Русский прорыв за Южный полярный круг. Жил отважный адмирал
Шрифт:
Если капитан Кук видел на его северном побережье вооружённых пиками дикарей, их шалаши, лодки и сооружения для вяления рыбы, то Беллинсгаузен и Лазарев, обозревая 19 июля противоположный, южный берег, разглядели лишь несколько шалашей, возле которых сидели островитяне и бегали собаки. Здесь почти один к одному повторилась история, приключившаяся на Нигиру: к «Востоку» подплыла лодка с двумя туземцами, они поднялись на корабль и, когда им подарили по поясу и ножу, а также некоторые другие вещи, совершенно осмелели. Один дал капитану горсть мелких жемчужин (за что получил ещё и зеркальце) и начал, указывая на остров, твердить «Нюй!».
Обобщая сделанные в этой первой части «вояжа» в полинезийских водах открытия, Фаддей Фаддеевич написал: «Вся сия гряда коральных островов, начиная от острова
20 июля (1 августа) «Восток» и «Мирный» достигли необитаемого, но посещаемого полинезийцами с целью всё тех же промыслов острова Матеа (Макатеа). Беллинсгаузен рассчитывал его осмотреть и уточнить, как это было сделано с островами Пализера, его местоположение. К удивлению моряков, они увидели на берегу четырёх человек, которые, изо всех сил пытались привлечь их внимание: трое махали кораблям ветками, один – шестом с привязанным к нему куском рогожи. Шлюпы легли в дрейф, и командиры приказали поднять кормовые флаги в знак того, что заметили сигналы с берега. Затем с каждого судна направили к острову по ялику: на посланном с «Востока» находились лейтенант Игнатьев, художник Михайлов, клерк Резанов и гардемарин Адамс; с «Мирного» поехали лейтенант Анненков, врач Галкин и мичман Новосильский.
На острове нашли четырёх мальчиков, двоих из них привезли на «Восток», двоих – на «Мирный». Из этих последних одному было 14, другому 9 лет, а из взятых на флагманский шлюп – одному около 17, второму около 9. Оба старших, в основном с помощью знаков, рассказали русским леденящую душу историю.
Мальчики были родом с острова Анны (Анаа); буря занесла лодку с ними и их родственниками на Матеа, и они уже думали, что спаслись, когда туда же прибыли, и тоже в поисках укрытия от бури, жившие на близком к Анаа острове люди из враждебного им племени. Эти последние напали на родичей мальчиков, перебили их и съели всех до единого, кроме самих ребят, которые вовремя спрятались в густом кустарнике в отдалении от берега: там они и сидели, пока их враги не покинули остров.
«Видя наши шлюпы и наслышась, что европейцы людей не едят и не обижают, решились просить знаками, чтобы мы взяли их с этого острова», – объяснял П.М.Новосильский в своей книге «Южный полюс. Из записок бывшего морского офицера». Там же он кратко охарактеризовал вызволенных русскими ребят: «Мальчики были понятливы и имели склад лица, близкий к европейскому. Они знали остров Отаити, который называли Таичь, и показывали, что остров их лежит от нас на юго-восток, Мальчиков остригли, вымыли, надели на них брюки и куртки из тика, и они не походили более на дикарей».
Аналогично поступили со спасёнными и на «Востоке». «Я приказал их остричь и вымыть, надеть на них рубахи и сделать им из полосатого тика фуфайки и брюки. – вспоминал Фаддей Фаддеевич. – Наряд сей весьма занимал их, и они охотно были в платьях, но башмаки по непривычке всегда сбрасывали и ходили босиком. Я неоднократно спрашивал у старшего мальчика, в которой стороне находится остров Анны, он всегда прежде ответа осведомлялся, где Таичь, и когда я показывал ему, … он указывал рукою на SO четверть, против направления пассатного ветра. Когда я ему говорил, что не так показывает положение своего острова и что оный находится от нас на север (там располагался о.Анаа на карте Арона Эрросмита – А.Л.), мальчик с сим не соглашался, а настоятельно утверждал своё мнение…».
21 июля (2 августа) 1820 г на горизонте показалась земля, появления которой абсолютно все на кораблях ждали с нетерпением, ибо она сулила полноценный отдых со многими характерными исключительно для тропических широт удовольствиями, при замечательной погоде и в окружении по-настоящему добродушных, незлобивых аборигенов. Разумеется, это был остров Таити, или, как его тогда называли, Отаити – место, считавшееся «райским
уголком» Океании ещё со времён посещений его в XVIII в Луи Антуаном де Бугенвилем и тем же Куком. Ветер не позволял шлюпам до следующего утра подойти к острову ближе, чем на 7,4 км, и нетерпение участников плавания от этого, конечно, многократно усиливалось. Ф.Ф.Беллинсгаузен делится своими впечатлениями от последней ночи перед прибытием на таитянский рейд:«… густые чёрные облака стлались по высоким горам; у взморья на едва видном береге сверкали огни; частые небольшие волны отличались по тёмному морю огненными грядами, местами на глубине в разных направлениях медленно исчезали слабые огненные струи пробегающих рыб… При таком разительном зрелище мы проводили всю ночь под малыми парусами, лавируя, чтоб не удалиться от берега».
С утра шли мимо мыса Венеры: все собрались на палубе и любовались видом берегов. Далее в той же книге Фаддея Фаддеевича:
«Высокие горы покрыты лесами, глубокие ущелины, крутые скалы, ровная и широкая зеленеющая низменность у подошвы гор, покрытая кокосовыми, банановыми и хлебного плода деревьями, в тени которых видны были опрятные домики жителей, желтеющееся взморье, катящиеся с гор ручейки, местами суетящиеся островитяне, плывущие на гребле и под парусами лодки с отводами, всё сие вливало в сердце каждого из нас приятнейшие чувствования».
Рисунок 51. Залив Матаваи на Таити. Художник Уильям Ходжес, участник экспедиции Дж.Кука.
Множество туземных лодок направилось к шлюпам, но всех опередил вполне европейский ялик, в котором сидели 2 таитянина. Один из них, в белой коленкоровой рубашке, с обёрнутой той же материей нижней частью тела, оказавшись на «Востоке», заговорил с капитаном на таком плохом английском языке, что его не поняли ни Беллинсгаузен, ни приглашённый по этому случаю Лазарев. Но письмо, которое имел при себе незнакомец, объяснило командирам, что эти двое – лоцманы, присланные королём острова с приказом провести их корабли в залив. В результате островитянин с письмом остался на «Востоке», второй, сидевший до этого момента в шлюпке, был взят на «Мирный», и уже в 10 часов утра суда отдали якоря в том самом месте Матавайского залива, где открывший остров в 1767 г (по крайней мере, для широких кругов европейской общественности 62 ) английский капитан Сэмюэль Уоллис вступил, к сожалению, в бой с туземцами, а Кук, напротив, встретил самый радушный приём.
62
Считается, что первооткрывателем острова Таити стал ещё в 1606 г испанский мореплаватель Кирос, но поскольку идентификация открытых в те времена испанцами земель крайне затруднительна по причине искажения информации об их местоположении самими навигаторами и засекречивании сведений об этих плаваниях правительством страны, а отчёты именно Кироса вообще не отличались достоверностью (см. обо всём этом в Главе 3), честь подлинного открытия острова по справедливости должна принадлежать англичанину Уоллису – подобно тому, как Колумбу принадлежит честь открытия Америки, хотя он не только не был первым европейцем, достигшим её берегов, но даже не знал, чего он достиг.
Таитяне привезли для обмена куда более разнообразные и вкусные продукты, чем до тех пор удавалось приобрести на полинезийских островах: тут были и лимоны, и апельсины, и ананасы, и бананы, и кокосовые орехи… По воспоминаниям мичмана «Мирного» П.Новосильского, у туземцев были «открытые, весёлые лица», большая часть их не носила одежды, но кое-кто был в «неполных» европейских костюмах: на одном надета куртка или камзол без штанов, на другом, наоборот, одни штаны… С аборигенами приехали 2 матроса – американец и англичанин. Первого, служившего некоторое время в Российско-американской компании, а ныне жившего на Таити с женой родом с острова Нукагива, взяли переводчиком на «Восток»; второго – с той же целью – на «Мирный».