Русская мечта
Шрифт:
Народ брал.
А как еще? В газетах прямо писали: обогащайтесь!
«Ты только подумай, – посмеивался Павлик, полной грудью вдохнувший сладкий воздух свободы. – Наши чиновники все промышленные и природные ресурсы страны оценили в пять миллиардов. Хотят все спихнуть за эти жалкие денежки! Мы дураки будем, если не накусаем от пирога». И показывал на бесстыдно голые государственные прилавки. «Вот Артем Тарасов договорился с правительством и заплатил колхозам векселями. Обещает обменять их на бытовую и сельскохозяйственную технику. А сам сбывает за бугор дизельное топливо, тонну за восемьдесят баксов. Здесь берет за тридцать шесть, а сбывает за восемьдесят. Мы дураки будем, если не последуем примеру».
Виталий кивал.
Скупленные ваучеры вез в Москву.
Сумки и чемоданы открывались на первой фондовой бирже.
Шум как на вокзале, но Виталию нравилось. «Вот они, билеты в будущее» – смеялся, похлопывая по пачкам ваучеров. Набив чемоданы валютой, возвращался в Томск. Раскрывал в самолете газету.
Ставьте на лидера! По решению общего собрания акционеров дивиденд по акциям акционерного общества «Торгово-финансовая компания МММ» за четвертый квартал 1993 года выплачивается
Это впечатляло.
Акции АО «МММ» свободно продаются и покупаются…Акции АО «МММ» абсолютно ликвидны… Сообщения о котировке акций каждые вторник и четверг…
И тут же в красивой рамке:
3 декабря 1993 года в Брюсселе ЧИФ «МММ»-Инвест» был удостоен приза Европейского центра рыночных исследований. Этой высокой международной наградой отмечены выдающиеся результаты предпринимательской деятельности фонда, его заслуги в развитии рыночных отношений в России, а также престиж фонда «МММ – Инвест» на европейском рынке.
Раскрывал «Известия».
Жадно вчитывался в «Букварь российского акционера».
Акционер должен быть умным, любознательным и по возможности непьющим.
Акционер в России, в отличие от акционера в благополучных странах, обязан еще следить за поведением всех участников процесса акционирования, за соблюдением ими правил отношений, хотя они и определены конституцией. Акционеру в России мало найти надежное акционерное общество, надо еще смотреть, чтобы его никто не ограбил, то есть выполнять работу государства.
Акция – документ, удостоверяющий долевое участие в предприятии. Но не в любом предприятии, а в действующем в форме акционерного общества.
Акции бывают именные и предъявительские.
Большинство акций в стране с рыночной экономикой предъявительские. Их владельцы свободны. Они сами решают, какие акции купить, а какие продать. Если дела у АО идут хорошо, то они покупают, то есть дают свои личные деньги на развитие такого АО, а если плохо, то продают, и тем самым заставляют дирекцию общества, а в целом всю исполнительную часть работать эффективно.
Предъявительская акция это и есть механизм реализации многих прав человека, записанных в конституции. Владелец предъявительской акции, как правило, анонимен. На него не надавишь. Его и его деньги удержать можно только хорошей работой, о чем он судит по дивиденду и курсу акций. Влияя таким образом на рынок ценных бумаг, акционер влияет и на рынок товаров и услуг, поощряя рост качества и количества тех товаров и услуг, какие ему нужны, а не тех, которые нужны чужому дяде. У чужого дяди другой источник – налоги, уровень которых определяют наши избранники в Думе.
Именные акции покупают только те, кто крепко связан с конкретным АО, работает там или на другом предприятии, куда идут деньги. Или имеет власть. Тут он покупает акции через подставных лиц, чем может повлиять на дело, выбить льготный кредит, имеет доступ к информации, пользуется льготами и тому подобное, иначе говоря, может вовремя спасти свои деньги.
Именная акция связана с оформлением документов купли-продажи, а иногда с получением разрешений на куплю-продажу акций. А это снова обращение к бюрократам, и каждый знает, с чем это связано. Большинство акционеров, то есть народу, это не по силам. Наша власть поддерживает только именные акции. Это означает, что она боится рынка и не уверена, что способна работать эффективно. Говоря, что акции должны быть только именными, нас хотят заставить кормить не те предприятия, которые дают нам прибыль, а те, которые любит власть.
По тем крохам информации, которые бросают пресса и ТВ (нестабильность финансовых позиций «МММ»), можно судить, что у Мавроди вымогают реестр, то есть список акционеров.
А зачем он власти нужен?
Чтобы властвовать над акциями или с их помощью?
Да нет, конечно. Для этого просто нужно вести умную хозяйственную работу, оставаясь под защитой Конституции. Но наша власть на это не способна. Реестр ей нужен, чтобы властвовать над людьми. Это власти всегда сподручнее. Как можно требовать от президента АО реестр акционеров, если акционерное общество – предприятие, которое представляет собой безличное (анонимное) соединение капиталов!.».
Сочинил «Букварь» некий практикующий юрист, а оплачивал его работу, наверное, Мавроди.
Билет – это не акция.
Билет – это высшая степень доверия, выражаемого акционером руководству конкретного АО. Билет не противоречит повелительным (императивным, безусловно обязательным) предписаниям закона. Билет – это джентльменское соглашение между акционером и АО.
Почему же чиновники так хают билеты?
Может быть, они о нас заботятся? Или, может быть, дело в ревности, и мы уже стали людьми, достойными любви, уважения и соперничества, а не технологической жидкостью?
Да нет. Дело скорее в том, что билет – это прообраз предъявительской акции, дающей право свободного выбора населению. Пусть уродливый, но прообраз! «Не туда ведешь дело – продам свои билеты. А это уронит акции. Вот тогда держись. А посему – работай успешно». Появление снизу механизма реализации прав человека, записанных в Конституции – вот что больше всего смущает власть. Билет походит на избирательный бюллетень тем, что его содержание – доверие. Поняв это, люди поймут, как выбирать власть, чтобы там были только полезные работники и совсем не было вредных…
Ваучер – это возможность сделать первый шаг к имуществу, которое нам же формально принадлежит. Нам дали возможность сделать этот шаг. Без этого шага пути не пройти, правда и одним шагом не одолеть всей дороги. Вот те, у кого нет больших денег или силы, и стали сбиваться в АО. В этом смысле все акционерные общества – наш трамвайчик. У ваучера было много противников, но политическая обстановка заставила их промолчать. А у народа именно в АО единственная возможность поучаствовать на равных в приобретении богатства страны.
Что же это за равные возможности?
Это планка, на высоте которой установлена цена на собственность. Планка эта установлена ниже реальной цены. Цена потом будет не расти, растут цены по другим экономическим законам, она будет восстанавливаться, а этот процесс круче.
Мы с этим не спорили.
Кто-то должен преодолевать планку.
Кто ловок, властен и богат, преодолеет ее в одиночку. Будет очень богат. Мы и с этим согласились. Проголосовали за Конституцию. Надо ведь как-то менять собственника. Прежний нас совсем разорил. Мало того, мы теперь даже не знаем, чего у нас больше, бедности или позора. И мы, кто беден или без ноги, решили перебросить из последних сил через планку хотя бы Мавроди. Это наш последний шанс. Дали ему деньги «прожженной битой трепаной крестьянской ассигнацией». Дескать, не трогайте нас.
Мы близки к поэзии. Это опасно. Ведь государство – это не машина. Государство – это гармония власти и общества. Это детально отражено в Конституции. Общество, то есть население, отвечает на вопрос «Что делать?» А власть отвечает только на вопрос: «Как сделать?» Например, как сделать так, чтобы претворить в жизнь ответ на вопрос: «Что делать?» Часть ответа на этот вопрос избиратели обычно отдают на время политикам: президенту с сенатом и Государственной Думе. Правительству, то есть набору министров, – никогда. Дело правительства решать: «Как сделать?» За это ему зарплата, почет и уважение.
Общество решило построить рыночную экономику.
Не по капризу решило, а убедившись, что от нерыночной экономики перестали рождаться дети, то есть она – геноцид. Общество выбрало в политическую часть власти тех, кто поклялся беречь людей через оберегание Конституции, а в ней – рынок. Президент, сенат и Государственная Дума еще могут поправить правительство и заставить уплатить каждому акционеру за моральный и материальный ущерб, нанесенный атакой на основной вид предприятия рыночной экономии – АО, и на ее единственного настоящего лидера – АО «МММ»…
Ага, вот откуда ветер. Спасают Мавроди.
Обрадовался, узнав, что автор «Букваря» живет в Томске.
Вообще жадно осматривался, что происходит? Поражался бесхозности необозримой страны. Подружившись с Элимом Золотаревским, закатывал деловые поездки по области, летал в Москву, советовался с Элимом, как отнять у ювелиров благушинскую заправку. С помощью юриста вник, наконец, в поистине исторический смысл «Закона о кооперации», так поразившего его однажды.
«Правительство – это не тот орган, где, как говорят, можно только языком». Премьер Черномырдин говорил кривоватую, но правду. «Мы продолжаем то, что уже много наделали». Новые ВАЗы, швейные и вязальные машины, конфеты, кассовые аппараты, холодильники, изюм, колготки ценой в два раза ниже рыночных (и качеством, конечно), доски, брус, вагонка, масла эфирные, нефтепродукты – все у Виталия с Павликом шло в ход. Однажды (с помощью Элима) по запарке загнали кому-то развалившийся лабаз в центре Томска, проходивший по их бумагам как модернизированный коттедж.
Ах, какие солнечные зайчики прыгали в те годы по листве!
Все только и успевали повторять блистательные афоризмы премьера Черномырдина. Так сказать, еще один «Букварь» рождался на глазах у всех. «Курс у нас один – правильный». И верилось ведь, верилось. Почему нет? «Этот призрак бродит где-то там в Европе, а у нас почему-то не останавливается. Да и хватит нам бродячих!» Все это хватали на лету.
На старом причале в Рядновке дед Егор Чистяков установил самодельную табличку:
«Вот, – хмуро намекал, – сколько нас было до революции. Нас даже Советская власть не всех истребила». И настороженно следил за новоявленными капиталистами Мельниковым и Колотовкиным, облюбовавшими его дом.
Катерина тоже не всегда улыбалась.
При первой встрече спросила Виталия:
– Ты кто?
– Я учитель.
– Врешь, наверное, – просто сказала Катерина. – Нам Калестинов родня. Его бабка у нас гостила, сказала, что на тебя уже казенную бумагу послали в район. А в бумаге сказано, что ты в гуманитарной области – жаба.
– Точно, поперли его из школы! – с удовольствием подтвердил Павлик. Он дико, прямо не по-человечески ревновал Катерину. – Таких, как Виталька, у нас хоть на попа ставь – все равно нет с них толку. Он, Катька, как? – ревновал. – Он учил детей только плохому. Правда, хорошо. Сама посмотри. Типичный ворюга-кооператор. Видишь, как у него глазки бегают?
Катерина удрученно кивала.
– По правде говоря, я такой же, – чесал голову Павлик. – Зато мы людям заработок даем.
– Ну и зря.
– Почему?
– Да потому что все заработанное люди несут в ваш же «Ветерок». Там и пропивают.
– А как иначе? Это диалектика. У бизнеса свои законы.
Павлик очень любил Катьку, но и посмеивался над нею.
Сам рассказал Виталию, как подарил Катьке видеоплеер и пару порнушных видеокассет. «Через неделю спрашиваю: ну, как впечатление? – а Катька головой качает. Ой, говорит, Павлик, который раз смотрю, а все не пойму, поженятся они или нет?»