Руководство по борьбе с проклятиями

Неловко поздоровавшись с многоуважаемыми магами, я мельком огляделась.

В самом центре комнаты, на высокой подставке переливался внушительного размера кристалл. К нему-то я и подошла.

— Представьтесь, — коротко сказал мужчина в темно-синей мантии. Первое, что бросилось мне в глаза — яркие желтые глаза и хищные, суть заостренные черты лица, которые делали его странно похожим на кота.

Это сходство удивило меня, но я быстро взяла себя в руки и представилась:

— Даэра Тир, из Малого Эиола, — я не знала, стоило ли упоминать город, ну или поселение, но сказанного уже не воротишь.

Как бы то ни было, даже если я и ляпнула лишнего, члены комиссии не обратили на это никакого внимания, а в следующий миг все тот же мужчина с желтыми глазами указал рукой в сторону кристалла и сказал:

— Действуйте.

Кивнув, я опустила руки на кристалл-накопитель, стараясь не обращать внимания на дрожь в пальцах. Пусть я уже и проходила проверку вместе с Эллиасом, волнение с каждой минутой лишь усиливалось. Вдруг что -то пойдет не по плану, и результат не удовлетворит комиссию? Как мне тогда смотреть Эллиасу и Эллиану в глаза? Они ведь столько сделали, чтобы я могла поступить сюда...

Сделав глубокий вдох, я зажмурилась, представляя, как магия течет по моему телу, словно кровь, проходит через сердце, руки, и в конце концов вытекает через пальцы, наполняя его по капле, словно сосуд.

Закончила лишь тогда, когда почувствовала легкую слабость, и наконец открыла глаза. Кристалл, как и в прошлый раз, сиял насыщенным фиолетовым цветом.

У меня получилось!

Не сдержав улыбки, я подняла взгляд на членов комиссии — те что-то сосредоточенно писали на одном и том же листе бумаги, после чего тот, с желтыми глазами, поставил внизу печать, и взмахом руки отправил документ в мою сторону.

Поймав его, я прочитала написанное, и просияла. В документе было всего четыре строки:

«Имя: Даэра Тир Уровень потенциала — удовлетворительный К зачислению на первый курс факультета проклятий допускается.

Члены приемной комиссии».

Покинув круглую комнату, я вернулась в коридор, пропустив внутрь взъерошенного парня — видимо он так боялся опоздать, что бежал сюда от самой лестницы, — и огляделась по сторонам. Эллиаса нигде не было. Зато ко мне тут же подбежал взволнованный Мурзик.

— Ну как?! — нетерпеливо спросил он. Я бегло оглянулась по сторонам, чтобы убедиться, что никто не услышит, как я отвечаю коту, и с улыбкой показала ему подписанный документ.

— Прошла! — шепотом ответила я, — Осталось только заполнить вступительный лист в приемной ректора, получить пропуск и заселиться.

— А еще получить расписание, форму и учебники, — напомнил Мурзик, а затем нервно повел хвостом из стороны в сторону, оглядывая опустевший коридор, и добавил, глядя в другой конец коридора: — Кажется все отправились туда. Думаю если поторопимся, можем нагнать.

Но мы не успели. Оказавшись на другом конце коридора, мы остановились перед очередной развилкой. Там был еще один коридор, который вел вправо и влево, а еще лестница, которая уходила вверх и вниз, и никого из тех, кого я видела у дверей приемной комиссии, неподалеку.

Ну и куда нам, спрашивается, идти?

Конечно можно было вернуться и спросить у членов комиссии, но парень, который вбежал в круглую комнату сразу после меня, был последним, и не было никаких гарантий того, что они все еще там. Да и от одной только мысли о том, чтобы вернуться туда, и, неловко приоткрыв дверь, спросить как пройти в приемную ректора, мне было не по себе.

— Предлагаю поймать первого попавшегося адепта или магистра, — предложил Мурзик. Но проще было сказать, чем сделать.

По пути за все десять минут нам встретилось лишь два мага, да и те куда-то так сильно спешили, что я даже рта не успела открыть. Вот и спросили дорогу...

— Не расстраивайся! Кто-нибудь обязательно попадется, — подбодрил меня Мурзик, а затем добавил, покачав головой: — Эллиасу следовало бы оставить тебе карту академии, если он собирался вот так бросить нас на произвол судьбы.

На эту реплику я ничего не ответила.

Я понимала, что у Эллиаса наверняка были причины оставить меня здесь, к тому же он предупредил, что может задержаться. Да и я сама считала, что ему не стоит со мной слишком нянчиться — во-первых, я знала, что здесь он будет занят работой, а во -вторых, особое внимание со стороны магистра привлечет ненужное внимание и слухи, которые могут навредить нам обоим.

Об отношениях и их возможном запрете мы так и не поговорили — Эллиас не затрагивал эту тему, а я никак не решалась спросить. Наверное это глупо. Стоило обсудить это еще до приезда сюда. Но теперь ничего не поделаешь. Вряд ли мы и дальше сможем оттягивать этот разговор.

Размышляя об этом, я медленно бродила вдоль по коридору, как вдруг на меня кто -то налетел на такой скорости, что мы оба повалились на пол. Благо Мурзик успел вовремя выпрыгнуть из моих рук — иначе лежать бы нам исцарапанной кучей.

Упав, я больно ударилась локтем, и кажется подвернула ногу, но ничего не сломала, и растерянно посмотрела на другую фигуру на полу. Это была незнакомка из коридора. Та самая, что искала свое сбежавшее умертвие.

Она сидела напротив меня, потирая ушибленное колено, а затем подняла на меня испуганные глаза и виновато пискнула:

— Прости пожалуйста! Ты не сильно ушиблась?

Я мысленно хмыкнула, поднимаясь. Кажется у меня дежавю.

— Жить буду, — подойдя к девушке, я протянула ей руку и помогла подняться. Похоже она сильно ударилась ногой.

— Спасибо... — незнакомка робко улыбнулась мне, после чего извинилась повторно и представилась: — Прости еще раз. Меня зовут Арианна. Можно просто Ари.

.— Зови меня Даэра, — с улыбкой ответила я, а затем спросила: — Куда ты так бежала?

Глава 24

Мой вопрос ее явно смутил. Отведя взгляд, она пробормотала что-то неразборчивое. Словом — я ничего не поняла, но переспрашивать не стала, чтобы не смущать ее еще больше. Вместо этого спросила:

— А как там твое умертвие? Жуня кажется? Поймала его?

Ари вздохнула и с грустью покачала головой:

— Он всегда убегает... Я ему хотела утром ленточку повязать, а он ее, представляешь, раз! И перегрыз. А потом убежал. Но это ничего, — уже бодрее добавила она, — Жуня вернется, как проголодается.