Русь - Россия - Российская империя. Хроника правлений и событий 862 - 1917 гг. - 2-е издание
Шрифт:
Смелый, любящий риск, готовый к опасностям, этот человек уже не хотел довольствоваться московским государством: он мечтал о завоеваниях новых земель. Самозванец готовил поход на Турцию. Римский Папа славил царя-героя, советуя ему начать войну с Крымом.
Однажды по Москве разнесся слух, что Борис Годунов жив. Однако самозванец не испугался этой выдумки, переданной ему от имени польского короля Сигизмунда. Он только написал королю, что обиделся на него (обида состояла в том, что Сигизмунд называл самозванца господарем и великим князем, а не царем). Русский лжецарь хотел именоваться новым пышным титулом Цесарь, и даже Непобедимый, мечтая о своих будущих воинских успехах. Поляки наотрез отказали ему в таком титуле, но это не помешало решить им брачное дело.
В ноябре посол России в Польше Афанасий Власьев прибыл в Краков
В январе 1606 г. жених прислал из Москвы Мнишеку-отцу 200 тысяч золотых, сверх 100 тысяч злотых, отданных Сигизмунду за набор ополчения в 1604 г. Жених изъявлял нетерпение видеть невесту.
Оградив себя иноземными телохранителями, мнимый царь успокоился, веря в предсказание, что он будет властвовать в России 34 года. Царь пировал с боярами. Уже немолодой знатный князь Мстиславский женился на двоюродной сестре царицы-инокини Марфы. Казалось, что и Москва искренне веселилась с царем. В эти веселые дни самозванец, расположенный к милости, через шесть месяцев ссылки простил Шуйских. Он возвратил им знатность, богатство. Всеми уважаемый потомок Рюрика Василий Шуйский был любим народом, прославив себя неустрашимой твердостью перед обличениями самозванца. Пытки и плаха дали ему в глазах россиян блистательный венец героя-мученика, и никто из бояр не мог в случае народного движения иметь такой власти над умами, как этот князь — равно честолюбивый, лукавый и смелый. Дав письменное обязательство в верности царю, Василий возвратился в столицу, по видимому, иным человеком. Он казался усерднейшим слугой и снискал у самозванца особую доверенность. Народ говорил правду: Шуйский вернулся, чтобы погибнуть или погубить. Царь хотел, чтобы Василий Шуйский избрал себе невесту. Василий выбрал княжну Буйносову-Ростовскую, свойственницу Нагих, и должен был жениться через несколько дней после царской свадьбы.
Лжедмитрий лействовал, как и прежде, ветренно и безрассудно. Он то желал снискать любовь россиян, то оскорблял их. Но самым злейшим врагом царя стало духовенство.
В это время объявился новый самозванец. Завидуя успеху донцов, терские казаки назвали одного из своих товарищей Илейку сыном государя Федора Иоанновича — Петром и выдумали легенду, согласно которой царица Ирина якобы в 1592 г. разрешилась от бремени царевичем, которого властолюбивый Борис Годунов скрыл и подменил девочкой Феодосьей. Казаки собрали 4 тысячи воинов, которые направились сначала в Астрахань, а затем вверх по Волге. По пути они грабили купцов. Царь приглашал «сына» Федора Иоанновича в столицу, чтобы, видимо, быстрее разделаться с ним. Лжепетр (Илейка), как пишут, решил воспользоваться московским приглашением царя и, на что-то надеясь, двинулся в Москву.
После возвращения в Москву Василия Шуйского организовался большом заговор. Может быть, ведя себя по-иному, менее безрассудно, самозванец и удержался бы на троне, но он не проявил благоразумия — и был отречен. Москва уже не сомневалась в обмане. Шуйский, ежедневно пируя с царем, реально мог организовать заговор, и никто не донес бы на него. О самозванце распускали и мнимые и подлинные слухи. Говорили, что он грозился начать войну со Швецией, Турцией и другими странами. Самозванца хотели схватить, но выжидали невесту с богатыми дарами.
А воевода Мнишек с дочерью в это время медленно продвигались но территории России. Пишут, что Марина, оставляя отечество, неутешно плакала. Несмотря на весеннюю распутицу, везде исправили дороги, построили новые мосты и дома для ночлега. Поляки везде пировали, веселились, гуляли.
Оставив Марину в Вязьме, Мнишек с сыном и князем Вишневецким спешили в Москву для выработки предварительных условий с царем относительно брака.25 апреля Мнишек с восторгом увидел будущего зятя на великолепном троне. Пять или шесть дней угощали польских гостей, шли бесконечные обеды, ужины... Царь по вечерам ежечасно переодевался. Он являлся то русским щеголем, то венгерским гусаром. Иногда царь забавлял гостей своим искусством и смелостью. Он бил медведей рогатиной, отсекал им головы саблей.
Марина четыре дня жила в Вязьме, бывшем селе Годунова, где находился его дворец, окруженный валом. 1 мая в 15 верстах от Москвы русские купцы и мещане встретили невесту с дарами. 2 мая ее приветствовали боярские дети, стрельцы, казаки, немцы, поляки численностью до 100 тысяч человек. Сам самозванец тайно, в простой одежде был в толпе вместе с Басмановым. При въезде Марины в Москву звонили колокола, стреляли пушки, били барабаны, играли трубы. Народ смотрел с любопытством, не проявляя особой радости. В Кремле невесту приняла царица-инокиня. Там же встретились жених и невеста. Свадьба была отложена на шесть дней.
Между тем Москва волновалась. Из домов, прилегающих к Кремлю, поляки повыгоняли всех жителей. Они прибыли в столицу вооруженными, как на войну. Пошли слухи, что царь уступает Литве все земли от Можайска на запад.
7 мая ночью невеста при свете 200 факелов в колеснице, окруженной телохранителями и боярскими детьми, приехала во дворец. 8 мая состоялось обручение по уставу православной церкви и древнему русскому обычаю, вопреки этому же уставу и обычаю в тот же день, накануне пятницы и святого праздника, совершился брак, так как самозванец не хотел терять ни одного дня своего счастья. Невесту для обручения в столовую палату ввели княгиня Мстиславская и отец Марины. При этой церемонии присутствовали только ближайшие родственники невесты, в также лица, обслуживавшие свадьбу: князь Василий Шуйский, дружки (его брат и Григорий Нагой), свахи и немногие из бояр. Марина, усыпанная алмазами, яхонтами, жемчугом, была в русском бархатном платье с широкими рукавами и в сафьяновых туфлях. На ее голове сиял венец. В одежде, исполненной в том же стиле, был и жених.
Затем состоялось венчание. Мнишек-отец и немногие бояре обедали с молодой царской четой в столовой палате. Сидели недолго. Мнишек и князь Василий Шуйский проводили царя и царицу до постели. Во дворце все утихло. Москва казалась спокойной, шумели лишь одни поляки. Не дремали и не праздновали друзья Шуйского. Наступало время действовать.
Этот день, радостный для самозванца и блестящий для Марины Мнишек, еще больше усилил народное негодование. Невеста царя не отреклась от своей веры. Корона Мономаха на голове иноземки «вопияла к их сердцам о мести за осквернение святыни», как писали в то время русские летописцы.
15 мая царь принял послов Сигизмунда. Было предложено Литве вместе с Россией воевать с Турцией.
Царь и царица заготовили гостям потехи. Царь хотел 18 мая устроить военное учение по взятию деревянной крепости, а Марина в этот день думала организовать танцы. Но россияне не хотели ждать ни той, ни другой потехи.
Поляки вели себя вызывающе. Королевский посол дерзнул торжественно назвать царя творением Сигизмунда. Пьяные поляки, возвращаясь домой, рубили москвитян, бесчестили благородных женщин, силой извлекая их из колесниц или из домов. Народ требовал суда.
И на беззаконие ответили тем же. Пока самозванец веселился со своими друзьями, Василий Шуйский ночью призвал к себе не только сообщников, но и многих других людей. Среди его близких были князь Василий Голицын и боярин Иоанн Куракин. Шуйский смело открыл им свою душу, сказав, что отечество и вера гибнут от чужеземца. Он представил все улики и доказательства против царя, все его неистовые дела, измену вере, государству, русским обычаям, гнусную нравственность, осквернение храмов и святых обителей, расхищение древней царской казны, беззаконное супружество и возложение венца Мономаха на еретичку-польку. Собравшиеся у Шуйского единогласно решили действовать. Условились в главном. Городские сотники и пятидесятники отвечали за народ, военные люди — за воинов, бояре — за своих слуг. Богатые Шуйские имели в своем распоряжении несколько тысяч надежных людей. Назначили день и час, ждали, готовились. И хотя не было прямых доносов, но разве мог быть в тайне такой широкий заговор?