Русь (Часть 2)

Он только не удержался, чтобы не сказать Валентину:

– Поехали дело делать и по обыкновению застряли.

– Успеем, - отвечал Валентин.
– Курдюмов твой никуда не уйдет. Может быть, его сейчас нет дома, а если мы задержимся, то он к этому времени вернется.

– Вот уедем с Валентином на Урал, - сказал Федюков, - тогда нас никто беспокоить не будет...

– Как, и вы тоже?
– спросил удивленно Митенька.

– То есть, как это "и вы тоже"?
– сказал, обидевшись, Федюков.
– Он определенно приг-лашал меня. И задержка была только за мной.

– Все поедем, - сказал Валентин.

Беседа затянулась надолго. Велели зажечь дорожный фонарь и, приняв свободные позы, улеглись ногами врозь, головами в кружок около расставленного на маленьком коврике ужина из покупок Федюкова.

Кучера около лошадей, присев на корточки, тоже что-то закусывали, после того как им поднесли по стакану рома. И они, сморщившись и посмотрев друг на друга по поводу крепости господского напитка, пошли, утирая рукавами рты, к своему месту.

Федюков каждый раз, когда кончали бутылку и коробку с закусками, шел нетвердой посту-пью к коляске и приносил еще одну. А потом пошел и, увидев пустой кулек, только посвистал, утерев подбородок.

– Кончили, брат...
– сказал он, озадаченно посмотрев на Валентина. Как же мне теперь домой-то показаться? Ведь это неловко получилось...

– Конечно, неловко, - отвечал спокойно Валентин.
– Поедем уж с нами кончать дело.

– Какое дело, когда уже скоро двенадцать ночи!
– воскликнул Митенька. Что людей напрасно беспокоить? Еще прогонят.

– Я его прогоню...
– отозвался молчавший до того Петруша, стараясь стоять по возмож-ности прямо, так как ему повезло на ром и теперь толкало то взад, то вперед.
– Я ему растрясу карман. А то накопил - и сидит.

– Это что, глухой-то?
– спросил Ларька, готовивший лошадей.
– Так бы и сказали раньше, я бы в минуту доставил. А то слышу - Курдюмов. У нас его тут так никто и не зовет.

– А почему - глухой?
– спросил Валентин.

– Прозвище такое... Ох, и скуп, все воров боится. Как бы еще собаками не затравил.

– Я его затравлю...
– сказал опять Петруша.

– Петруша заговорил, это хорошо, - заметил Валентин.

Митенька Воейков с некоторой дрожью представил себе, как эта компания будет произво-дить операцию продажи имения, ворвавшись в чужой дом в 12 часов ночи, да еще имея в своем арьергарде Петрушу.

Но остановить их было уже невозможно.

Когда Ларька понял, к кому они едут, он действительно доставил путников в десять минут.

LX

Подъехали к темневшей в стороне от дороги мрачной усадьбе с запертыми тесовыми воро-тами. И когда весь поезд остановился у ворот и передние лошади стукнулись в них оглоблями, на дворе поднялся лай из самых разнообразных собачьих голосов.

В одном окне мелькнул робкий огонек и сейчас же опять погас. Никто не отпирал, и только собаки среди ночи заливались на все голоса.

– Должно быть, спят, не слыхать ничего, - сказал Ларька, - эти еще, домовые, разбреха-лись тут...

И он ударил сапогом в подворотню, из-под которой высовывались оскаленные морды. Лай поднялся еще громче. Одна даже завыла.

– Вот ад-то кромешный, - сказал Ларька, отойдя с кнутом от ворот и сплюнув.

– Ну, бросьте все, поедемте, - сказал Митенька.

– Нет, как же, надо добиться, - возразил Валентин.

Митрофан тоже слез и, подойдя к окну, стал стучать, потом нашел лазейку в заборе и, крикнув, что он сейчас обделает дело, скрылся. И правда, обделал дело. Минут через десять он вернулся.

– Ну, что же?
– спросили у него все в один голос.

– Чумовой какой-то, - сказал неохотно Митрофан, - увидел меня, затрясся весь и заперся.

– Что бы это значило?
– сказал Валентин.

– Постой, я ему покажу, как не отпирать, - проговорил Петруша. Он не спеша вылез и, подойдя к парадному, так начал молотить в дверь своими огромными кулаками, что, казалось, трясся весь дом.

– Петруша сегодня довольно хорошо работает, - заметил Валентин.
– Если бы мы его не взяли, не продать бы имения.

– Кто там?
– послышался испуганный мужской голос за дверью.

– Помещики, по делу, - ответил Петруша.

– По какому деду? Какие помещики? Проезжайте с богом...

– Ну, еще разговаривай! Отпирай сейчас, а то дверь высажу!
– гаркнул Петруша.

– Мы очень извиняемся за беспокойство, - сказал Валентин, подходя к двери, - но у нас очень спешное дело, и только поэтому мы решились вас беспокоить.

– Да кто вы такие?

– Здесь присутствуют: Валентин Елагин, Федюков, Дмитрий Ильич Воейков и остальные.

За дверью воцарилось нерешительное молчание.

Все, столпившись около двери, ждали. Даже кучера отошли и, приподнимаясь на цыпочки, заглядывали через плечи господ.

Наконец дверь открылась. Перед приехавшими показался заспанный, испуганный небритый человек в халате, со свечкой. Но едва только свет упал на лицо и на руки высунувшегося вперед Митрофана, как владелец опять метнулся от него назад, как от привидения, и захлопнул бы дверь, если бы Петруша не заступил порог ногой.

– Опять!.. Чего его расхватывает!
– сказал Митрофан с недоумением.

– Мы извиняемся, что, кажется, немного побеспокоили вас, - сказал Валентин, - но дело очень спешное.

– Не надо, Валентин, брось!
– говорил Митенька, дергая Валентина сзади за рукав. Но Валентин не обратил на него никакого внимания.

– А тот человек - кто?
– спросил дрожащим голосом помещик и показал на Митрофана.

Митрофан даже плюнул с досады и, сказавши: "Да что я ему дался!" отошел.

Все оглянулись на Митрофана, но, так как он вышел из полосы света, то опять никто не понял, почему именно он внушает такой страх хозяину.

Наконец дрожащий и озирающийся хозяин по требованию Валентина провел посетителей в кабинет со старым ореховым столом, лежавшими на нем пожелтевшими костяными счетами и ворохом в беспорядке разбросанных бумаг. В комнате был застарелый запах непроветриваемого помещения.

Валентин сел в кресло перед письменным столом, не торопясь очистил перед собой место от бумаг, отложив их на левую сторону, и заставил сесть перепуганного хозяина с другой сторо-ны стола. А все остальные расселись кругом, точно члены какого-то дьявольского судилища.