Русская поэзия XIX века. Том 2

<Конец 60-х годов(?)>

МАЙСКАЯ НОЧЬ

Отсталых туч над нами пролетает Последняя толпа. Прозрачный их отрезок мягко тает У лунного серпа. Царит весны таинственная сила С звездами на челе.- Ты, нежная! Ты счастье мне сулила На суетной земле. А счастье где? Не здесь, в среде убогой, А вон оно – как дым. За ним! за ним! воздушною дорогой - И в вечность улетим!

<1870>

ОСЕНЬЮ

Когда сквозная паутина Разносит нити ясных дней И под окном у селянина Далекий благовест слышней, Мы не грустим, пугаясь снова Дыханья близкого зимы, А голос лета прожитого Яснее понимаем мы.

<1870 (?)>

* * *

Всю ночь гремел овраг соседний, Ручей, бурля, бежал к ручью, Воскресших вод напор последний Победу разглашал свою. Ты спал. Окно я растворила, В степи кричали журавли, И сила думы уносила За рубежи родной земли, Лететь к безбрежью, бездорожью, Через леса, через поля,- А подо мной весенней дрожью Ходила гулкая земля. Как верить перелетной тени? К чему мгновенный сей недуг, Когда ты здесь, мой добрый гений, Бедами искушенный друг?

<1872>

* * *

В дымке-невидимке Выплыл месяц вешний, Цвет садовый дышит Яблонью, черешней. Так и льнет, целуя Тайно и нескромно. И тебе не грустно? И тебе не томно? Истерзался песней Соловей без розы. Плачет старый камень, В пруд роняя слезы. Уронила косы Голова невольно. И тебе не томно? И тебе не больно?

<1873>

* * *

Только встречу улыбку твою Или взгляд уловлю твой отрадный, - Не тебе песнь любви я пою, А твоей красоте ненаглядной. Про певца по зарям говорят, Будто розу влюбленною трелью Восхвалять неумолчно он рад Над душистой ее колыбелью. Но безмолвствует, пышно чиста, Молодая владычица сада: Только песне нужна красота, Красоте же и песен не надо.

<1873 (?)>

ГРАФУ Л. Н. ТОЛСТОМУ

Как ястребу, который просидел На жердочке суконной зиму в клетке, Питаяся настрелянною птицей, Весной охотник голубя несет С надломленным крылом – и, оглядев Живую пищу, старый ловчий щурит Зрачок прилежный, поджимает перья И вдруг нежданно, быстро, как стрела, Вонзается в трепещущую жертву, Кривым и острым клювом ей взрезает Мгновенно грудь и, весело раскинув На воздух перья, с алчностью забытой Рвет и глотает трепетное мясо,- Так бросил мне кавказские ты песни, В которых бьется и кипит та кровь, Что мы зовем поэзией. Спасибо, Полакомил ты старого ловца!

<1875>

СРЕДИ ЗВ ЕЗД

Пусть мчитесь вы, как я, покорны мигу, Рабы, как я, мне прирожденных числ, Но лишь взгляну на огненную книгу, Не численный я в ней читаю смысл. В венцах, лучах, алмазах, как калифы, Излишние средь жалких нужд земных, Незыблемой мечты иероглифы, Вы говорите: «Вечность – мы, ты – миг. Нам нет числа. Напрасно мыслью жадной Ты думы вечной догоняешь тень; Мы здесь горим, чтоб в сумрак непроглядный К тебе просился беззакатный день. Вот почему, когда дышать так трудно, Тебе отрадно так поднять чело С лица земли, где все темно и скудно, К нам, в нашу глубь, где пышно и светло».

<1876>

* * *

Сияла ночь. Луной был полон сад. Лежали Лучи у наших ног в гостиной без огней. Рояль был весь раскрыт, и струны в нем дрожали, Как и сердца у нас за песнию твоей. Ты пела до зари, в слезах изнемогая, Что ты одна – любовь, что нет любви иной, И так хотелось жить, чтоб, звука не роняя, Тебя любить, обнять и плакать над тобой. И много лет прошло, томительных и скучных, И вот в тиши ночной твой голос слышу вновь, И веет, как тогда, во вздохах этих звучных, Что ты одна – вся жизнь, что ты одна – любовь. Что нет обид судьбы и сердца жгучей муки, А жизни нет конца, и цели нет иной, Как только веровать в рыдающие звуки, Тебя любить, обнять и плакать над тобой!

<1877>

ALTER EGO [76]

Как лилея глядится в нагорный ручей, Ты стояла над первою песней моей, И была ли при этом победа, и чья,- У ручья ль от цветка, у цветка ль от ручья? Ты душою младенческой все поняла, Что мне высказать тайная сила дала, И хоть жизнь без тебя суждено мне влачить, Но мы вместе с тобой, нас нельзя разлучить. Та трава, что вдали на могиле твоей, Здесь на сердце, чем старе оно, тем свежей, И я знаю, взглянувши на звезды порой, Что взирали на них мы как боги с тобой. У любви есть слова, те слова не умрут. Нас с тобой ожидает особенный суд; Он сумеет нас сразу в толпе различить, И мы вместе придем, нас нельзя разлучить!

76

Второе я (лат.).

<1878>

* * *

Ты отстрадала, я еще страдаю, Сомнением мне суждено дышать, И трепещу, и сердцем избегаю Искать того, чего нельзя понять. А был рассвет! Я помню, вспоминаю Язык любви, цветов, ночных лучей. Как не цвести всевидящему маю При отблеске родном таких очей! Очей тех нет – и мне не страшны гробы, Завидно мне безмолвие твое, И, не судя ни тупости, ни злобы, Скорей, скорей в твое небытие!

<1878>

СМЕРТЬ

«Я жить хочу! – кричит он, дерзновенный.- Пускай обман! О, дайте мне обман!» И в мыслях нет, что это лед мгновенный, А там, под ним,- бездонный океан. Бежать? Куда? Где правда, где ошибка? Опора где, чтоб руки к ней простерть? Что ни расцвет живой, что ни улыбка,- Уже под ними торжествует смерть. Слепцы напрасно ищут, где дорога, Доверясь чувств слепым поводырям; Но если жизнь – базар крикливый бога, То только смерть – его бессмертный храм.