Русские символисты: этюды и разыскания

<11> [676]

Я желала бы снова веселья и смеха, Но как мне жить без тебя. Кутаюсь в белые волосы меха, Концы боа теребя. Дерзко заглянул мне в лицо прохожий — Ах, я иду пешком. Мы с ним когда-то гуляли тоже, Но вдвоем. Majestic, Soleil, пассаж, квисисана, Дневные витрины, толпа — С каждым шагом в сердце новая рана, Но боль тупа. В три ряда экипажи, авто, пролетки [677] . Кто-то поклонится <?> мне. Он еще не забыл обедневшей кокотки, Но былое — было во сне! [678] Голову подыму из белого меха, Концы боа теребя. Кто хочет со мной веселья и смеха? — Нет <?>, мне не жить <?> без тебя.

676

Черновой автограф — скоропись с пропуском отдельных букв; ряд мест расшифровывается предположительно. Под текстом карандашные пометы: «Н. Н»; «Из папки Нелли».

677

Было: Трамваи, авто, в три ряда экипажи

678

Было: Но, что было, — во сне!

<12> [679]

Глянец яблок, апельсинов круговые кирпичи, — Вся витрина магазина блещет, близится, кричит! Рев авто, свистки циклистов, трама гуд и трама звон… Вьет [680] вечерняя столица роковой водоворот. Что ж, под шляпкою измятой, грусть в глазах, ты медлишь час? Пред иконой, — ах! — так тает в церкви блещущей свеча. Не придет он, обманул он! Яркость грохота кругом, Жизнь поет угрюмым гулом: «Он с другой! с другой! с другой!» Что ж ты гнешься низко, низко, цветик бедный на лугу? [681] Рев авто, циклистов взвизги, трама звон и трама гуд… 1913 В. Б.

679

Беловой автограф с правкой. Под текстом карандашные пометы: «H. Н.»; «Из папки Нелли».

680

Было начато: Вновь

681

Было начато: Мир в вуале слез тускне<ет>

<13> [682]

Не уступи под гнетом лени, Жизнь требует вновь пестрой дани: Еще томлений, Еще страданий! Иди, где дымны влагой дали: На небе утром роза будет! [683] О чем гадали, Ум позабудет! [684] И будь, в пути слепом, иная, Забыв садов греховных розы, Припоминая Все, словно грезы! 1914

682

Черновой автограф. Карандашные пометы Брюсова: «плохо»; внизу: «Нелли». Под текстом стихотворения бессвязные черновые наброски.

683

Было: На небе снова роза будет!

684

Было: Пусть ум забудет!

Далее зачеркнуто: В прохладной тени леса — снова

<14> [685]

Из дневника

2 И мы, разорванностью сближены, Взглянули в тесное стекло, Где призраки непостижные Колышатся светло. Ты узнала мой лик отуманенный, Я — твой младенческий рот… Так двух звезд отраженье, приманено Гладью вод, В глубине живет. Целуясь над пространствами, Сближаясь в беспредельности, Лучисто светило в новых небесах Мы, — символ постоянства, Дрожь над движеньем бесцельности Полярной звезды, уходящей чуть зримо в веках…

685

Черновой автограф. Под текстом карандашные пометы: «плохо. 1916»; «Из панки Нелли». Первое стихотворение цикла «Из дневника», согласно помете Брюсова на этом же листе, — «Безумец, думал плыть ты по…», впервые опубликованное в «Литературной газете» (1931. № 54, 7 октября; см.: Брюсов Валерий. Собр. соч.: В 7 т. Т. 3. С. 320, 607).

<15> [686]

Режут хрупко сани снег; Нежит жутко ранний бег. Где туманы белой ночи? Светом пьяны смело очи! Было что-то, или нет? Смыл заботы лилий свет! Пусть звала я вялой лаской: Грусть былая стала сказкой, — Славно вспомнить мне об ней [687] В ровном, томном сне саней! [688] Ночь остыла; — тени страсти… Прочь, что было! день у власти! 1914

686

Черновой автограф. Под текстом карандашная помета: «H. Н.»

687

Было: Жутко вспомнить мне об ней

688

Было: В хрупком, томном сне саней!

<16> [689]

Сон

Месяц белый, словно пьяный Навзничь лег на облаках; Даль закутана в туманы, — Крэп на чьих похоронах? Нет, не то! Мой сон — не это! Я дрожала с ним вдвоем, В темной комнате без света, Грудь на грудь, к лицу лицом. Нет, не то! Я задремала На постели у себя, Называла, призывала Имя милое, любя… Нет, не то! Я вдруг проснулась И пошла к нему, к нему — И дорога протянулась Через светы, через тьму. Я иду, и месяц пьяный Навзничь лег на облаках; Даль закутана в туманы, Крэп на чьих похоронах? 15–16 ноября 1914

689

Список рукой И. М. Брюсовой. Сверху карандашная помета: «книгу Нелли».

<17> [690]

Чего ж они хотят? Все это так знакомо! И ощупь рук во мгле, и заглушенный вскрик, И миг, качаемый бессмысленной истомой… Ах! с детства ко всему не каждый ли привык? Чего ж им надобно? Моей притворной дрожи, Мной согласованной с их трепетами в лад? Касанья беглого моей горячей кожи, Струящей вкруг себя пьянящий аромат? Нет! — лишь сознания, что мы смеялись вместе, Лишь славы, что он был любовником моим, Среди своих друзей позорно-громкой чести: Затем что платят мне дороже, чем другим… 1912

690

Беловой автограф. Под текстом карандашные пометы: «H. Н.»; «Нелли».

<18> [691]

Мальчик милый, мальчик маленький, Почему ты мне так мил? Ты в петлицу цветик аленький Так лукаво посадил. У тебя и губы алые Словно розы лепестки. Но твои глаза усталые Дышат прелестью тоски. Мальчик милый, друг обманчивый, Но о ком твоя печаль? Прошепчи, но не доканчивай, — Разувериться мне жаль. Дай мне в слове недосказанном Имя Нелли угадать.

691

Беловой автограф. Под текстом карандашные пометы: «H. Н.»; «Нелли».

<19> [692]

Луна

На месяц взглянь, весь день, как облак тощий.

Тютчев

Тихо-гаснущим закатом Неба [693] даль озарена, На востоке лиловатом [694] Встала ранняя луна. Встала, смотрит: всюду ясно, Говор, топот, шум колес… «Где ты, сумрак безучастный, Ночь, приют стыда и грез! Ночью — страстная вакханка, В блеске дня я всем смешна!» И, на небе чужестранка. Блекнет бледная луна…

692

Черновой автограф. Под текстом карандашные пометы: «H. Н.»; «Нелли». Эпиграф — из стихотворения Ф. И. Тютчева «Ты зрел его в кругу большого света…».

693

Было начато: Даль и

694

Было: И на небе лиловатом

<20> [695]

В парке

Мы были дети; Ночь синела; Созвездья плавали в пруду… Нас учит бледный день — стыду, Нас учит сумрак — верить в тело! [696] Упали мы на влажный мох, Среди корней узлистых дуба. Мой друг сдавил мне груди грубо [697] , А я сдержала слабый вздох [698] . Мы были дети; ночь синела Над нами — вся в живых огнях! И пахло сыростью во мхах, И я вдыхала запах тела!

695

Черновой автограф. Под текстом карандашные пометы: «H. Н.»; «Нелли».

696

Было:

И тьма, закрыв глаза стыду, Нас научила верить телу!

697

Было: И он сдавил мне груди грубо,

698

Было: И я сдержала тихий вздох.

<21> [699]

Мой год

[Молочное зимнее небо Растаяло, — в небе весна! И, детски беспечная, Ева [700] Смеется, вольна и хмельна. И вновь у запретного древа,]

<22> [701]

Вы знаете ль, что значит быть голодной И проходить по улицам столицы, Смотреть в витрины с завистью бесплодной, Где выставлены жареные птицы? Встречать красавиц, радостных и сытых, Мужчин с заломленными котелками, И чувствовать, как из окон открытых Трактиров — безобразно пахнет щами? Присядешь на бульваре на скамейке И думаешь, глядя в пустое небо, Что, если б было только три копейки [702] , Возможно было бы купить фунт хлеба. Подсядет старичок, из тех, что в сквере Забрасывают удочки для ловли [703] Случайных женщин… И в душе нет веры, Что не дойдешь до горестной торговли… Ах, страшно ли продажу ласк изведать! И худшее бывало в жизни прошлой… Но продаваться с тем, чтоб пообедать… Нет, это слишком грустно, слишком пошло! Но, если б я была сыта, и даже Могла надеть изысканное платье, Сегодня ж я гуляла б в «Эрмитаже» И продавала дорого объятья! Валерий Брюсов 1913

699

Черновой набросок — на том же листе, что и предыдущее стихотворение.

700

Было:

а И с детской улыбкою Ева б И с детской беспечностью Ева в В Эдеме воскреснувшем Ева Смеется,

701

Машинопись с правкой. Под текстом карандашные пометы: «к Нелли»; «из папки: Стихи из книги „S<ed> n<on> s<atiatus>“, сохраняемые для ее 2 изд<ания>». «Sed non satiatus» — первоначальное заглавие книги Брюсова «Семь цветов радуги. Стихи 1912–1915 года» (М., 1916).

702

Было: Что если б было только две копейки,

703

Было: Забрасывают удочки на ловлю