Русская мечта

– Тут сказано, акционер.

– Для вас, может, акционер, а для меня покойник, – испуганно возразила Ермолова. – Утонул Иван прошлым летом. Бревна ловил в реке, и утонул. Похоронили в Благушино. Председатель так и сказал: мол, царствие небесное Колесникову Ивану Ермолаевичу, запойный был человек. А документ я точно заверила. Но на другое имя. Председатель мне так объяснил, что польза от этого всем будет. И выдал сорок рублей. Наличными.

– Хорошо, – следак поставил галочку в списке, лежащем перед ним. – Теперь вот Клавдия Иванова. Доверенность сама подписала?

– Ага, жди! – фыркнула Ермолова. То ли хотела засмеяться, то ли заплакать. – Правую почку у Клавдии напрочь вынули. Еще в прошлом году.

– То есть не приходила она в совет?

– Да и не могла. В Томске лежала.

– А подпись?

– Меня председатель попросил.

Звонков не смотрел в сторону Семина и Марии.

Наверное, казался себе человеком, расщелкивающим тайны, как орехи.

И Семин опять незаметно погладил ногу Марии. На этот раз она точно (Семин почувствовал) хотела отдернуть ногу, но в последний момент испугалась. Никакого чуда, разочарованно подумал Семин. Опять никакого чуда. Вот сидит перед следаком простая баба и страшно боится показаться идиоткой, а вот сидит рядом сложная баба и тоже боится показаться идиоткой.

Он вздохнул. Если кого-то жалел, то Кузнецова.

Пацан растет у него – как растение. Не злой, совсем бесполезный. Все деньги Кузнецова уходят на сиделок. Ну, не все, конечно, но большие, большие деньги уходят. Сам пацан не осознает, конечно, что он растение, но Славка… Сам однажды спросил: «Знаешь, почему я еще жив?» – «Из-за Бориски?» – И Кузнецов странно покачал головой: «Не дает Бог смерти».

И не уточнил – кому.

– Да не приходил ко мне никто! – вдруг беспомощно рассердилась Ермолова. – Приди если кто из тех, про которых вы говорите, все село бы умом тронулось. Ведь это мертвяки! Почти сплошь мертвяки. Может, кто и жив, так те еще хуже. Я говорила председателю: чего, мол, заверять подписи мертвяков? Даже нехорошо как-то. А он мне говорил: ты, Олька, дура. Ты смотри у меня. Дело казенное.

– Заверенные бумаги куда шли?

– Их председатель забирал.

– В город вез?

– И такое бывало.

– А как еще? – уточнил Звонков.

– К нему иногда гости приезжали.

– Из Энска?

– Ага.

– А из Томска?

– И оттуда приезжали.

– Помните, кто?

– Ну, разные приезжали. Но чаще всех такой красивый. Весь из себя. А сын у него больной. Как выпьет, так жалуется.

Семин насторожился.

Ермолова несомненно говорила о Кузнецове.

Не играй по крупному, если не веришь в выигрыш – вот закон.

Кузнецов об этом не хотел помнить. Инстинкт выживания никогда не был в нем силен. А без инстинкта выживания в России не встанешь на ноги, не спасут ни ум, ни деньги.

– …мертвякам все едино, – лепетала Ермолова. – А детям да женам жить нужно…

– «Лицами, скупавшими акции, – вслух прочел следак, – являлись представители консорциума КАСЕ…» Правильно? «А конкретно – гражданин Кузнецов…» Правильно я записал?

– Его фамилия! – обрадовалась Ермолова.

– «…В соответствии с пунктом 19 Инструкции… гражданка Ермолова О. Н. обязана была отказать в совершении нотариальных действий… В связи с тем, что данное действие подлежит совершению должностным лицом другого органа госвласти или нотариусом… Но не сделала этого в силу давления на нее председателя поселкового совета гр. Устюгова, с которым состояла в интимной связи… Гражданка Ермолова полностью подтверждает то, что ее действия квалифицируются как совершение должностным лицом действий, выходящих за пределы его полномочий и повлекших существенное нарушение прав и законных интересов акционеров ОАО «Бассейн»… Ст. 286 УК РФ «Превышение должностных полномочий…»

– А ниже это чего?

– А это как бы рекомендация, – сухо объяснил Звонков. – «На основании изложенного и в соответствии со статьей 108 УПК РСФСР прошу рассмотреть вопрос о возможности возбуждения уголовного дела по факту изложенных в заявлении обстоятельств…»

– Это меня-то под суд? На старости лет?

Звонков понимающе улыбнулся:

– Хотите поторговаться?

– А можно? – Ермолова рукой вытерла набежавшие на глаза слезы.

– К тому я и клоню…

5

Катер ушел, увозя счастливую гражданку Ермолову.

Смеркалось. В окне Марии светился огонь, но ужинать она не спустилась. Девчонки унесли ей еду наверх. Потом свет в окне Марии погас.

Они ни словом не перекинулись после того допроса.

Мария явно избегала Семина. Это, впрочем, было понятно.

Упал в постель, но сон не шел. Набросив халат на плечи, вышел на террасу.

Увидел: свет горит только в самом дальнем окне – в комнатке директора базы. Уныло поскрипывала ночная птица. Ночь. Тихо. Ступени, ведущие в комнату Марии в трех шагах. Ни одна ступенька под ногой не скрипнула. Впрочем, он знал, что дверь все равно окажется запертой. И ощутил холодок, когда под его рукой она медленно отошла.

Электрический фонарь за окном раскачивало, тени и свет все время смещались. Мария лежала на постели ничком. Коротенькая рубашечка на бретельках.

«Можно войти?»

6

«Подожди, я сама…»

«А спать опять вся подушка мокрая…»

«Еще, еще… Вместе… Ох, принять душ, и замотаться в махровое полотенце…»

Но рука Марии все еще лежала там, где ей не следовало лежать, и Семин чувствовал, что она жадно тянется к нему губами. Не придти к ней сегодня было бы – как надругаться над здравым смыслом, подумал он. «Еще… Вот так…» Но одновременно под подушкой Марии и в халате Семина, брошенном на пол, затренькали сотовые телефоны.

– Ответь.

– Не хочу.

Он понял, что Мария испугана.

– Раз звонят ночью, – сказал, – значит, что-то важное.

Понимал, что Мария боится выдать себя, и злился. Она, видите ли, не хочет. Просто ее мобильник настроен на его частоту. Вот так всегда. Примериваешь романтизм, а в душе вранье, похоть. Звонили, конечно. ему.

Он дотянулся до халата, откинул крышку и оба телефона смолкли.

Он сделал вид, что так и должно быть, и услышал голос Кузнецова. Это его еще больше разозлило. – «Какого черта? Не знаешь, сколько сейчас времени?» – «У меня Бориска ушел». – «Один?» – «Ага. Днем. Гулял с сиделкой. – Кузнецов был невыразимо пьян. Ему было все равно, кому жаловаться. Даже бывшему рэкетиру, мелкому жулику. – Сиделка оставила мальчишку на пять минут». – «Нашли?» – «Час назад». – «Тогда почему ты не спишь?» – «Не могу».

Рука Марии легла Семину на живот, ласково дрогнула, поползла вниз по бедру.

«Ты пьян, Славка?»

«Какая разница?»

«Действительно».

«Бросай свою мелочевку», – все-таки Кузнецов не удосужился навести о нем справки.

«Хочешь предложить что-то дельное?»

«Охоту на жаб. У тебя хватка есть. Я чувствую».

«Да ну, какой я охотник…»

7

Он зря решил, что отделался.

Снова затренькали телефоны и это не показалось ему смешным.