Русские поэты второй половины XIX века

* * *

Принцессе Елизавете Саксен-Альтенбургской

Взошла луна… Полуночь просияла,И средь немой, волшебной тишиныПеснь соловья так сладко зазвучала,С лазоревой пролившись тишины.Ты полюбила, – я любим тобою,Возможно мне, о друг, тебя любить!И ныне песнью я зальюсь такою,Какую ты могла лишь вдохновить.Стрельна8 сентября 1883

* * *

Растворил я окно, – стало грустно невмочь,—Опустился пред ним на колени,И в лицо мне пахнула весенняя ночьБлаговонным дыханьем сирени.А вдали где-то чудно так пел соловей:Я внимал ему с грустью глубокойИ с тоскою о родине вспомнил своей;Об отчизне я вспомнил далекой,Где родной соловей песнь родную поетИ, не зная земных огорчений,Заливается целую ночь напролетНад душистою веткой сирени.Мейнинген13 мая 1885

Умер

Умер, бедняга! В больнице военнойДолго родимый лежал;Эту солдатскую жизнь постепенноТяжкий недуг доконал…Рано его от семьи оторвали:Горько заплакала мать,Всю глубину материнской печалиТрудно пером описать!С невыразимой тоскою во взореМужа жена обняла;Полную чашу великого горяРано она испила.И протянул к нему с плачем ручонкиМальчик-малютка грудной……Из виду скрылись родные избенки,Край он покинул родной.В гвардию был он назначен, в пехоту,В полк наш по долгом пути:Сдали его в Государеву ротуЦарскую службу нести.С виду пригожий он был новобранец,Стройный и рослый такой,Кровь с молоком, во всю щеку румянец,Бойкий, смышленый, живой;С еле заметным пушком над губами,С честным открытым лицом,Волосом рус, с голубыми глазами,Ну, молодец молодцом.Был у ефрейтора он на поруке,К участи новой привык,Приноровился к военной науке,Сметливый был ученик.Старым его уж считали солдатом,Стал он любимцем полка;В этом Измайловце щеголеватомКто бы узнал мужика!Он безупречно во всяком нарядеСлужбу свою отбывал,А по стрельбе скоро в первом разрядеРотный его записал.Мы бы в учебной команде зимоюСтали его обучать,И подготовленный, он бы весноюВ роту вернулся опять;Славным со временем был бы онвзводным…Но не сбылись те мечты!…Кончились лагери; ветром холоднымЖелтые сдуло листы,Серый спустился туман на столицу,Льются дожди без конца…В осень ненастную сдали в больницуНашего мы молодца.Таял он, словно свеча, понемногуВ нашем суровом краю;Кротко, безропотно Господу БогуОтдал он душу свою.Без материнского благословеньяЭтот солдат молодой.Ласковой, нежной рукою закрытыНе были эти глаза,И ни одна о той жизни прожитойНе пролилася слеза!Полк о кончине его известили, —Хлопоты с мертвым пошли:В старый одели мундир, положилиВ гроб и в часовню снесли.К выносу тела в военной больницеВзвод был от нас наряжен…По небу тучи неслись вереницейВ утро его похорон;Выла и плакала снежная вьюгаС жалобным воплем таким,Плача об участи нашего друга,Словно рыдая над ним!Вынесли гроб; привязали на дроги,И по худой мостовойСерая кляча знакомой дорогойИх потащила рысцой.Сзади и мы побрели за ворота,Чтоб до угла хоть дойти:Всюду до первого лишь поворотаНадо за гробом идти.Дрогам вослед мы глядели, гляделиДолго с печалью немой…Перекрестилися, шапки наделиИ воротились домой…Люди чужие солдата зароютВ мерзлой земле глубоко,Там, за заставой, где ветры лишь воют,Где-то в глуши далеко.Спи же, товарищ ты наш, одиноко!Спи же, покойся себеВ этой могилке сырой и глубокой!Вечная память тебе!Мыза Смерди22 августа 1885

Молитва

Научи меня, Боже, любитьВсем умом Тебя, всем помышленьем,Чтоб и душу Тебе посвятитьИ всю жизнь с каждым сердца биеньем.Научи Ты меня соблюдатьЛишь Твою милосердную волю,Научи никогда не роптатьНа свою многотрудную долю.Всех, которых пришел искупитьТы Своею Пречистою Кровью,Бескорыстной, глубокой любовьюНаучи меня, Боже, любить!Павловск4 сентября 1886

* * *

Озеро светлое, озеро чистое,Гладь, тишина и покой!Солнце горячее, солнце лучистоеНад голубою волной!О, если б сердце тревожное, бурноеТак же могло быть светло,Как это озеро в утро лазурное,Только что солнце взошло!Фридрихсгафен27 сентября 1887

* * *

Когда меня волной холоднойОбъемлет мира суета —Звездой мне служат путеводнойЛюбовь и красота.О, никогда я не нарушуОднажды данный им обет:Любовь мне согревает душу,Она мне жизнь и свет.Не зная устали, ни лени,Отважно к цели я святойСтремлюсь, чтоб преклонить колениПред вечной красотой.Берлин5 декабря 1887

Поэту

Мы рождены для вдохновенья,

Для звуков сладких и молитв.

Пушкин

Пусть гордый ум вещает миру,Что все незримое – лишь сон,Пусть знанья молится кумируИ лишь науки чтит закон.Но ты, поэт! Верь в жизнь иную, —Тебе небес открыта дверь;Верь в силу творчества живую,Во все несбыточное верь!Лишь тем, что свято, безупречно,Что полно чистой красоты,Лишь тем, что светит правдой вечной,Певец, пленяться должен ты.Любовь – твое да будет знанье:Проникнись ей – и песнь твояВ себе включит и все страданье,И все блаженство бытия.С.-Петербург5 мая 1888

* * *

О, не гляди мне в глаза так пытливо!Друг, не заглядывай в душу мою,Силясь постигнуть все то, что ревниво,Робко и бережно в ней я таю.Есть непонятные чувства: словамиВыразить их не сумел бы язык;Только и властны они так над намиТем, что их тайну никто не постиг.О, не гневись же, когда пред тобою,Очи потупив, уста я сомкну:Прячет и небо за тучи пороюЧистой лазури своей глубину.Красное Село17 июля 1888

Звезды

Истомленные дня суетою безумнойК вам, о светочи неба, подъемлем мы очи:Здесь внизу на земле и тревожно, и шумно, —Безмятежно и тихо в безмолвии ночи.Как вы кротко дарите в торжественном блеске,Бестелесною вечно сияя красою!Наша ложь, наша злоба в неистовом плескеНикогда не коснутся вас мутной волною.И чем выше вы, звезды, чем вы недоступней,Тем плененным следить вас отраднее взором;Чем мрачней, чем ничтожней мы и преступней,Тем светлей вы и чище огнистым узором.Павловск13 августа 1888

* * *

Ни звезд, ни луны. Небеса в облаках.Ветер замер. В лесу тишина.Не дрогнет ни единый листок на ветвях.Эта ночь тайной неги полна!Ни слез, ни борьбы, позабыт мир земной,И одна лишь в душе благодать.В упоенье так сладостно с нежной тоскойЭтой ночи безмолвно внимать!Она овладела таинственно мной…Ожидая чего-то, стою…Полновластная ночь, я один пред тобой:О, поведай мне тайну свою!Близ станции Белой2 октября 1889

* * *

М. Д. Давыдову

Усталый сын земли, в дни суетных забот,Средь мелочных обид и светского волненья,У озера в лесу ищу уединенья.Не налюбуешься прозрачной гладью вод:В ней словно тайная есть сила притяженья.Не оттого ль меня так к озеру влечет,Что отражается в струях его пороюВся глубина небес нетленною красою —И звезд полуночных лучистый хоровод,И утро ясное румяною зарею,И светлых облаков воздушная семья?Не оттого ль, что здесь, хоть и пленен землею,К далеким небесам как будто ближе я?Близ станции Белой5 октября 1889

* * *

Что за краса в ночи благоуханной!Мечтательно ласкает лунный свет;Небесный свод, как ризой златотканой,Огнями звезд бесчисленных одет.О, если б там, в стране обетованной,Где ни забот, ни слез, ни горя нет,Душе расцвесть красою первозданной,Покинув мир страданий, зол и бед!Но, может быть, там суждено забвеньеВсего того, чем в нежном умиленьеЗдесь на земле пленялася душа?Нет, будем жить! Хоть скорбью и тоскоюБольная грудь сжимается порою,Хоть страждем мы, но жизнь так хороша!Красное Село23 июля 1890