Рукой до звезд

Была бы я одна, так бы и сделала. Хотя… Ну и что, что не одна? Я внутренне усмехнулась. Разве не в этом смысл всех наших занятий и упражнений? Полностью погрузиться в себя? Раскрыться изнутри? Да, я умела это хорошо, но мой подход отличался от подхода Джонатана. Он учил нас использовать проводников для пути извне вовнутрь; узнавать себя и через это узнавание становиться более чувственными; делать движение еще более эмоциональным. Я же всегда черпала с самого дна. Мои чувства, мой танец происходил внутри – окружающие же видели физическую, внешнюю оболочку. Им доставалось, на самом деле, не так много. Лишь некоторые способны были распознать все слои, нет, не моего таланта, но каждого жеста.

Я вздохнула, набирая больше кислорода, и нырнула в самую глубину.

Ослепительная вспышка.

Огненно-красное море, омывающее совершенное круглое ядро. Сила, расплескивающая лавовые волны; искры, что фейерверком разлетались в стороны.

Я плавилась золотом, сдерживаемая лишь формой тела; внутри образовывалась воронка в которую затягивало не только меня, но всю эту комнату, вместе с нашим невозможным, восхитительным, раздражающим преподавателем. Ярко-красная кровь с бешеным ревом неслась по сосудам, сжигая на своем пути стеснение и все мысли, отдаваясь восторгом в каждой клеточке. Кожа горела на грани боли. Внутри расправлял свои лепестки огромный, багряный цветок, подавляя любые сторонние ощущения. Я вытянулась до пределе мысленно и наяву и чуть зашипела от охватившего меня пожара. А потом резко, молниеносно направила мощную, прохладную волну, омывшую каждый миллиметр моего тела, оставившую лишь тлеющие угли и яркое послевкусие, и впервые за это утро расслабилась.

Спустя несколько минут раздался хриплый, какой-то подавленный голос Джонатана:

– Закончили. Теперь оранжевый. Органы малого таза, выделительная система – берем чуть выше, в районе поясницы. Чувствуем спокойнее, мягче. Смесь красного и желтого. Терракота. Приязнь. Приятие. Согласие. Уют.

***

Это было незабываемое путешествие по своему телу. Молча. Вместе. Не открывая глаз.

Оранжевый расслабил меня окончательно, выводя последнее напряжение и неуверенность; закрепил в своей форме и придал устойчивости.

Желтый вспыхнул в районе солнечного сплетения радостью и восторгом. Мы хохотали, долго и счастливо, ловя внутренним взглядом свет и солнечных зайчиков, отпуская их на волю и позволяя играть с нами и нашими эмоциями. Мы улыбались, гладили свои животы, мысленно благодарили свое тело и настраивались на лучшее.

Мощная зеленая энергия входила в нас вместе со стуком сердца. Оно дарило нам жизнь; пробивалось ростком, тянущимся к небу. Мы замедляли его стук до спокойного «ту-у-ук-ту-у-ук» и снова разгоняли до максимально приятной скорости. Волнение. Любовь. Нежность. Движение души, повторяющей судьбу сильного ростка. Будущее, которого у меня нет, но о котором так хочется мечтать.

Голубое дыхание. Расплавленные, словно паруса на ветру, легкие. С блаженством принимаемый кислород. Легкость бытия и свежесть морского бриза. Гибкость, адаптивность, наполненность. От глубоких и частых вдохов кружилась голова, и чуть покачивались образы перед сомкнутыми веками, но я продолжала вдыхать этот мир, выталкивая обратно свою собственную интерпретацию.

Синий. Стремление. Уверенность и твердость. Наши уши, которые должны расслышать все нюансы существования; глаза, видевшие цель; ноздри, вдыхающие ароматы жизни; голос, соединяющий нас с другими людьми. Наш способ исполнять свои желания.

Фиолетовый погружал в космос, которого и так было слишком много в моей голове. Он утверждал принцип разумности и, в то же время, дарил интуитивное предвкушение. Знание и предчувствие. Связь со всем сущим. Если красный, находящийся на противоположном конце радуги, действовал как сила притяжения и давал устойчивость для жизни на Земле, то фиолетовый отправлял прямо к звездам, объединяя наше сознание со Вселенной.

И все цвета слились в единый луч, пробежавший по позвоночнику. Он уравновесил внешнее и внутреннее и придал направленность действиям.

Белый, совершенный луч, содержащий в себе все остальные

– Каждому цвету соответствует не только чувство. Но и танец.

После небольшого перерыва мы вернулись к занятиям. Я никуда не уходила из студии, предпочтя тусовке и перекусу отдых в позе звездочки на полу.

– Пойдем от обратного. Какой танец фиолетовый?

– Танец шаманов? – улыбнулся Дрейк, и Джонатан усмехнулся в ответ.

– Давай более привычные для нас.

– Тогда современный танец… Новый балет?

– Бинго. Танец свободы, конечно. Итак, синий. Кто что думает? Санни?

– Ну… – протянула девушка – Там все очень конкретно, по линиям, четко. У меня возникает ассоциация с классическим балетом.

– Отлично, согласен.

– Голубой – это должно быть что-то гибкое… Может быть, брейк-данс? – поспешил высказаться Кен.

– Нет, – покачал головой Деверо. – Слишком жесткие и рубленые движения. Еще варианты?

– Танец живота?

– Слишком мягкий и концентрированный.

– Джаз? Современный? – неуверенно предположила Марта.

– Однозначно. Зеленый?

Мы с сомнением переглянулись. Ну и какой танец самый нежный? Пауза затягивалась.

– Вальс, – подсказал нам Джонатан. – Его практически не используют сейчас, кроме как на благотворительных балах, а раньше это был танец – признание в любви. Попробуете угадать желтый? Нам нужно веселье, легкость и чувственность, но без лишней страсти и определенности.

– Хип-хоп! – тут уже сказали хором.

– Отлично. Оранжевый? Тайя?

– Ну, осталось не много вариантов, степ, например…

– Я не прошу перебирать методом исключения, – мужчина нахмурился. – Давай, с чем у тебя ассоциируется этот цвет? С какой страной, погодой?

– Теплый климат, яркие наряды…

– Ну и варианты?

– Латина? Сальса? Эти направления?

– Да, – Деверо был удовлетворен. – Ну и, наконец, красный. Танец страсти. Вы не ошибетесь, я думаю, – сказал он и посмотрел прямо мне в глаза.

Я сглотнула. Ну твою ж…

Танго.

Надеюсь, мне не придется танцевать его с ним.

Но надежды, понятно, не оправдались. Я была тем еще везунчиком.

***

Мы с легкостью исполнили как современный танец, так и классические балетные па, «перекрашивая» себя в нужный цвет – соответствующая подготовка у всех была. С джаз-модерном тоже проблем не возникло. Он был симбиозом различных танцевальных техник, которые каждый из нас мог комбинировать в сложном пластическом рисунке. Я сняла обувь – босиком мне было привычнее – и самозабвенно отдалась этому действу, превратившись в текучую воду, в горный ручей, который то разливался по широкой пойме, то с трудом протискивался между камней и срывался небольшим водопадом вниз.