Русская армия и флот в XIX веке
Шрифт:
Крупную роль играл кружок, действовавший в Михайловском артиллерийском училище и Артиллерийской академии. Его называли кружком «чернышевцев». Руководил кружком профессор полковник П. Л. Лавров. Им особенно интересовалось жандармское управление и в досье за ним числилось участие в студенческих волнениях Петербургского университета, подача царю адреса в пользу арестованного народовольца Михайлова, присутствие на демонстрации в Петропавловской крепости при погребении Штейнгеля. Жандармы подозревали его в «революционных замыслах» [750] . Генерал-адъютант Суворов писал вел. кн. Михаилу, что Лавров «человек весьма вредный, он то и делает, что подстрекает молодежь» [751] .
750
ЦГВИА, ф. 725/л, оп. 1, д. 5746, лл. 34–35; ЦГАОР, ф. 109, оп. 1, д. 223, лл. 8–9 о6.
751
ЦГВИА, ф. 725/л, оп. 1, д. 5746, л. 14.
III отделение сообщало о связях слушателей училища и академии с революционными кружками и участии их в противоправительственной пропаганде. Однажды Милютину был направлен список из 13 чел., арестованных
752
ЦГВИА, ф. 310, оп. 1, д. 5224, лл. 1–2. (В нем числились Топорков, Воронков, Рогачев, Усачев, Шишко, Кравчинский, Антов, Клюев, Нефедов, Теплов, Павленков, Ярцев, Емельянов).
753
ЦГВИА, ф. 310, оп. 1, д. 5224, л. 14–14 об.
Под наблюдение было взято 88 слушателей училища и академии, но безрезультатно. Кружок открыть не удалось. Арестованные показали, что все дело свелось к созданию «секретной юнкерской библиотеки», которой ведали Воронков, Тышкевич, Прокудин, а затем Антов, Теплов, Нефедов, Введенский и др. Юнкера читали не только Вольтера, Ренана, Бюхнера, но также Писарева и Чернышевского. На сходках же обсуждались политико-экономические вопросы. На них бывали офицеры: Рогачев, Шишко, Кравчинский и студенты Медико-хирургической академии Дехтерев, Эйгоф, Стопалов и другие лица. Действовал кружок также в Царскосельской стрелковой офицерской школе [754] .
754
ЦГВИА, ф. 395, оп. 54/578, отд. 1, д. 652.
Значительный интерес представляет кружок при Медико-хирургической академии. Под влиянием пропаганды многие слушатели этой академии бывали на демонстрациях. В частности, в известной Казанской демонстрации участвовало 20 слушателей академии (Вебер, Антушев, Гурович, Грамматикопуло и др.). Слушатели имели тесные связи с другими кружками и были сильно распропагандированы, что и проявилось в ходе студенческих беспорядков [755] .
Военное министерство образовало специальную комиссию для расследования всех обстоятельств дела. На докладной записке комиссии Милютин сделал заметки: «Замечено, что с некоторого времени между студентами Медико-хирургической академии господствует весьма нехороший дух, обнаруживающий враждебные чувства к престолу и правительству… Некоторые студенты занимаются разными тайными происками, сходятся с лицами, распространяющими возмутительные убеждения, и получают воззвания, которые раздают своим знакомым. Есть также повод подозревать нескольких студентов академии в печатании предосудительных сочинений для возбуждения ненависти к властям» [756] . Исключения подозреваемых не привели, однако, к уничтожению тайного кружка. Он продолжал действовать.
755
ГБЛ, Отд. рукоп., ф. 169, карт. 40, д. 45, 46, 48, 50 и 51; карт. 41, д. 9.
756
Там же, д. 3, л. 55.
Кроме академий и училищ революционные кружки возникали и в военных частях, дислоцированных в Петербургском и других военных округах. Они существовали в Киеве, Курске, Калуге, Ряжске, Нижнем Новгороде, Оренбурге, на Кавказе и в Сибири [757] .
Естественным этапом в общественном движении явилось установление связи между кружками. Между ними шел обмен нелегальной литературой. Нередко происходили совместные выступления слушателей военно-учебных заведений, например участие в похоронах Н. А. Добролюбова и Т. Г. Шевченко, присутствие на панихиде в Петербурге и Боровичах по жертвам варшавских расстрелов, участие в студенческих волнениях и др.
757
ЦГВИА, ф. 320/л, оп. 2, д. 329; ф. 725/л, оп. 2, д. 184; ф. 9/л, оп. 68/9, отд. 2, св. 444, л. 69; В. А. Дьяков. Герцен, Огарев и Комитет русских офицеров в Польше. — «Революционная ситуация в России в 1859–1861 гг.» Сб. статей. М., 1963, стр. 49.
В. A. Дьяков выдвинул гипотезу о существовании союза военных кружков [758] . Более определенно можно говорить о революционной организации офицеров в войсках 1-й армии, дислоцированных в Польше и на Украине. Эта организация сложилась на базе кружков, возникших с 1861 по 1863 г. Она имела руководящий центр — «Комитет русских офицеров в Польше» [759] . В отличие от петербургских кружков, занимавшихся главным образом политическим самообразованием, офицерская организация 1-й армии поставила своей целью развернуть широкую пропаганду не только среди офицеров, но и среди солдат. Офицеры распространяли в войсках листовки как заимствованные из «Колокола», так и составленные непосредственно в России. Примером могут служить прокламации «Чего хочет русский народ и что должен делать тот, кто его любит?» и «О Комитета русских офицеров в Польше» [760] .
758
В. А. Дьяков. Петербургские военные организации… — «Ученые записки Института славяноведения», т. XXVIII, 1964, стр. 298–302.
759
В. А. Дьяков и И. С. Миллер. Революционное движение в русской армии и восстание 1863 г. М., 1964, стр. 138–144.
760
В. А. Дьяков. Неизвестная прокламация Комитета русских офицеров в Польше. — «Новая и новейшая история», 1963, № 1; он же. Еще одна неизвестная прокламация Комитета русских офицеров в Польше. — «История СССР», 1963, № 3.
Кроме распространения листовок, офицеры довольно успешно вели устную пропаганду в войсковых частях. За революционную деятельность среди солдат Шлиссельбургского полка были преданы военно-полевому суду и расстреляны офицеры П. Сливицкий, И. Арнгольдт и Ф. Ростковский. Солдат, принимавших участие в их деятельности, сослали на Кавказ [761] .
Наконец, были использованы воскресные школы, возникшие в период с 1860 по 1862 г. в отдельных гарнизонах в Торопце, Ромнах, Могилеве, Киеве и других городах. Поступившие от жандармов сведения о пропаганде там «вредных начал» послужили основанием для их запрета [762] .
761
М. Ю. Ашенбреннер. Военная организация «Народной воли». М., 1924, стр. 19–21.
762
М. Лемке. Очерки освободительного движения. СПб., 1908, стр. 619.
Руководители офицерских революционных кружков знали о существовании польских и украинских революционных организаций и старались установить с ними связи. Совещания, проведенные в Петербурге и Лондоне в 1862 г., имели целью оказать помощь готовившемуся восстанию в Польше и этим подготовить себя «для русского дела» [763] .
После Крымской войны 1853–1856 гг. национально-освободительное движение охватило весь Привислинский край, Белоруссию и Украину. Захватило оно и армию, в которой было много офицеров, выходцев из западных и юго-западных районов России. Немало польских и литовских офицеров училось в военных училищах и академиях. Польская военная молодежь была тесно связана с русскими революционными кружками. В то же время польские офицеры создали свою организацию, ставившую целью подготовить кадры руководителей для активной борьбы за освобождение Польши.
763
В. А. Дьяков. Герцен, Огарев и Комитет русских офицеров в Польше. — «Революционная ситуация в России в 1859–1861 гг.» М., 1963; «Колокол», № 147, от 15 октября 1862 г., стр. 1214.
Организаторами кружка явились С. Сераковский и В. Калиновский. Кружок сложился на рубеже 1856–1857 гг. Милютин указывает, что Сераковский привлек «с одной стороны, офицеров, чиновников, юнкеров, а с другой — студентов университета, Медико-хирургической академии и других высших учебных заведений» [764] . Эта организация разработала устав и имела четкую структуру. Она развернула свою деятельность не только в Петербурге, но в Литве и Польше. Собрания членов организации проводились на частных квартирах в форме «литературных вечеров». Их охотно посещали многие офицеры — слушатели Академии Генерального штаба, Артиллерийской, Инженерной и Медико-хирургической академий [765] .
764
ГБЛ, Отд. рукоп., ф. 169, карт. 10, д. 6, л. 216.
765
А. Ф. Смирнов. Указ. соч., стр. 163–167.
Сераковский, Домбровский и Новицкий сблизились с Добролюбовым. «Николай Александрович, — писал Чернышевский, — был близким другом некоторых из замечательнейших людей обоих кружков» [766] . Чернышевский имел в виду преподавательский кружок, сформировавшийся в Академии Генерального штаба. Столь же тесно был связан с этим кружком и сам Чернышевский.
В начале 60-х годов польская офицерская организация развернула свою деятельность в частях, дислоцированных в Литве и Польше. Для руководства ею в Литве был создан Литовский провинциальный комитет. Этот комитет имел довольно широкую сеть небольших, хорошо законспирированных кружков [767] . В Польше действовала своя офицерская организация. Между этими организациями и «Комитетом русских офицеров» был установлен контакт. Особенно энергично ратовал за тесное сближение между всеми этими организациями Андрей Потебня. Однако общего фронта не получалось. Польские и литовские организации не могли договориться ни по социальному, ни по национальному вопросам. Руководители Польского национального комитета претендовали на руководящую роль в предстоящем восстании. Боясь аграрной революции, они возражали против радикальной программы литовских революционеров. Наконец, они добивались восстановления Великой Польши и, следовательно, исключали возможность национальной независимости Литвы. Русские революционные организации офицеров и «Земля и воля» занимали прогрессивную позицию в этих вопросах и готовы были поддержать движение, считая, что оно положит начало революционной борьбе в самой России. Они утверждали, что дело поляков и литовцев есть дело русских.
766
«Материалы к биографии Н. А. Добролюбова», т. I, стр. 607.
767
А. Ф. Смирнов. Указ. соч., стр. 205–207.
Репрессии, начавшиеся в войсках после разгрома кружка Сливицкого и Арнгольдта, поставили под угрозу существование национальных революционных кружков. Весной 1862 г. руководители польской офицерской революционной организации решили перейти к активным действиям. На заседании Центрального народного комитета Я. Домбровский утверждал, что русские офицерские организации поддержат восстание. Однако комитет не решился начать восстание до того момента, пока не будут изжиты разногласия с литовцами. Кроме того, польские националисты не вполне доверяли русским организациям. Восстание в Польше произошло стихийно в январе 1863 г. В нем приняли участие широкие круги населения — рабочие, ремесленники, учащаяся молодежь и мелкопоместное дворянство. В ряде мест выступило также крестьянство. Отсутствие ясной и четкой программы у руководителей движения привело к тому, что у восставших не было единства и это обрекло восстание на неудачу.