Русалка в академии

Довольная, но уставшая после очередной поездки в пустыню я ехала на своем белом верблюде к порту. Быть уставшей, но довольной полученным результатом — это ли не настоящее счастье? Не безделье и апатия, когда все есть и ничего не нужно, а именно усталость с ощущением самореализованности, а также понимание, что на завтра еще куча планов.

— И отправьте кого-нибудь к господину Хуфтеру, сообщите, что я вернулась, быть может, он захочет прийти на ужин. Надо уже обсудить организацию школы для поселенцев, — приоткрыв немного шторку, попросила я капитана Гарта.

— Хорошо, — кивнул, тоже вымотанный пустынной жарой.

— Арина?! — голос показался мне знакомым, и я удивленно выглянула из тканевого домика. На другой стороне улицы обнаружился Ярис Канлерт, одетый в традиционный халифатский наряд, так что я его толком и не узнала среди других людей.

Стало сразу как-то обидно и одновременно стыдно, и еще всплыло куча непонятных эмоций, поэтому я быстро задернула шторку и бросила:

— На корабль, быстро.

Глава 77

— Арина?! — голос показался мне знакомым, и я удивленно выглянула из тканевого домика. На другой стороне улицы обнаружился Ярис Канлерт, одетый в традиционный халифатский наряд, из-за чего я его и не заметила среди других людей.

Стало сразу как-то обидно и одновременно стыдно, и еще всплыло куча непонятных эмоций, поэтому я быстро задернула шторку и бросила:

— На корабль, быстро.

Бэрас причмокнул, заставляя верблюда прибавить ходу, но через несколько шагов тот неожиданно резко остановился, буквально замер на середине движения.

— Арина! Прекратите меня избегать! — голос Яриса раздался совсем рядом. — Я вас видел! Я вам писал и несколько раз приходил к вам домой, но мне всякий раз говорили, что вас нет дома!

Я ахнула от удивления. Я ведь заезжала домой периодически, но мне никто не передавал писем и не сообщал о его визитах. Вот ведь! Сговорились!

— Что вы сделали с верблюдом?! — послышался возмущенный голос Бэраса, и я, наконец, сообразила, что замер он как-то странно, дышал хрипло, а мышцы не перекатывались привычно под слоем подушек, на которых я сидела. А ведь животное не замирало неподвижно даже когда мы останавливались, это меня всегда раздражало, когда нужно было сосредоточиться, а тут...

— Прекратите мучить животное! — крикнула я возмущенно и одернула шторку. — Верблюд — не преступник, чтобы его так заколдовывать!

— Арина, откуда вы тут?!

— Деньги зарабатываю! Что еще может делать расчетливая стерва на территории другого государства, когда у того проблемы? — черт, я не хотела, чтобы это прозвучало так... будто я очень сильно обижена!

— Арина... — он выглядел виноватым.

— Отпустите верблюда, пока бедное животное не покалечилось!

— Я сразу заподозрил, что в этой странной активности есть ваш след, но не думал, что вы ввязались в это лично! Арина, вы понимаете, что творите?!

Я опешила:

— Ничего такого я не делала!

— В канцелярию Халифа уже подано с десяток жалоб на деятельность вашего купеческого объединения! — он тяжело вздохнул, устало потер лицо, а потом сказал спокойнее: — ладно, нам надо успокоиться и все обсудить. Я приношу вам свои извинения, что наговорил лишнего во время нашей прошлой встречи. Я уже писал это в письмах и повторю: с моей стороны это было некорректно, я реагировал слишком эмоционально. Я не имею никакого права вас судить и понимаю, что у вас другой менталитет и другие ценности, а жизни жителей Халифата — это не ваша проблема и...

— Пытаясь извиниться, оскорбить еще разок — это талант! — фыркнула я.

— Я совершенно не имею цели вас оскорблять!

— Еще не хватало, чтобы у вас была такая цель!

— Арина, пожалуйста, давайте поговорим, как взрослые люди, — с тяжелым вздохом продолжил Ярис.

— То есть вы заявляете, что я веду себя как маленькая?! — мой голос сорвался на какую-то противную визгливую ноту, и только тут я опомнилась.

Все было не так, странно. Еще час назад я чувствовала себя виноватой перед Ярисом в частности и перед всем халифатским народом в целом за то, что не сделала все, что было в моих силах, то, что делала сейчас. Но, встретив его лично, от чувства вины быстро перешла к самозащите, а затем и к нападению, накручивая сама себя все сильнее, цепляясь к каждому его слову. Будто те девушки из анекдотов, которые на комплемент: «ты сегодня прекрасно выглядишь,» обидчиво восклицают: «а что, обычно я плохо выгляжу?!»

— Нет, я не имел этого в виду, — через паузу ответил он. — Но у нас совершенно точно есть что обсудить, хотя бы в плане вашей новой инициативы. У вас и ваших партнеров могут быть неприятности.

Я тяжело вздохнула и постаралась ответить по-взрослому:

— Ладно, я приглашаю вас на обед на свой корабль, там обсудим ваши жалобы.

— Это не мои жалобы, — буркнул Ярис, прежде чем верблюд опять задвигался нормальным образом. Животное приподняло морду и возмущенно закричало, а потом ринулось в сторону порта подальше от своего обидчика.

К тому времени, как Ярис явился, я уже умылась и переоделась, а также пересела в свое привычное кресло. Когда он подошел к трапу, стало заметно, с какой настороженностью косятся на него члены команды, а капитан Гарт даже спросил:

— Вы точно хотите с ним поговорить?

— А что не так? — я покосилась на него.

— Он вас обидел.

— Он был прав... отчасти... — погрустнела я. — Да к тому же он извинялся. А вот тот факт, что от меня кто-то скрывал его письма — это действительно обидно.

Гарт густо покраснел:

— Может, их просто забыли передать?

— Ага, а заодно забыли сообщить, что он приходил в дом. Может, кому-то нужно вызвать лекаря, чтобы вылечить от забывчивости?

— Уверен, это произошло случайно, — пробормотал капитан и поспешил ретироваться.

Обед нам подали в кают-компании на двоих. Я решила выглядеть максимально официально: убрала волосы в тугой пучок, надела черное вдовье платье, и позволила себе только одну нитку крупного жемчуга на шее, которая, впрочем, стоила в этом мире баснословно дорого.

— Лорд Канлерт, — склонила я голову, въехав в кают-компанию и вспомнив его официальный статус, который обычно не употреблялся даже студентами.

— Госпожа Бороув, — он поклонился на халифатский манер, правая рука при этом была прижата к груди слева, а левая заведена за спину, плечи при этом развернуты, спина идеально-прямая, будто он делает упражнение на растяжку в правильной технике.

— Присаживайтесь, — я подъехала к столу, постелила салфетку на колени, — что же за жалобы заставили вас уехать из Империала посреди учебного года?