Русь эзотерическая (Учителя и М-ученики)

empty-line/>

Немного погодя, все в лагере засуетились у своих палаток. Кто-то подготавливал себе постель на ночь: потом, в темноте, это будет сделать значительно труднее. А кто-то заранее искал фонарик и свечи. Белый пудель - кто-то приехал сюда с собакой - в общей суете, играясь, утащил тапочек тёти Розы. Та вылезла из палатки и безнадёжно всплеснула руками. Потом, почему-то доскакав на одной ноге до бревна, лежащего неподалёку от костра, тетя Роза уселась на него, совершенно расстроенная.

– Не понимаю я тех, кто ходят здесь только босиком. И говорят, что это полезно. Попробовала как-то - долго потом ноги в порядок приводила, кремом мазала, - пожаловалась она Наталье.
– Что теперь делать? Как на ночной Магнит пойду? Вдруг, его объявят?

Появился из палатки и Владимир Сергеевич. Он поселился в палатке одного из своих учеников. Сейчас только что аккуратно вынул и разложил свои вещи и приготовил одеяло на ночь. Потом вышел, сел на камень напротив Натальи и стал глядеть, как она наливает воду. Она как раз наполняла котелок с кашей родниковой водой, принесенной от ручья Сергеем в пластиковых пятилитровых баллонах.

И Наталья, и Сергей уже знали, что Владимир Сергеевич - тот самый легендарный Агни Йог, который основал группу, в которую они состояли в городе... Чья-то добрая душа поделилась. Но, формально представлены друг другу они не были, и Владимир Сергеевич их не знал абсолютно.

Наталья повесила и второй котелок на крюк над огнём: чтобы заварить новый чай. Она чувствовала себя как-то неловко, под чужим, наблюдающим взглядом. Тем временем, Владимир Сергеевич нравоучительно произнёс:

– Человек - это не то, что в него входит, а то, что из него выходит.

Изрекая это, поднял вверх указательный палец. Подождал реакции. Но она не последовала. И тогда он, не спеша, обиженно удалился.

– Кажется, он что-то важное хотел донести. Наверное, то, что все мы - дерьмо. Но так тонко... Так по-французски, - не выдержала, не оставив фразу без своего комментария, Наталья.

Тётя Роза хихикнула. А вскоре и она удалилась: кто-то принес ей найденный в кустах тапок.

У костра остались только Наталья и Сергей. Они ждали, когда закипит вода, чтобы заварить чай. В это время к ним подошла пожилая худенькая женщина в белом платочке, с печальными умными глазами. Она вела за руку мальчика лет семи.

– Можно, мы здесь, на бревне, около костра посидим?
– спросила она.
– А то, сейчас около палаток - так шумно. Да и мешаем мы всем, не одни же в палатке живём. Лучше бы, посидеть здесь пока, чтобы под ногами не путаться.

– Конечно, можно, - сказала Наталья.

– Бабушка, я пока на полянке поиграю, - сказал мальчик.
– Можно?

– Что, не сидится? Ну, пойди, побегай немножко, ладно!
– разрешила та.

Мальчик сразу убежал.

– Когда-то я сюда первый раз приехала, чтобы духовное общение получить. Научиться внутренней работе, - без предисловий, начала их новая собеседница.
– А сейчас... Просто потому, что очень мне тяжело. Так получилось, что я одна с внуком осталась. Никого у нас больше нет, - она немного помолчала.
– И приехала я сюда теперь уже совсем за другим...

– А - зачем тогда?
– спросил Сергей.

– Терпению научиться, - ответила женщина.
– Бывает, сижу в четырёх стенах, внука жду из школы... Он у меня хороший, только очень буйный, резвый. Многие считают - невоспитанный. Гуляет подолгу во дворе. Выдумщик - страсть какой. Все ребята вокруг него толпами ходят, ждут, какую он ещё игру придумает. И талант большой у него есть - рисовать очень любит. Каждый день что-либо рисует, и хорошо получается... Так вот, сижу я, значит, дома, внука жду. Молитву тихую совершаю. Обед готовлю, рукоделием каким занимаюсь, а, как надо выйти - страшно становится. В магазин сходить, мусор вынести... Выхожу из подъезда - как на пытку иду. Как на казнь: сквозь строй соседей. Они вслед смотрят, шепчутся. Гордячкой кличут. За что? Злобно так смотрят. Выискивают, чем бы зацепить, что бы обидное сказать. Может, я что-то не так делаю, что люди ко мне так плохо относятся? Что-то надо менять в жизни, так я решила. А то и Дениске будет через меня плохо. Не примут и его люди. И, наконец, я поняла, что в моём поведении что-то болезненное есть. Ведь я уже стала как можно реже в магазин ходить. И мусор выносить только рано-рано утром. Бывает, выглянешь за дверь, прислушаешься - вроде нет никого. И - бегом! Если никого так и не встретится, то бурную радость испытываешь. Но, чаще всего, будто специально подстерегают. Обязательно кто-нибудь тоже высунется. И вот, я поняла, что мне не просто нужно что-то менять, но менять резко, немедленно, безоговорочно. А потому, собралась, взяла Дениску - и вот мы здесь, на Поляне. Мы раньше всех сюда приехали. Одновременно с Сан Санычем. Но только теперь поняла, зачем я здесь... Когда столько народа понаехало. Терпению мне надо научиться здесь, терпению...

– Да, для этого здесь - хорошая школа, - улыбнулась Наталья.

– Только вы здесь не всех слушайте. Особенно, когда дают советы, как воспитывать внука, - заметил Сергей.

– Да это я знаю, - ответила бабулька.
– Худо-бедно, но научилась я на старости лет немного в людях разбираться. Многих насквозь вижу. Но, молитву в душе творю - и улыбаюсь всем в ответ. А Дениску в обиду не дам. Ты вот чему лучше меня научи: как медитировать... Ты ведь, наверное, умеешь, - вдруг попросила она Сергея.

– Уметь-то немного умею... Востоком увлекался, какую-то связь внутреннюю со всем этим чувствую. Но, вот чтобы кого-нибудь научить... Не могу, наверное. Да и вы, скорее всего, о медитации больше моего знаете, - смутился Сергей.

– Может, и знаю. Книжек много разных-всяких про неё прочитала. Но ведь истинность чувств своих чувствами других людей всяк проверять должен. Иначе можно впасть в прелесть всякую. Мне надо знать, на верном ли я пути. А вы, я вижу, люди искренние, честные. Поделиться с вами хочется своим, задушевным. И про медитацию спросить.

– А может, вам лучше молитва подходит?- спросил Сергей.

– Ну, и такой ответ я уже слыхала... Что не в нашей это культуре: медитировать. Там, на востоке, люди тысячелетиями эту практику нарабатывали, а мы, русские, хотим всего и сразу... И всё ж...Хочется чего-то светлого. Молитвы без слов.

– Я не к тому, что не дано, что не в культуре, - смутился Сергей.
– Быть может, молиться просто удобнее...

– Потому, что она - со словами? Но ведь часто мы многое и без слов понимаем. И чувствуем. И я вдруг почувствовала, что в другое время мы продолжим этот разговор, он - будет.

– Ну, что ж... Может, нас сведет еще когда-нибудь судьба, и выйдет этот разговор, про медитацию, - улыбнулся Сергей.

– Ну, а пока я, пожалуй, пойду. Поищу внука. Мы с ним каждый вечер обязательно у реки немного сидим: умоемся, а потом размышляем, созерцаем, молитву совершаем... А вернемся - пора будет уже и спать. Так у нас повелось...

И она ушла потихоньку.

– Святая простота, - произнес Сергей.

– Нет, просто святая бабулька. Хотела бы и я на старости лет быть такой бабулькой. Тихой и кроткой. Но очень выносливой. Держать за руку внука или внучку... Идти... где-то в горах, в лесу, к речке. Умываться при закате солнца. И чтоб - знаешь?
– так, как иногда бывает... Будто никогда-никогда - именно это - не повторится... Никогда...И капельки воды стекают по детским щекам...

Глава 17. Большая Поляна и Гера.

Он искал его по всей округе, и, наконец, нашел. Арей сидел не берегу реки, рядом с Володей. Тот почему-то плакал, сбивчиво что-то рассказывал. Андрей подошел тихо, и сел рядом с ними.

– Я... Действительно, хотел, как лучше. А потом - будто нашло что-то. Будто мною воля чужая управляет: жесткая, злая... Никогда себе не прощу. Мессию из себя вообразил, получается. И понесло... Но люди! С ними-то что случилось? Как такое...может быть?