Русские поэты XIX века: Хрестоматия

1880–1887

* * *

Заря вечерняя, заря прощальнаяНа небе ласковом тепло румянится…Дорога длинная, дорога дальняя,Как лента синяя, пестрея, тянется.Мечтаю сумрачно, гляжу рассеянно.Душа отзывчивей, сны – суевернее…И, как печаль моя, как дым, развеянаЗаря прощальная, заря вечерняя.

17 мая 1888 года

* * *

Как стучит уныло маятник,Как темно горит свеча;Как рука твоя дрожащаяБеспокойно горяча!Очи ясные потупленыГрустно никнет голова,И в устах твоих прощальныеНе домолвлены слова.Под окном шумят и мечутсяВетки клёнов и берёз…Без улыбок мы встречалисяИ расстанемся без слёз.Только что-то недосказаноВ наших думах роковых,Только сердцу несогретомуЖаль до боли дней былых.Ум ли ищет оправдания,Сердце ль памятью живётИ за смутное грядущееПрошлых мук не отдаёт?Или две души страдающих,Озарив любовью даль,Лучезарным упованиемМогут сделать и печаль?

1893

СТАНСЫ

Мой друг, у нашего порогаСтучится бледная нужда;Но ты не бойся, ради Бога,Её, сподвижницы труда.При ней звучнее песнь поэта,И лампа поздняя мояГорит до белого рассвета,Как луч иного бытия.И мир иной перед очами —То мир восторгов и чудес,Где плачут чистыми слезамиВо имя правды и небес.То мир, ниспосланный от БогаДля утешенья… И тогдаСтучится слава у порога,И плачет бледная нужда!

1896–1898

Д.С. Мережковский (1865–1941)

Один из основоположников и теоретиков русского символизма Дмитрий Сергеевич Мережковский родился в Петербурге, получил классическое образование: сначала окончил гимназию, затем – историко-филологический факультет Петербургского университета. По его собственному признанию, стихи начал писать с 13 лет, и, конечно, особенно памятным для юного поэта стало знакомство с Ф.М. Достоевским в 1880 г., хотя отзыв последнего был весьма суров: «Слабо, плохо, никуда не годится. Чтобы хорошо писать, страдать надо, страдать!».

Другой судьбоносной для Мережковского встречей было знакомство в 1888 г. с 18-летней З.Н. Гиппиус, которая вскоре становится его женой и верной спутницей до последнего дня жизни. В том же 1888 г. в Петербурге выходит первая книга стихов Мережковского «Стихотворения (1883–1887)», а 1892 г. вторая – «Символы: Песни и поэмы». Мережковский позже вспоминал: «Кажется, я раньше всех в русской литературе употребил это слово. «Какие символы? Что значит: символы?» – спрашивали меня с недоумением». Безусловно, этапной для русского модернизма стала вышедшая в свет в 1893 г. работа «О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы», где впервые были обозначены три основных для русского символизма положения: мистическое содержание, символизация и «расширение художественной впечатлительности в духе изощренного импрессионизма».

В истории русской литературы Мережковский, конечно, остался, прежде всего, как автор многочисленных исторических романов, среди которых трилогия «Христос и Антихрист», романы «Александр I», «14 декабря» и многие другие. Мережковского как поэта часто упрекали в излишней рассудочности, чеканности формулировок, холодности, однако его поэтический голос вполне самобытен. Конечно, в его ранних стихотворениях звучат общие для всех символистов мотивы одиночества, разочарования и мучительного осознания пошлости земного бытия, устремленности в запредельное, неземное, непостижимое. Но можно услышать в них и искреннюю боль страдающей души, которая, как это всегда было свойственно Мережковскому, ищет отдохновения в сфере высокой культуры, в диалоге с «вечными спутниками» человечества и в неисчерпаемой красоте природного мира.

* * *

И хочу, но не в силах любить я людей:Я чужой среди них; сердцу ближе друзей —Звезды, небо, холодная синяя дальИ лесов, и пустыни немая печаль…Не наскучит мне шуму деревьев внимать,В сумрак ночи могу я смотреть до утраИ о чем-то так сладко, безумно рыдать,Словно ветер мне брат, и волна мне сестра,И сырая земля мне родимая мать…А меж тем не с волной и не с ветром мне жить.И мне страшно всю жизнь не любить никого,Неужели навек моё сердце мертво?..Дай мне силы, Господь, моих братьев любить!

1887

ПОЭТ

Сладок мне венец забвенья темный,Посреди ликующих глупцов,Я иду отверженный, бездомный,И бедней последних бедняков.Но душа не хочет примиренья,И не знает, что такое страх;К людям в ней – великое презренье,И любовь, любовь в моих очах:Я люблю безумную свободу!Выше храмов, тюрем и дворцовМчится дух мой к дальнему восходу,В царство ветра, солнца и орлов!А внизу, меж тем, как призрак тёмный,Посреди ликующих глупцов,Я иду отверженный, бездомный,И бедней последних бедняков.

1894

ТЕМНЫЙ АНГЕЛ

О, темный ангел одиночества,Ты веешь вновь,И шепчешь вновь свои пророчества:«Не верь в любовь.Узнал ли голос мой таинственный?О, милый мой,Я – ангел детства, друг единственный,Всегда с тобой.Мой взор глубок, хотя не радостен,Но не горюй:Он будет холоден и сладостен,Мой поцелуй.Он веет вечною разлукою, —И в тишинеТебя, как мать, я убаюкаю.Ко мне, ко мне!»И совершаются пророчества,Темно вокруг.О, страшный ангел одиночества,Последний друг,Полны могильной безмятежностьюТвои шаги.Кого люблю с бессмертной нежностью,И те – враги!

1895

НЕ НАДО ЗВУКОВ

Дух Божий веет над землею.Недвижен пруд, безмолвен лес;Учись великому покоюУ вечереющих небес.Не надо звуков: тише, тише.У молчаливых облаковУчись тому теперь, что вышеЗемных желаний, дел и слов.

1895

ЛЕОНАРДО ДА ВИНЧИ

О Винчи, ты во всем – единый:Ты победил старинный плен.Какою мудростью змеинойТвой страшный лик запечатлен!Уже, как мы, разнообразный,Сомненьем дерзким ты велик,Ты в глубочайшие соблазныВсего, что двойственно, проник.И у тебя во мгле иконыС улыбкой Сфинкса смотрят вдальПолуязыческие жены, —И не безгрешна их печаль.Пророк, иль демон, иль кудесник,Загадку вечную храня,О, Леонардо, ты – предвестникЕще неведомого дня.Смотрите вы, больные дети,Больных и сумрачных веков:Во мраке будущих столетийОн не понятен и суров, —Ко всем земным страстям бесстрастный.Таким останется навек —Богов презревший, самовластный,Богоподобный человек.

1895

* * *

И вновь, как в первый день созданья,Лазурь небесная тиха,Как будто в мире нет страданья,Как будто в сердце нет греха.Не надо мне любви и славы.В молчанье утренних полейДышу, как дышат эти травы.Ни прошлых, ни грядущих дней.Я не хочу пытать и числить:Я только чувствую опять,Какое счастие – не мыслить,Какая нега – не желать.

1896

К.Д. Бальмонт (1867–1942)

«Я – изысканность русской медлительной речи», – напишет о себе Константин Дмитриевич Бальмонт в период расцвета своего дарования. Это поэтическое определение абсолютно справедливо. Субъективный мир автора, его «Я» есть главный предмет художественного исследования в бальмонтовской лирике. «Изысканность» звуковой инструментовки стиха, импрессионистичность образов, поэзия «мимолетностей», ритмическое разнообразие, воскрешение «медленных», трехсложных стихотворных размеров – основополагающие черты его поэтической системы.