Рукопашная с купидоном

Расторопный Бандерас бросился навстречу новому посетителю, но тот пресек его порыв на корню:

— Спасибо, меня уже ждут. — И прямиком проследовал к столику Лаймы.

— Геннадий, — выдохнула та, приподнявшись и снова упав на стул. — Это вы.

— Это я, — ответил Шаталов, усевшись на место, которое только что освободил Болотов. Поерзал и сказал:

— Чертово солнце! Нагрело стул, сидеть невозможно.

Лайма покраснела и, чтобы скрыть замешательство, спросила с вызовом:

— Так вы узнали хоть что-нибудь?

— Узнал. Узнал, что ни о какой Соне Кисличенко родственники Ники Елецковой никогда не слышали.

— Жаль, — пробормотала Лайма, на которую опять стало накатывать знакомое ощущение неконтролируемого восторга.

Господи, с чего она взяла, что хочет замуж за Болотова? Разве можно выходить замуж за одного мужчину, когда так сильно волнует другой? Черт с ним, пусть управляет ею. Она согласна.

Шаталов, не подозревавший о тех тектонических сдвигах, которые производил в ее мозгу и гормональной системе, сердито сказал:

— А теперь давайте повествуйте, кто такая эта ваша Соня Кисличенко.

На самом деле ему хотелось схватить Лайму за плечи и трясти до тех пор, пока вся информация не вывалится из нее, словно золото из волшебного барашка. Почему он решил, что она действительно переводчица и может обеспечить индусу алиби? А если она соврала? Он даже не знает, как ее по-настоящему зовут — Ольга? Лайма? Или какая-нибудь Катаржина? Он был знаком с одной полькой, Катаржиной, как две капли воды похожей на нее. Такой же красивой и несговорчивой. Только полька никогда его так не бесила. И он не обращал внимания на всякие мелочи — как она облизывает губы, барабанит по столу пальцами с аккуратными ногтями машинистки, кидает взгляд из-под ресниц — неожиданно, словно вонзает нож.

— Ну… — пробормотала Лайма. — Соня Кисличенко — моя подруга.

Шаталов изумился:

— Вы что, у нее не могли спросить, знает ли она Нику Елецкову?

— Не могла. Потому что Соня тоже исчезла. Еще до вашей Ники. Ее увезли в белом автомобиле с тонированными стеклами. В прошлую пятницу.

— Что?! И вы только сейчас мне об этом говорите?!

Он наклонился вперед, и Лайма заметила, что его широкие ноздри так быстро и мелко трепещут, словно в носу сидит стрекоза. Тогда она живо возразила:

— Мы с вами только вчера познакомились. Что же, я должна была сразу исповедоваться?

— Вы просто дура. В какие игры вы играете? Я уже жалею, что не рассказал о вас милиции. Сегодня же продиктую им номер вашей машины.

— Машина краденая, — парировала Лайма. — И вообще. Я вам все наврала. Я никакая не Ольга Удальцова, и видеть вас больше не хочу. Я думала, вы мне поможете, а вы только выспрашиваете. Зря я вас вчера поцеловала.

Она вскочила и собралась уходить. Однако Шаталов тоже встал и преградил ей дорогу.

— Это я вас поцеловал. — Она шагнула влево, он тоже шагнул влево. Она шагнула вправо, он повторил маневр. — И при условии, если вы не будете морочить мне голову, мы сможем это при случае повторить.

— При случае? — ахнула Лайма. — Да еще с условием? Нет уж, благодарю покорно. Целуйтесь с другими дурами. С меня хватит.

— Куда это вы собрались? Я вас не отпускаю. Выкладывайте все, иначе милиция будет здесь через пятнадцать минут.

— Идите к черту!

Она оттолкнула его двумя руками и рванула к выходу.

— У меня есть номер вашего телефона! — предупредил Шаталов.

— Он тоже краденый! — бросила Лайма через плечо. — И не забудьте заплатить по счету.

Чертыхаясь, он расплатился и ринулся вслед за ней. Однако тут на его пути встал Корнеев, надвинувший на нос темные очки.

— Спокойно, дядя, — сказал он, поигрывая мышцами. — Дама отчаливает, а вы ей не препятствуйте. И тогда ваша печень останется на привычном для нее месте. О'кей?

Шаталов отступил и засунул руки в карманы. Стервозная девица уже сидела в машине. Второй раз она уезжала в никуда, а он сердито смотрел ей вслед.

* * *

Роберт Агашкин открыл дверь, немедленно узнал Корнеева и отпрыгнул назад, словно в лицо ему полыхнуло огнем.

— Лаймочка! — В его голосе звучала укоризна. — Ты говорила, что придешь с другом!

— Это и есть мой друг. — Она ступила в коридор, заставив хозяина квартиры попятиться. — У нас очень-очень важное дело.

Перед этим она взяла с Корнеева двадцать пять честных слов, что он не будет ничего делать с бедным Робертом и позволит ей самой вытянуть из него все сведения, которыми тот располагает. Корнеев давал свои честные слова, но выглядел при этом, как кот Базилио, хитрый и коварный.

— Ну хорошо, — смирился Агашкин. — Проходите. Не обращайте внимания на беспорядок, я выполняю один важный заказ.

Они вошли в комнату, ступили на длинный ковер с затоптанным ворсом и замешкались, не зная, куда деться. Все сидячие места были заняты какой-то дребеденью: рулонами бумаги, линейками, пружинами, гвоздями, молотками, деревянными чушками и прочим и прочим. Были тут даже куча камней на газетке, отвратительно воняющая бутыль с зеленоватой жидкостью и ведро с обойным клеем. На диване лежал драный кот по кличке Палтус, злой и кусачий. Корнеев сказал: «Кыс-кыс», и кот приоткрыл амбразуры глаз ровно на миллиметр, чтобы поточнее прицелиться, если вдруг что.

Агашкин вбежал вслед за гостями и сказал:

— Такая интересная штука получается, вы не поверите! Основа конструкции уже готова, вот только я грузило не могу найти подходящее.

— Ты что, решил усовершенствовать удочку? — спросила Лайма.

— Тут другое! Меня дружинники попросили сделать орудие для обороны. Не холодное оружие, заметьте, а именно орудие. Чтобы не убило, но могло испугать бандитов.

— А при чем здесь грузило? — поинтересовался Корнеев, шныряя глазами по сторонам.

Вдруг этот тип действительно маньяк и удастся заметить что-нибудь любопытное? Что-нибудь, что позволит уличить Агашкина, припереть его к стене.

— Это будет нагрудный кастет, — азартно поведал изобретатель. — Хотите посмотреть?

Лайма собиралась отказаться и уже открыла рот, но Корнеев ее опередил.

— Конечно, хотим. Еще бы! Нагрудный кастет? Вероятно, что-то потрясающее. Раз кастет нагрудный, он, стало быть, находится на груди?

— Вот именно! — возликовал Агашкин, смахнув с носа упавшую прядь волос. — Какой бандит ожидает подобного подвоха?! Поскольку теперь лето и жарко, я пристроил его под легкий жилет на «молнии». Иначе, конечно, его не спрятать. Люди, смотрите сюда!