Русская жена эмира

По залу разнесся могучий голос Шаляпина.

Они сидели на черном диване и с трепетом в душе слушали великого певца. Его

могучий, чистый голос брал за душу, и уводил их в русский лес, к Волге-матушке или в

зимушке-зиму.

У Натальи на глазах выступили слезы. И в это время открылась парадная дверь.

Вошедший секретарь, тихим голосом сообщил:

– Господин Николаев, вас зовет эмир, - и он так же бесшумно удалился, в своих новых

калошах.

Полковник встал и обратился к даме с легким поклоном.

– Наташа, меня ждут по очень важному делу. Мы скоро придем. Не скучай.

– Я буду ждать. Так хочется еще выпить, потанцевать от души, ну… ладно, иди.

Когда Николаев вошел в кабинет эмира, Даврона уже не было. Пред правителем на

столе лежало открытое письмо. Сам эмир был взволнован, и кажется, был уже полностью

трезвев. Советник опустился рядом с ним.

– Виктор, вот письмо Эссертона. После этого я даже не хочу называть его другом, все

они друзья только на словах или когда им что-то надо от меня.

Обиженный эмир взял письмо, написанное на фарси, и прочитал советнику. Затем

бросил его на столик.

– Алим-хан, успокойтесь, англичане по-своему правы. Они страхуются, а это у их

чиновников в крови. Признаться, резиденция Эссертона - не самое подходящее место.

– Хорошо, в Кашгаре хранить казну опасно, согласен, но разве нельзя через месяц

прислать в Кашгар большой отряд английских солдат и увезти золото в банк Дели?

– Это еще опаснее, чем хранить его у Эссертона. Путь в Индию лежит через несколько

стран и там немало сильных племен, которые непременно нападут на сказочно богатый

караван. Да и вы думаешь, английские солдаты будут стоять насмерть, защищая деньги

чужого царя? А если послать наших солдат, они то же ненадежные, да и в военном деле

еще слабы.

– А ты для чего здесь, ведь я плачу тебе больше, чем своим министрам, - упрекнул эмир

с восмущенным видом. – Научи моих солдат хорошо стрелять.

– Алимхан, не стоит обижаться на мои правдивые слова, не могу я лукавить, как твои

министры. Но боевая армия создается годами – здесь я чуть больше года. Служу тебе по

совести и кое-чему уже научил твоих солдат.

29

– Ладно, не обижайся на меня, я это сказал… сам все понимаешь, - сказал эмир

миролюбиво, ведь сейчас от него многое зависит.
– Эх, если б я мог предвидеть, что в

России случиться революция, и что большевики будут угрожать Бухаре, то еще десять

лет назад стал бы готовить свою армию.

– Поверь мне, для хорошей армии и этого срока мало.

– Значит, все происходящее ниспослано мне свыше и надо смириться, - обреченно

вздохнул эмир.

– Алим-хан, нельзя падать духом, нужно искать хоть какой-то выход. Сейчас тебе

нужно думать о дальнейшей судьбе казны. Имея деньги, можно будет со временем

вернуть трон.

– Голова идет кругом. Как надоела эта политика! Я хочу тихой и спокойной жизни.

– Алимхан, нас ждет Наташа. Может, слегка успокоишься, а завтра займемся делами?

– Мне совсем ничего не хочется. Никакая еда не полезет в горло, никакое вино не

сделает меня веселым и даже женщины не помогут. Ты иди к ней один, чтобы совсем не

испортить праздник. Немного поговори с Наташей, она любит, когда с ней говорят по-

русски. Затем проводи ее домой, она уважает тебя как брата. А тем временем я соберу

своих министров и будем думаем о том, как поднять дух народа на случай войны с

большевиками. Надобно сделать так, чтобы уже сегодня наши люди стали ненавидеть

Советы, как чуму. Еще мы освободим народ от многих налогов, чтобы они поверили в

справедливую власть своего эмира и встали на его защиту, не боясь смерти.

– Это трезвая мысль: армия и население должны быть едины и готовы к войне, они

должны верить в свои силы и победу над Советами. Тогда Бухара может, устоит, хотя при

этом жертвы будут велики.

Когда Николаев ушел, с помощью колокольчика эмир вызвал секретаря.

Виктор вернулся в зал, Наташа сидела на диване, продолжая слушать Шаляпина со

слезами на глазах. Увидев Николаева, она улыбнулась. Он опустился рядом и сказал:

«Алим-хан совсем не в духе и не может придти сюда».

– Вероятно, гонец принес дурные вести. Значит, дела у эмира очень плохи?

– Ты права. Я смотрю, за это время ты хорошо изучила его.

– Черт с ним, с этим эмиром, главное, чтобы у нас было все хорошо. Я живу здесь как

птица в клетке и все ради этих проклятых денег. Об этом эмир догадывается, как и о том,

что я не люблю его. Однако это устраивает Алим-хана. Я отношусь к нему как к добряку

и отвечаю взаимностью. Стараюсь развлечь правителя всякими шутками, весельем. Ему

это нравится. Иногда он жалуется, что его жены с ним бесчувственны, вечно молчат, а

порой боятся. И оттого ему скучно с ними.

– Эмир нужен всем. Он нас кормит, и его благополучие – это и наше благосостояние.

Потому нам следует беречь его.

– Давай поговорим о чем-нибудь другом. Виктор, а твои родители так и не уехали за

границу?

– Последнюю весточку я получил от них полгода назад. Несмотря на мои уговоры,

родители все-таки решили остаться в России. Об этом отец заявил твердо, а он человек

упрямый. Да и мама пишет, что они считают себя уже старыми людьми и не смогут жить

в чужбине. Признаться, в молодости я не понимал родителей и мечтал только о славе,

деньгах, удовольствиях. И вот когда самому стукнуло сорок, стал смотреть на жизнь

иначе. Уже не хочу ни славы, ни этих проклятых войн. Я также сыт приключения, и моей

душе хочется покоя. А вот от денег не откажусь, потому что еще надеюсь создать семью

и жить в большом, уютном доме. И чтоб хозяйкой была там ты.