Руководство по плохому поведению для девственницы

— Ну, мы не собираемся пить из этой штуки в ближайшее время, — сказал Поп, снимая верхнюю часть Кейрига. — Подслащенный кофе. Чертова девчонка, — фыркнул он.

Усмехнувшись, Роум вышел из кухни и направился в главный домик. Бренна заполняла, правда медленно, электронную таблицу, а Грант разговаривал по телефону. А Дэйн и Кольт отправились на ночлег.

— Прокачусь за кофе. Никому ничего не нужно?

— Кофе был бы великолепен, — сказала Бренна, озорно глядя в его сторону. — Купи и для Гранта тоже.

Роум кивнул, снял ключи с крючка возле двери и направился на стоянку.

Было еще рано, но день был туманный и серый. Морось и туман, казалось, были нормой для утра. В такие дни, как сегодня, это делало езду дерьмовой, поэтому Роум держал свой мотоцикл закрытым и одолжил новый спортивный внедорожник Элизы, который он использовал, чтобы возить ее по городу.

Сегодня утром Роум отвез ее в студию вместе с Бет Энн, поскольку все равно собирался в город, а Кольт наверняка хотел, чтобы о его жене позаботились. Роум запрыгнул в машину и написал сообщение Элизе, прежде чем выехать с парковки.

Роум: «Кофе. Бренна сломала Кейриг. Хочешь?»

Элиза: «Да. Латте, дополнительная порция эспрессо! Спасибо!»

Роум: «Ладно».

Роум написал ответ и тут же почувствовал себя немного глупо.

Он размышлял о том, как все изменилось за последние две недели. Он легко вернулся к своей работе, и это совсем не было странно. Даже с Грантом. Ладно, поначалу было немного странно просыпаться и выползать из постели с Элизой, а потом смотреть в глаза чересчур заботливому брату, но они оба прошли мимо этого. Дэйн и Кольт были в восторге от того, что Роум вернулся, а Поп отвел его в сторону и обнял. У Попа, похоже, был сын в тюрьме, и он понимал, что переживает Роум.

Роум обнял старика в ответ и постарался не расплакаться, как гребаный маменькин сынок.

С тех пор как он вернулся, жизнь была почти, ну, идеальной. Его дни были заполнены работой, хорошей, честной работой на пейнтбольном поле и помощью Попу со случайными заработками. Роум более или менее отвечал за пейнтбольный курс, что означало, что принимал плату, прежде чем игроки появятся на поле, проверял оборудование безопасности и отказы, исправлял заклинившие пушки в середине игрового процесса, судил сражения, когда игроки хотели арбитра, и, конечно же, продавал дополнительные боеприпасы на месте, когда люди выбегали.

Его ночи были наполнены Элизой. Великолепной, щедрой, умной, веселой Элизой. Как же он, бл*ть, любил эту женщину. Никак не мог насытиться ею. Она была страстной в постели и с каждым днем становилась все смелее. Вне постели с ней было просто весело находиться рядом. Не было момента, когда бы Элиза не заставила его почувствовать себя самым счастливым человеком в мире, и теперь, когда они объявили миру, что они пара, Элиза была занята, представляя его всем как своего парня. Она притащила его на ужин с Эмили и Иерихоном, к удивлению, последнего. Похоже, его брат-бродяга тоже пустил корни в Блубоннете и положил глаз на веселую разведенку, хозяйку пансиона.

Было странно, что его брат был рядом, но Роум вроде как привык к этому. После этого они еще раз сходили выпить пива. Как-то вечером он гулял с Грантом и парнями и чувствовал себя частью команды.

Роум даже познакомился с семьей Элизы. К его удивлению, и Реджи и Джастина Маркхэм встретили его с распростертыми объятиями и души не чаяли ни в нем, ни в Элизе. Однажды они взяли его с собой на семейную лодку и потащили ужинать в какое-то заведение с белой скатертью, которое он терпел только ради Элизы. Но в целом, они были довольно хорошими людьми, и не заставили его чувствовать себя грязным бывшим заключенным за то, что он прикоснулся к их дочери. Они казались искренне счастливыми, что Элиза была счастлива.

Роум взял поднос с кофе и добавил еще один для Бет Энн, так как он обещал Кольту проверить ее, пока тот будет в трехдневном походе. Он припарковал машину перед салоном, отдал кофе Бет Энн и направился вниз по улице, чтобы принести Элизе ее кофе.

Его шаги замедлились при виде двух блестящих, навороченных Харлеев, припаркованных перед новой студией Элизы. Его охватило неприятное предчувствие. О нет.

Его чертовы родители.

Роум заглянул в витрину магазина, но никого не увидел. Черт возьми. Что они говорили Элизе? Неужели они пытаются настроить ее против него? Элиза не поверит, но будет огорчена, что они попытаются. Как они узнали, что он встречается с ней?

Или, что еще хуже, это было вымогательство? Они что, требовали от нее денег? Роум никогда не упоминал о ее деньгах. Он никогда не хотел, чтобы Элиза думала, что он был с ней из-за этого. Ему было бы все равно, даже если бы она работала в киоске с хот-догами. И он хотел для разнообразия заработать свои собственные деньги. С новой зарплатой, которую платил ему Грант, Роум мечтал накопить денег. Может быть, через год или около того он купит свою собственную машину, и тогда они смогут начать откладывать и планировать будущее.

Их совместное будущее.

Родители не входили в его планы. Держа в руке кофе, Роум осторожно приоткрыл дверь магазина Элизы и бесшумно вошел внутрь. Никто не заметил, как он вошел. Роум слышал голоса в задней комнате, которую Элиза переделала в свой кабинет, и придвинулся ближе, чтобы разобрать, о чем они говорят.

— Ты, должно быть, очень хорошо справляешься, — услышал Роум голос матери, произнесенный ее отвратительным, льстивым тоном.

Роум услышал, как Элиза пробормотала что-то вежливое, и представил себе ее застенчивое выражение лица, когда она опустила голову и позволила волосам рассыпаться по щекам, как она делала, когда нервничала.

— Как мы уже говорили, — вмешался его отец, — мы не пытаемся навязываться, но времена сейчас тяжелые. Я уверен, что, если ты поговоришь с Роумом, он согласится прислать нам немного денег, чтобы помочь пережить засуху. Всего несколько тысяч действительно помогли бы его матери встать на ноги с ее медицинскими счетами.

Роум подавил стон. Под предлогом «медицинских счетов» они тащились к каждому родственнику, которого можно было обобрать. Роум был почти уверен, что его родители «чудесным образом» выздоравливали от рака полдюжины раз и прикарманивали каждый доллар. Ему хотелось ворваться прежде, чем Элиза успеет на что-нибудь согласиться. У нее было мягкое сердце, когда дело касалось его.

— Да, — сказала его мать. — Роум будет ужасно расстроен, если с нами что-нибудь случится. Всего несколько тысяч сильно помогли бы.

— Боюсь, мне придется обсудить это с Роумом, — сказала Элиза добрым, ласковым голосом. — Мы не делимся финансами.

— Нет? — Его мать казалась удивленной. — Я думала, он захочет разделить банковские счета с такой милой, обеспеченной молодой особой, как ты.

Было ясно, что он был с ней, потому что у нее были деньги. Кипя от ярости, Роум чуть не раздавил кофейную чашку в своей руке.