить. С пленными я поговорю сама.

Она подошла к толстячку и ласково спросила:

— Ребята, вы что здесь делаете?

— У нас командная игра, — ответил тот трясущимися губами. — Пейнтболисты мы. Здесь наша база. Это — как бы мост. Мы должны его удерживать в течение определенного времени.

От облегчения Лайма едва не расхохоталась.

— А оружие у вас, значит, стреляет шариками с краской?

— Ну да. Не пулями же! — Толстяк обиженно засопел. — Мы думали, вы из наблюдателей. Пропустили вас, чтобы не запачкать.

Медведь громко засопел и стал витиевато ругаться. На настоящей войне его ранило в первом же бою, а второе ранение он получил в ходе своей первой секретной операции. Да, у него не слишком большой опыт. Но так лажануться…

— Иван! — прикрикнула Лайма. Рычать на зарвавшихся мужчин она умела хорошо. — Выводи наших подопечных. У пророка сегодня пара-тройка встреч с поклонниками. Я обо всем договорилась. Кроме того, надо что-то решить со связью. А вы, ребята, можете продолжать свои игры через… — она вскинула часы к глазам, — пятнадцать минут. Ничего страшного. Просто вы нарвались на серьезные военные учения. Ошибочка вышла с выбором местности.

Пейнтболисты сбились в кучку, прижимая к себе спортивное оружие, и смотрели на них затравленно. У девиц, вылезших из-под масок, личики были известково-белыми.

Корнеев, словно двух бедных овечек, прогнал мимо них индусов. Те шли гуськом, кося на все происходящее коричневыми оленьими глазами. Пудумейпиттан по-прежнему молчал, что Лайму совершенно поразило. По узкой тропинке они двинулись к автомобилям. Обсуждать, в сущности, было нечего — все и так ясно.

Ребята со спортивными автоматами побрели за ними — вероятно, хотели убедиться, что они уедут.