Русалочьи сказки

– Вот тебе и здрасьте, - злобно пропела взбешенная Ирина, которая первая из Максимовых дур. – Это как же понимать?! Что она еще тут делает?

А меня что-то такое зло взяло. Думаю: один раз повезло, с мужиком поцеловаться, как следует, и тут – бац, кого не ждали. Говорю:

– А понимайте, как хотите. Любовь у нас!

Она глазами так хлоп-хлоп, а я Максима обняла, держу крепко, думаю: хрен тебе, золотая рыбка. Леплю ей дальше так уверенно:

– Хорошими мужиками, дорогуша, не разбрасываются. Ты его бросила, а я подобрала. Так что иди-ка ты отсюда, пока не получила!

Она аж красными пятнами пошла.

– Ах ты, сука, хабалка, проститутка! – и в меня вцепилась.

Ну я как заору:

– Танька-а-а!

В общем, соседи вызвали милицию. Нас с Танькой забрали, потому что Максим ничего сказать не мог – ему под горячую руку тоже досталось, а дамочке этой Танюха два передних зуба выбила и глаз подфиолетила. При виде ее окровавленной и распухшей синей морды менты без разговоров нас скрутили и повели. Привезли в отделение, а там все тоже пьяные, оформлять не стали – до утра отложили, а пока в обезьянник заперли.

И вот сидим мы с Танькой и ревем. Обеим тошно. Вот и выдался Новый Год, ага, а как его встретишь, так и проведешь, так что - прощай, жизнь свободная, здравствуй, небо в клеточку.

– Теперь меня с работы точно выгонят, - всхлипываю я. – Нам что впаяют, как думаешь?

– Разбойное, что же, - мрачно простонала Танька. – Еще и групповое. Лет пять дадут.

– У-у-у, - снова взвыла я.

Танька полезла в лифчик за платком носовым – она там его всегда носит – и нашла телефон. Она, когда пьяная, все в лифчик прячет – инстинкт у нее.

– Давай позвоним, что ль, кому?

– Кому? – всхлипнула я. – Только не дочке! – и зарыдала еще больше.

– Мне тоже некому, - хлюпнула она. – Щас, разве что…

Она нашла номер, набрала и отодвинулась в сторонку – разговаривать. Говорила необычно тихо и мягко, потому я почти ничего не разобрала, только «Руслан» - услышала.

Не прошло и получаса, как нас выпустили, менты зацеловали нам все руки, засыпали комплиментами, с поклонами и в полуприседе проводили до двери и пожелали всех благ в Новом году.

У подъезда стояли два черных джипа – в марках не разбираюсь, но по виду крутые. Из машин вышли два парня нерусской национальности, спортивные, мощные и в одинаковых кожаных куртках. А мы с Танькой, напомню – она в костюме Деда Мороза с бородой уже болтающейся где-то на пупке и я в спортивном костюме Максима и кокошнике набекрень. Открылась задняя дверь одной из машин и вышел видный такой брюнет, явно кавказских кровей.

– Дарагая, - проворковал он. – Тебя там не обижали?

И моя стопудовая Татьяна, разлохмаченная и с потекшей тушью, ласточкой слетела с крыльца и повисла на таком же немаленьком мужике. Я от умиления пустила слезу.

Пока мы знакомились и обменивались любезностями, к крыльцу подъехала еще одна машина, из которой высыпала ватага уже моих родственников – дочка, ее парень, и… Максим с распухшей щекой. Я окончательно растрогалась и принялась всех обнимать и радоваться. Оказалось, Максим нашел мой телефон и сам позвонил Амальке, и они вместе узнали, куда нас отвезли.

– Ты прости меня, - виновато прошамкал он, щурясь от боли (у Таньки рука тяжелая), - это я виноват во всем. Свалился тебе на голову…

Я счастливо вздохнула и прижалась к нему.

– А я думала, ты меня и видеть не захочешь.

– Не просто видеть, - попытался улыбнуться он. – А еще вдоволь нацеловаться. Я так еще никогда…

И, несмотря на распухшие губы, прильнул к моим.

Старый Новый Год встречали уже все вместе. И мы с Максимом, и Танька с Русланом, и наши дети. И даже Машка с Толяном. Мы такой стол накрыли – умереть - не встать! Все нас хвалили. Мы с Танюхой принарядились, от нее вообще глаз не отвести – какая она красивая, оказывается! Глазищи зеленые, как два малахита. Причесочку такую сделала, прям королева. И Руслан, видно, от нее голову потерял. Все: «дорогая» и «золотко». Руки целует. Замуж-таки позвал. Она же думала, что он так, пошутил, вот и оторвалась, как в последний раз – весь свой богатый опыт продемонстрировала. А он и не шутил, оказался мужик железобетонный. Еще и авторитет какой-то в своих кругах. И Танька мне так по секрету в ванной шепнула:

– Это я теперь, получается, авторитетшей буду? А что, у меня получится!

И пока я хохотала, тихонечко пропела:

– У меня милок крутой,

Пусть не беспокоится,

Кто пойдет против него –

Тот пиздой накроется!

Ну а что, вон Пугачевой можно, а ей нельзя, что ли? У них всего семь лет разницы! Но, сдается мне, у Руслана не было шансов соскочить…

А у нас с Максимом все в порядке. Предложил пожить вместе. Ну, пока развод оформляет. Говорит, что любит. Может, и врет, но…

А хули нам, красивым бабам!

Глава 3 Ну, поехали

То была не сказочка. То была смазочка. (С) Джентельмены

Говорят, без разницы, как ты воспитываешь ребенка, все равно ему будет о чем рассказать психологу.

У меня так точно было, что рассказать. Но не было средств на психолога, поэтому я завела себе воображаемого. В виртуальном пространстве моей головы обустроился уютный кабинет, непременно с мягким велюровым диванчиком, высокими строгими окнами, выходящими на живописный морской берег (вам что, жалко?) и классическим таким психологом - седовласым дядечкой с блокнотом в руках, сидящим в глубоком велюровом же кресле, нога на ногу, на носу - толстые очки и сквозь них цепкий, внимательный взгляд.

Я понятия не имею, как они вообще в принципе должны общаться с клиентами, поэтому мой просто молчал. Сидел, писал что-то в блокнотике, кивал многозначительно и взбрасывал брови время от времени. Хороший специалист.

Я миновала всякие ненужные подробности типа ресепшена, секретарши, бахилл и просто вваливалась в воображаемую действительность по пути на работу, в маршрутке, прикрыв глаза. Специально, чтобы не замечать всех, кто буравил меня ненавидящим взглядом, пытаясь вызвать у меня чувство вины за то, что я сижу, а они стоят.

– Все проблемы из детства, - начала я очередной сеанс.
– Вот пытаюсь поставить себя на место своих родителей и уловить логику, ведь должна же она была быть у вполне адекватных, образованных людей, и не могу. Не представляю, о чем они думали, когда решили назвать меня Майей.

Психолог нахмурился и что-то записал.

– Ну должны же они были понимать, что практически никто не будет меня называть нормальным человеческим именем, а буду я, как коза у бабушки в деревне, Майкой. А то и Рваной Майкой. Потому что фамилия у меня была, девичья - Равная. Равная Майя Филипповна. То есть, Рваная Майка в облипку.