Русский город Севастополь
Шрифт:
– Какова тактика противника, по вашему мнению? – спросил Корнилов.
– Попадались вам труды Карла Клаузевица?
– Признаться, нет. Я слышал о нем, но книги его не читал.
– Как же вы так? – недовольно покачал головой Меньшиков. – Интересный был теоретик. Герой Наполеоновских войн. Награждён золотым оружием за храбрость. Но главное, он преподавал в Прусской военной академии. Мало того, впоследствии возглавил её. Так вот, этот достопочтенный Карл Клаузевиц вывел формулу «ограниченной войны». Первая стадия – захват небольших территорий с важными объектами. Закрепление и подготовки плацдарма для дальнейшего наступления. Но наступления может и не быть. После закрепления, наступает вторая стадия – принуждения противника принять навязанные условия. Поступят ли так союзники – не ведаю, не уверен. Знаю только, что наши противники будут действовать по хорошо отработанной тактике колониальных войн. Им необходима прекрасно организованная база для дальнейшего
– После они намерены идти вглубь России?
– Не думаю. Английские банкиры умеют считать деньги. Война – дело затратное. Длительный поход вглубь России потребует огромных средств. Скорее всего, попробуют принудить царя к капитуляции на их условиях. Если дела пойдут по такому пути, Крым мы обратно не получим никогда.
– И как же Англия и Франция будут делить территорию? – удивился Корнилов. – Про Турцию я не спрашиваю. Скорее всего – Турции ничего не достанется.
– А Франции не нужен Крым, – ответил Меньшиков. Они подошли к деревянной беседке, откуда открывался вид на городской сад. Ниже шли сухие доки, где стояли в починке корабли. – Крым и Кавказ нужен англичанам. Наполеон получит удовлетворение своего самолюбия. Но, сами знаете, у Англии нет большой сухопутной армии. Наполеона обвели вокруг пальца, как дурачка на базаре. Ему надо было идти с войсками в Валахию, соединяться с Омер-пашой. Тогда можно было бы и Фердинанда Австрийского заставить примкнуть к экспедиции. Вот, тут-то нам пришлось бы туго. Встала бы Польша на дыбы, и отступать нам пришлось бы до самого Смоленска. Но английский кабинет не интересуют Дунайские княжества, и на Москву они не горят желанием наступать, посему Наполеона всеми правдами и неправдами заставили идти туда, куда надо королеве. А ещё Лондон понимает, что с Россией воевать на полях Европы – дело опасное. Русские долго могут отходить, но коль попрут в наступление, тогда их ничем не остановить. Утопим все в крови. Это прекрасно понимает Пруссия и Австрия, поэтому пока колеблются. Но это – пока. Именно здесь, в Крыму Россию будут испытывать на прочность. Поломаемся, и Россию сломают.
– С чего они начнут, как вы полагаете? – спросил Корнилов.
– Пользуясь превосходством своих кораблей, попробуют выманить наш флот в открытое море и потопить. Ни в коем случае нельзя поддаваться на подобные провокации.
– Несмотря, на меньшие силы, у нас хорошо подготовлены команды. Синопское сражение – тому пример.
– Не думаю, что французские, а тем более, английские экипажи подготовлены хуже. Дело в другом, – в техническом состоянии флотов.
– Вы имеете в виду – наличие паровых судов?
– А, вот, кстати, – кивнул Меньшиков, указывая на мичмана, идущего к ним по дорожке библиотечного сада среди цветущих розовых кустов. – Вам же знаком Мичман Кречен?
– Недавно прибыл с командой инженеров, взамен иностранных. Неплохой специалист. Приписан к пароходу «Владимир».
Александр доложил о себе.
– Мичман Кречен, вы знакомы с конструкцией новых паровых фрегатов? Что вы можете сказать о «Наполеоне»? – спросил Меньшиков.
– Парусно-винтовой фрегат изготовлен по проекту инженера Дюпри де Лом. Сошёл с верфей два года назад. На корабле установлены две паровые машины, мощностью в девятьсот лошадиных сил. Благодаря укороченному рангоуту, корабль обладает отличной устойчивостью и нуждается в меньшем балласте, что дало возможность увеличить пушечное вооружение.
– Что вам известно о ходовых характеристиках данного корабля, – спросил Корнилов.
– Ходовые испытания проводились при полном штиле. При максимальной нагрузке показатель скорости достиг тринадцати узлов.
– Невероятно! – покачал головой адмирал Корнилов. – Сколько же он с попутным ветром берет? А что насчёт пушек? Вы сказали: увеличен артиллерийский парк.
– Девяносто орудий. Есть бомбические пушки системы Пэксана. Бьют восьмидесятифунтовыми разрывными снарядами, при этом по настильной траектории.
– Да, – неутешительным тоном произнёс Корнилов. – Тягаться с такой мощью тяжело.
– Фрегат «Наполеон» показал отличные ходовые качества ещё в одном эпизоде, – продолжал мичман Кречен. – При проходе через Дарданеллы союзный флот был остановлен сильным течением. Пароходы не в силах были буксировать фрегаты. Однако, «Наполеон» взял на буксир линкор «Виль де Пари» и спокойно провёл его к Константинополю.
– В английском флоте какой флагман? – поинтересовался Меньшиков.
– Винтовой линейный корабль второго ранга «Агамемнон». Спущен на воду в конце мая пятьдесят второго, – доложил Александр.
– Совсем свежий! Только из печи! – не сдержал восклицание Меньшиков.
– Паровая машина системы Пенна. До восьмисот лошадиных сил. Вооружение – девяносто пушек. Скоростные испытания во время штиля показали одиннадцать
узлов. Но самое главное, машина располагается ниже ватерлинии и хорошо защищена от прямых попаданий. Корабль очень трудно обездвижить.– Девятьсот сил, восемьсот сил…. А у нас какой самый мощный пароход? – задал вопрос Меньшиков.
– «Владимир», триста шестьдесят лошадиных сил, – ответил Павел. – К сожалению, машина на «Владимире» уже устарела. Английские пароходы имеют машины не меньше четырёхсот сил.
– Спасибо, мичман, – поблагодарил Меньшиков. – Подождите меня у входа в библиотеку. После опять обратился к Корнилову: – Теперь давайте рассмотрим наших противников поближе. Мои агенты прислали всю необходимую информацию, из которой я пытаюсь воссоздать картину наших дальнейших действий. Итак, Маршал Леруа де Сент-Арно возглавляет французский экспедиционный корпус. Ему уже пятьдесят шесть. Интересная персона. Бесстрашный солдат, аферист, искатель приключений. Где его только не носила судьба. Начинал карьеру в роте телохранителей у короля Людовика. Был пойман на воровстве и выгнан со службы. Путешествовал по миру, умудрился побывать в плену у тунисских пиратов. Занимался преподаванием фехтования, музыки и даже работал актёром. Попался на мошенничестве с налогами и угодил в тюрьму. После революции в июле тридцатого года исхитрился вновь оказаться на военной службе, да ещё получить чин лейтенанта. Ввязался в тёмное дело с герцогиней Беррийской, которая пыталась совершить государственный переворот. Уж не знаю всех тонкостей этой аферы, но в итоге: Сен-Арно был изгнан с позором из армии своими же товарищами офицерами. Вынужден искать счастье в иностранном легионе. А вы сами знаете: в иностранном легионе собираются все отбросы французского общества. Проявил себя в Алжире, где вскоре получил звание капитана. Но старые привычки не отпускали. Вновь попался на воровстве казённых денег. Смог извернуться или откупился – неизвестно, но генерал Бедо, его батальонный командир, дело замял. Взял с него слово – служить честно. И Сент-Арно сдержал слово: за десять лет выслужился до бригадного генерала. В сорок восьмом находился в отпуске в Париже. Как раз тогда поднялась новая волна восстаний. Ему поручили возглавить бригаду. Парижане тогда прогнали армию, а Сент-Арно оказался в руках разъярённой толпы. Только чудо его спасло от расправы. Он вновь удрал в Африку, где громил кибалов, пока не дослужился до дивизионного генерала. Каким-то образом снюхался с таким же прохиндеем – Луи-Наполеоном. Когда тот встал у власти, назначил Сент-Арно военным министром. Сент-Арно подготовил для Луи-Наполеона переворот и помог ему стать императорам. В награду получил должность маршала. Но Луи-Наполеону не нужны в близком окружении те, кто хитрее и наглее его самого. Поэтому Сент-Арно нынче направлен в Варну, возглавить экспедиционный корпус. Думаю, император Луи-Наполеон очень надеется, что маршал уже не вернётся обратно в Париж. Но, хочу заметить, Сент-Арно – вояка опытный и хладнокровный. И под его знамёнами находятся преданные зуавы – головорезы из иностранного легиона.
– Каковы силы Англии? – спросил Корнилов.
– Англичане нам предлагают помериться силами с лордом Рагланом. Дай Бог памяти, звать его Фицрой Джеймс Генри Сомерсет. Помню, однако! Старичку шестьдесят шесть. Но старичок крепкий. Потомственный военный. За плечами Вестминстерская военная школа, экспедиция в Португалию, война в Пиренеях…. Посвящён в рыцари Ордена Бани. Потерял руку в деле при Ватерлоо. На дипломатической ниве достиг неплохих результатов. Наш покойный император Александр Павлович даже наградил его орденом Святого Георгия. Лорд Раглан, конечно, не имеет большого опыта в боевых действиях, но, как хороший штабист, весьма расчётлив и хладнокровен. Ни один патрон у него не пропадёт зря. Ни один пенс не будет потрачен впустую. Он сможет организовать экспедицию на высоком уровне.
– Вы сами как-то говорили: англичане не имеют хорошей сухопутной армии, – напомнил Корнилов.
– Верно. Какие победы Англии мы знаем в сухопутных войнах? Над ослабевшим Наполеоном? Да и то, если бы Блюхер с прусской армией не подоспел вовремя к Ватерлоо, а маршал Груша не застрял со своей артиллерией, – неизвестно, чья бы взяла. Где ещё проявили себя победоносные войска её величества? Ах, да, громя в Индии местных туземцев. С пушками против копий, – хороши герои. Но надо признать, англичане хорошо воюют чужими руками. Главное оружие Великобритании – деньги. Что касаемо английского флота: его ведёт, всем нам знакомый, вице-адмирал Дандас, Джеймс Уитли Динс. Вы можете что-нибудь о нем сказать?
– Английский адмирал – это уже само по себе – характеристика, – ответил Корнилов. – Пусть он немного медлителен и тугодум, но весьма умелый флотоводец.
– И все? – удивился Меньшиков. – Негусто. Судя по тому, как он геройски в апреле бомбардировал беззащитную Одессу и, при этом, умудрился потерять пароход «Тигр» – адмирал из него неважный. А что скажете о его помощнике, вице-адмирале Эдмунде Лайонсе?
– А, вот, Лайонса стоит опасаться. Лайонс, действительно, – морской волк. За его кормой множество экспедиций и тяжёлых сражений.