Русалочьи сказки
Шрифт:
– Хорошенький нарисовывается Новый год! Я, между прочим, даже поесть не успела, а ты себе ни в чем не отказала! Подруга называется!
И так, причитая, дотянула товарку до квартиры. Перед дверью поставила ее прямо, расправила бороду, нажала на звонок и растянула губы в улыбке, ожидая, что встретит нас Танькина знакомая – к ней собирались первой.
Открывшая нам дверь девушка на Танькину знакомую вовсе не походила – скорее, на ее дочку. Красивая, крашеная блондинка – только высокомерное выражение сильно портило ее кукольное лицо.
– Кто приходит темной ночью, бородой своей тряся и подарки безвозмездно всем
Учитывая, что стокиллограммовую Таньку пришлось тащить буквально на плечах, и все это время она дышала мне в лицо стойким запахом алкоголя, на этом мои вокальные способности скончались, потому я бессовестно впихнула подругу в дом и сопроводила ее до туалета, рассудив, что там ей и место. Судя по раздавшимся звукам, рассудила я правильно. Но процесс вталкивания горы в красном халате в типовую дверь привел к еще одному результату: резинка на спине лопнула, потому Снегурское платье теперь держалось на честном слове.
Тем временем хозяйка квартиры вела себя крайне странно. Сложив руки на груди, она беззастенчиво меня рассматривала и я уже почувствовала неловкость.
– Вы ведь Ира? – запнувшись, выдавила я.
Она кивнула.
Это меня сильно успокоило. Но вот дальнейшее…
Девушка достала кошелек, порылась и протянула мне несколько сотенных купюр.
– Вот, берите и проваливайте.
Я от возмущения потеряла дар речи. За кого это она меня приняла?
– Что, мало? Сколько там стоят ваши услуги? – презрительно спросила она.
Мне стало невыносимо неприятно находиться в этом доме. Я развернулась и пошла к выходу. Но тут открылась дверь туалета. В прихожую вышел мужик. Симпатичный, лет сорока с хвостиком, только помятый и в костюме Мороза. Я аж рот разинула от удивления: это что же, я его, что ли тащила вместо Таньки? А Танька-то где?!
– Она никуда не уйдет, - строго проговорил он и подтянул меня за локоть. Только я хотела возмутиться и вырваться, как увидела выражение лица красотки – будто она только что съела живого таракана. Во мне взыграло злорадство, я решила ответить ей адекватно на хамство.
– Да, я никуда не уйду! – подбоченясь, я подвинулась ближе к мужику.
– Вот, значит, как, - процедила деваха. – Значит, это она?
– Да, она, - кивнул он.
– Да, я! – поддакнула я.
– И ты променяешь меня на это?
– она презрительно ткнула в меня пальчиком.
– Уже променял, - глухо ответил мужик и оперся на мое плечо.
– Тогда я тебя бросаю!
– взвизгнула она.
Ее лицо покрылось красными пятнами, она схватила шубейку и выскочила в подъезд, громко хлопнув дверью.
– Простите, - буркнул мужик и прошел в комнату. Я замерла, не зная, что делать дальше. Из комнаты послышался грохот. Я осторожно заглянула туда и увидела Мороза, упавшего на диван.
– Господи, не помер ли? – ужаснулась я и ломанулась к нему – проверять пульс.
Ему со мной сильно повезло. Ну, в том плане, что я ученый в таких делах специалист – бывшая жена алконавта, как-никак.
Останься он один, может, эта ночь стала бы последней в его жизни.– Кто же пьет всякую дрянь в таких количествах?! – причитала я, вливая ему в рот новую порцию воды из чайника. Потом два пальца в рот, надавить на корень языка – и держать клиента, пока не выплеснется из него вся отрава.
Основательно прочистив ему желудок, обыскала аптечку в серванте, нашла все, что могло пригодиться, дала ему выпить, заварила крепкого черного чаю, напоила и уложила в кровать. Только потом призадумалась, что мне делать с порванным, мокрым и грязным платьем.
Спустя несколько минут, умытая, переодевшаяся в банный халат – хозяйский, очевидно, - села на краешек дивана и принялась подсчитывать потери. Первая и самая важная потеря – Танька. Следовало срочно позвонить ей и узнать, жива ли еще или уже замерзла у подъезда монументом всем брошенным подругам.
Я нашарила в кармане брюк хозяина телефон и, набрав по памяти Танькин номер, выдохнула, услышав ее голос:
– Ну, слава богу…
– Я тебе позже перезвоню, – загадочно перебила она и отключилась.
Вот так. Я скисла, поняв, что на нее сейчас рассчитывать глупо. Вторая потеря – одежда. Не идти же мне домой в халате? Посмотрев на стонущего полудремлющего Мороза, я включила погромче «Кавказскую пленницу» по первому каналу и отправилась стирать платье. Выстирала, отжала, повесила на полотенцесушитель и, выйдя из ванной, столкнулась нос к носу с новой дамочкой.
Учитывая неблагоприятный прошлый опыт, я решила наглеть сразу.
– Здрасьте, - гаркнула, не дожидаясь, пока тщедушного вида гостья раскроет рот. – А вы кто?
Ее губы задрожали.
– Как видно, теперь уже никто, - трагически произнесла она и попятилась к выходу. – Я думала, Максим вам все рассказал…
– Максим? – озадачилась я. – Ах, Максим! Ну да, ну да. Он сейчас отдыхает. Проходите, третьей будете.
Она ужаснулась, что-то пискнула, выпорхнула из квартиры и захлопнула дверь.
Я пожала плечами и пошла исследовать холодильник – жрать хотелось. Да и терпельцу требовалось дать что-то пожевать.
– Мда, Максим Морозович, не везет тебе с бабами, - заключила я, оглядев полки холодильника. – Сплошные консервы. А ведь через два часа Новый год. Где еда-то? – крикнула риторически в направлении спальни.
Ответом мне послужил громкий топот и бульканье в туалете.
– Понятно, - вздохнула я и подтянула лоток с картошкой.
– При похмелье лучше всего кислый суп, - размахивая ножом, поясняла я минуты три спустя зеленому Максиму, притулившемуся с кружкой крепкого чая в углу кухни. – А простоквашу – кто бы что ни говорил! – не пейте.
Он судорожно вздохнул, но сдержал позыв, заглотил чаю.
– Подлить кипяточку? – вежливо поинтересовалась я. Он покивал головой.
Я сварила фирменный похмельный бальзамчик: жиденький овощной бульон, оливки, помидорки, корень сельдерея и много зелени. Разлила в чашки и подняла свою:
– Ну, за старый год! – и мы чокнулись супницами.
Лицо хозяина после супчика приобрело человеческое выражение, он даже осмысленно спросил:
– А вы кто?
– Третий раз за сегодня слышу этот вопрос, - вздохнула я. – Зовите меня Снегурочкой, все равно имени моего не запомните. Вот немного подсохнет платье, и уйду.