Пропала во мраке тропинка,Туманом запахло с болот,И месяца медная льдинка,Обтаяв, по ветру плывет.Зажег я костер у дороги.Безлюдье, бугор да ветла,Да тень моя длинные ногиВ соседний овраг занесла.Лишь паспорт намокший в карманеИ старое с ним портмоне…Поплачь о заблудшем Иване,Молись, моя мать, обо мне!
«Лысая Азия! Сколько кругом…»
Лысая Азия! Сколько кругомДикой извечной свободы!Все
зародилось на лоне твоем:Злаки, стада и народы.В круговращеньи судеб мировом,Знаю, весенние водыСнова наполнят степей водоем.Чувствую я, из Европы беглец,Отпрыск культуры постылой,В гаме верблюдов, коней и овецПотенциальные силы.Слышу, как в творческом акте ОтецПружит набухшие жилы.Вижу, мужает скуластый творец.Жатва — на западе, в Азии — жнец!1920
«Смотрю ли в небо голубое…»
Смотрю ли в небо голубое,В ночи ль мечты свои таю,Слежу ли время роковое —Я чувствую любовь твою.Она ведет меня в пустыниБездушных сумасшедших дней,И тихо в сердце тает иней Бездомной старости моей.3 февраля 1920
НА КОКСУ
Рассказывая про былое,Как встарь, течет-кипит Коксу.Заката окоПозолотило золотоеТвою осеннюю красу.Превращены мои желаньяВ прозрачный золотистый свет.И издалекаЕдва доносится дыханьеУмчавшихся в былое лет.Их буйный хмель невозвратимыйКак будто воротить спеша,Надеждой хрупкойИ страстью острою томима,К тебе, голубка,Любовно тянется душа.8 апреля 1920
«Чернеют вечера, сереют годы…»
Чернеют вечера, сереют годы,В душе все ветер, ветер… не любовь,А старческая желчь свободы —Ненужной! — раздражает кровь.Осталась лишь одна — последняя! — отрада:За шахматною постигать доской,Что преходящи ухищренья ада,Неколебим порядок мировой!1 ноября 1923
СМЕРТЬ
Осеннее солнце, поля, паутинки,Вдали — горизонт голубой,И змейка бегущей в пространство тропинкиБезмолвно зовет за собой.Как будто немного, и ты потеряешьВсе связи с былым до конца,И близкого друга совсем не узнаешь,Любимой не вспомнишь лица.Останется только пустынное полеС простором его голубым,В котором сознанье без страха и болиТихонько растает, как дым.17 сентября 1926
«Взглянешь в окно на город ночной…»
Взглянешь в окно на город ночной,Спросишь судьбу: зачем и куда?Треплет, уносит ветер года —Желтые листья по мостовой.Чье-то лицо вонзится в тебя.Это ж она! Но время не ждет.Ветер уносит листья вперед.Новую встреть и люби, не любя.Только стихи в душе зазвучат,Как в кабаке, утонешь в тоске.Вот и седая прядь на виске.Годы все так же вихрем летят.Взглянешь в окно на город ночной,Спросишь судьбу: зачем и куда?Броситься, что ли, вниз головойИ позабыть себя навсегда?19 сентября 1926
АЗИЯ
Вариант
Колыбель и надгробье,Пракультура,
праглушь, —Ты глядишь исподлобьяНа сумбур наших душ.Возрастила ты злаки,Оседлала коней,Пролила ты во мракиТихий свет алтарей.Обрела ты в пустынеИзначальный закон,Написала на глинеНачертанье имен.Наполняла ты тропыГулом конских копыт,Потрясала ЕвропыЗарождавшийся быт.И с невольным вопросомДо сих пор мы в твоемДревнем взгляде раскосомНовых замыслов ждем.4 августа 1928
В МАНЬЧЖУРИИ
Судьбы запутанный итог,Сводимый говором копыта.Пыль сладковатую дорог,Цвета и гам чужого быта,Чужой пейзаж, чужой порог,Восточной девушки ланитыИ речи кружево чужойЛюблю бродяжною душой.И здесь, в Маньчжурии, слепятИероглифы, тряпки, знаки,Лавчонок с чем-то чайный ряд,Меж них голодные собаки,Гортанный крик, замкнутый взглядИ сквозь сползающие мракиЗовущий к радостям ночейФонарь китайский у дверей.Как Духа Мрака древний стяг,Фонарь качается кровавый…Он, как убийца, что в оврагНемую жертву сталью ржавой,Влечет усталых и бродягВ притон забыться за отравой…Тысячелетья напролет фонарь зовет…1920-е
«Бегут сумасшедшие годы…»
Бегут сумасшедшие годы,Звенит колокольчик-мечта,И юноша седобородыйВдруг видит, что жизнь прожита.Он может, коль хочет, смеяться,Он может поплакать в тиши,А годы без устали мчатсяС остатками юной души.1 июля 1929
«Я слушаю вьюг завыванье…»
Я слушаю вьюг завываньеВ пустынях отживших сердец,Я чувствую горечь сознанья,Что близок печальный конец.Но самое главное — этоБессилье понять, почемуДуша человека от светаБежит в безысходную тьму.4 сентября 1931
«Медлительно по азиатским долам…»
Медлительно по азиатским доламТекла вперед истории река,Порой плескаясь гунном иль монголом.Забыты нами кочевые тропы;Наполненные ржанием векаЗаглушены шоферами Европы.Но нас ведет тропинкой прихотливойСудьбы неугомонная рука,Сменяются приливы и отливы.Для наших внуков не придет ли время,Когда они средь смут издалекаУслышат вновь бряцающее стремя?10 сентября 1932
В МАТРОССКОМ КАБАКЕ
Когда на мир нисходит мрак,Неразрешимые вопросы,Люблю порой уйти в кабак,Где дико пьянствуют матросы.Там власть дает мне скверный ромИной увидеть мир, нездешний,Над нашим безысходным зломСияющий красою вешней.Кипенье скорби мировой,Звон золота, мольбу, рыданьяПреображаю я в покойВновь созданного мирозданья.И тот матрос, что здесь, как волк,Глядит кругом и ищет ссоры,Там в детской ясности умолк,Взглянув в надзвездные просторы.28 декабря 1932